24 кадра* из жизни Махмуда Рафикова
Космонавт №1 сразу после возвращения на Землю… Один этот кадр мог сразу сделать его знаменитым. Но пройдут десятилетия, прежде чем страна узнает имя автора бесценных документальных кадров о первых космических стартах и испытаниях атомного оружия. А свою кинематографическую «Нику» Махмуд Рафиков получит лишь в год 50-летия полёта Гагарина…
12 апреля 2022
КАДР ПЕРВЫЙ, ТОТ САМЫЙ. 12 АПРЕЛЯ 1961 ГОДА
Воинская часть ПВО в саратовском Энгельсе. Сюда только что доставили вчера ещё старшего лейтенанта, а сегодня уже майора по фамилии Гагарин. Герой задумчив, слегка встревожен. Спутанные волосы – после жуткой духоты скафандра… Махмуд Рафиков, кинооператор, выполняет поручение Сергея Королёва: «Снять космонавта сразу после приземления, длинными кусками, – так, чтобы можно было оценить его психологическое и физическое состояние». Закончив съёмку, Рафиков откладывает в сторону камеру. Как профессионал он слегка разочарован – не достаёт «вишенки на торте». И тут – телефонный звонок, на проводе Брежнев, председатель Президиума Верховного Совета СССР: хочет поговорить с космонавтом №1. Рафиков снова хватается за камеру. Докладывая об успешном полёте, космонавт оживает, на лице солнечная улыбка – её потом назовут гагаринской…
Съёмку засекретят – она лишь для служебного пользования. Но с киноплёнки спечатают один кадр – тот самый, на котором улыбается Гагарин. Фото опубликуют во всех центральных газетах Советского Союза. Без фамилии автора. Фамилия – тоже государственная тайна.
КАДР ВТОРОЙ. СУДЬБОНОСНЫЙ. ЗА 16 ЛЕТ ДО ГАГАРИНСКОГО СТАРТА
Первое послевоенное лето. В московском Орликовом переулке Григорий Александров снимает музыкальную комедию «Весна». Махмуд участвует в массовке – не смог отказаться от приглашения, потому как приглашавшие «ну уж очень симпатичные были дамочки». От увиденного на съёмочной площадке Рафиков в восторге: «Эпизод был очень красивый. Много музыки, красивые актёры, рядом балериночки танцевали…»
Рафиков – студент МАИ, но после этого собирается с духом и относит документы во ВГИК. Он увлекается фотографией, музыкой, живописью и теперь точно знает: его предназначение – это снимать жизнерадостные музыкальные фильмы. Во ВГИКе его мечту не разделяют. Но Махмуд упрям: приходит и на следующий год. Представляет конкурсной комиссии фотографии своих родителей – как утверждает, «в стиле Рембрандта». И родного дяди – в чалме. «Дядя у меня по тем временам был удивительно верующий мусульманин»… Вердикт комиссии: зачислен.
КАДР ТРЕТИЙ. ЭКСКЛЮЗИВНЫЙ. 12 АПРЕЛЯ 1961 ГОДА
Ил-18 с Юрием Гагариным на борту держит курс на Куйбышев (ныне Самара. – Прим. ред.). В Куйбышеве готовится пышная встреча первого космонавта. Гагарин должен выйти из самолёта первым, заснять этот исторический момент собралась группа именитых и незасекреченных операторов и фотографов. Сделать это Рафикову, который летит из Энгельса вместе с Гагариным, кажется, сам Бог велел. Но… не положено! Обидно. Зато Рафиков может снимать по дороге, в полёте. Кадр из фильма «для служебного пользования»: Гагарин в самолётном кресле. Уставший, но, кажется, впервые после космического полёта сумевший чуть расслабиться и отдохнуть…
Отсняв плёнку, Махмуд протягивает космонавту свою потрёпанную записную книжку: «Юрий Алексеевич, пожалуйста, распишитесь». Космонавт не возражает. Выводит незатейливое: «Оператору». Дальше – размашистая подпись и дата: «12.04.61 год». Кажется, это первый в мире автограф, данный Гагариным после исторического полёта. Рафиков будет хранить его всю жизнь.
КАДР ЧЕТВЁРТЫЙ, СЕКРЕТНЫЙ. ЗА 10 ЛЕТ ДО ГАГАРИНСКОГО СТАРТА
Мечты Рафикова о том, чтобы снимать красивые музыкальные фильмы, теперь совсем близко. Правда, распределяют выпускника на киностудию научно-популярных фильмов. Но что такое три года обязательной отработки для настоящей мечты? Так, рекламная пауза.
Совсем скоро Махмуда вызывают в отдел кадров. Статный товарищ с безупречной выправкой говорит загадками:
– Молодой человек, вы подходите для нашей работы. Будете снимать то, что мы вам скажем...
Догадаться, откуда товарищ, несложно. Махмуд от предложения благородно отказывается. Тогда собеседник, мило улыбаясь, предлагает ему взглянуть на карту Советского Союза:
– Видишь, вон там Магадан? Думаешь, очень далеко? На самом деле он очень близко… Сталин ещё жив, да и Магадан в планы Рафикова никак не вписывается. Согласился.
КАДР ПЯТЫЙ, РЕШАЮЩИЙ. ПЕРЕД СТАРТОМ «ВОСТОКА»
Накануне старта первого космического корабля с человеком на борту директору киностудии «Моснаучфильм» Михаилу Тихонову звонит Сергей Королёв. Интересуется, кого из операторов он собирается отправить с поисковой группой номер один. С той, что должна первой встретить космонавта после приземления.
– Полетит Махмуд Рафиков, – докладывает Тихонов.
– Нет, нужен другой, – озадачивает Королёв собеседника. И после паузы: – У вас есть такой оператор, Мах, отправьте его.
Тон генерального конструктора исключает возражения. – Так это и есть Мах! – радостно выдыхает Тихонов. Перечить главному конструктору себе дороже.
Мах – так называют Махмуда товарищи по работе – готовится к командировке, получает ЦУ прямо от Сергея Павловича («снимать длинными кадрами»). И всё удивляется, какая у Королёва феноменальная память. Последний раз они встречались лет десять назад – на ракетном полигоне.
Кадр из фильма «для служебного пользования»: Гагарин впервые после полёта смог чуть расслабиться и отдохнуть.
КАДР ШЕСТОЙ, СТРАТЕГИЧЕСКИЙ. ЗА 10 ЛЕТ ДО ГАГАРИНСКОГО СТАРТА
Киногруппа, снимающая «номерные» (читай: секретные) фильмы для служебного пользования, отправляется с Ярославского вокзала в неизвестном направлении. В вагоне, прицепленном к товарному поезду. Пять профессиональных операторов и один пока ещё ассистент – Махмуд Рафиков. Через день они уже на месте – оказалось, ракетный полигон Карпустин Яр, где испытывают баллистическую ракету Р-2.
Группа снимает, как готовят ракеты к полёту, как она стартует. Всё это с земли, часто – из бункера. Неожиданно новая задача: снять старт ракеты с самолёта. Операторы дружно отказываются: в небе, если что, бункеров нет… Зато есть молодой ассистент, ещё и учился в МАИ – вот он пусть и летит!
Ассистент не возражает: для него это шанс! Кинокамеру «Аймо» – КС-50б (ими фронтовые операторы снимали) в руки – и в самолёт.
«Захотелось сразу блеснуть, – рассказывал много лет спустя Махмуд Рафиков. – Я только что из ВГИКа, полон идей. И ещё никаких штампов в голове. Решил, что буду снимать в режиме 48 кадров в секунду – вместо обычных 24. Это позволило показать старт и полёт ракеты как бы в замедленном виде…»
Королёв работу Рафикова оценил: «Пускай и дальше этот парень снимает».
Съёмки с самолёта теперь – прерогатива Махмуда. Они украшают фильмы про ракетные пуски, которые смотрят в Кремле, говорят, сам Верховный. Но фамилии оператора в титрах секретных фильмов не ставят – ни к чему.
Зато его всегда можно отправить туда, где по-настоящему жутко. Старты баллистических ракет на фоне новых секретных съёмок – почти развлечение.
КАДР СЕДЬМОЙ, АДСКИЙ. ЗА 7 ЛЕТ ДО СТАРТА ГАГАРИНА
На Семипалатинский ядерный полигон, в хозяйство «Бороды», Игоря Курчатова, Рафикова командируют в 1954-м. Снимая, как подкатывают к самолёту Ту-16 атомную бомбу, Махмуд выбирает самые эффектные ракурсы. Даже верхом на неё садится, чтобы найти лучшую точку съёмки. Но вызвали сюда его всё-таки для другого – как специалиста по съёмке с самолёта. И задание – снять ядерный взрыв с верхней точки.
Ослепительно-яркая вспышка, залившая всё пространство неестественно белым светом, – таким увидел этот адский огонь Рафиков сквозь объектив кинокамеры, их самолёт был всего в пяти километрах от точки взрыва. Мгновенно образовался гриб, его шляпа стала быстро расти... И сразу – взрывная волна, опрокинувшая самолёт. Пилоты всё же смогли удержать машину в небе, а Рафиков получил боевое крещение: окуляр объектива едва не выбил ему глаз… Но он продолжал снимать, пока товарищ в гражданском не тронул за плечо: «Вы своё дело сделали, отдыхайте…»
Какую дозу радиации получил Рафиков во время этой съёмки и во время других съёмок атомных и термоядерных взрывов – их в его биографии было больше сорока, – никто не узнает. «Карандашики», которые им со временем стали выдавать, имели одну особенность. Как только стрелка прибора доходила до максимальной отметки, показания обнулялись. Так с «нулём» обычно из полёта и возвращались.
Он делал своё дело. Наверняка жалел лишь об одном. Снимая очередное смертельное «изделие номер…», часто не имел права показывать тех, кто всё это создаёт.
КАДР ВОСЬМОЙ, НЕСОСТОЯВШИЙСЯ. ЗА 10 ЛЕТ ДО ПОЛЁТА «ВОСТОКА»
Режиссёр киногруппы, снимавшей ракетные старты, по-видимому, был неплохим психологом. Почувствовав, что Сергей Павлович относится к Рафикову с симпатией, попросил: «Слушай, мы завтра будем снимать Королёва возле ракеты, а он всё время ходит в какой-то старой кепке. Посоветуй ему надеть что-нибудь поприличнее!»
Рафиков – под козырёк, и на следующий день, едва Королёв появился в цехе, – к нему с претензией: «Сергей Павлович, пожалуйста, наденьте другую кепку, ваша для съёмок не годится. Или вообще ничего не надевайте на голову…»
Опешивший от замечания киношника Королёв ругаться не стал. Послал очень даже интеллигентно – к дяде Васе. Реальному. Мол, его и снимайте, он двое суток не отходил от ракеты, чтобы довести до ума носовую часть. Дядя Вася был обычным рабочим, из тех, кто может блоху подковать.
С другой стороны, может, этот эпизод и напомнил Королёву спустя несколько лет, что есть такой оператор Мах?
КАДР ДЕВЯТЫЙ. НЕ ДЛЯ СЛАБОНЕРВНЫХ. ЗА 7 ЛЕТ ДО ГАГАРИНСКОГО СТАРТА
Октябрь 1954 года. Ядерный заряд – на 15-метровой вышке. Вокруг, в радиусе нескольких километров, – военная техника и привязанные к столбам животные. Задача операторов – снять, как всё это превращается в пыль. Но что-то идёт не так: вместо ядерного взрыва и ослепительной вспышки – лёгкий хлопок и тонкая струйка дыма.
«Борода», Игорь Курчатов, озабочен. Как выяснить причину отказа, если отправить учёных на место происшествия – смертельный риск? Предлагается вариант: командировать к точке несостоявшегося взрыва оператора на вертолёте – пусть заснимет, что там происходит. Нужны добровольцы: где гарантия, что бомба не сработает? Все внимательно смотрят на Рафикова. И как тут откажешься?
Десять минут кружится, зависает, снова кружится вертолёт над дымящимся объектом. Десять минут Рафиков снимает всё, что можно снять. Под занавес просит вертолётчика опуститься совсем низко, и тот, не выдержав, начинает клясть его на чём свет стоит. Ну да бог с ним: снято!
Месяцы спустя Рафиков столкнётся с командиром того вертолёта в столовке. Тот – с вопросом:
– Чем тебя наградили?
– Ничем.
– Как так? А мне Героя дали…
КАДР ДЕСЯТЫЙ, РАДИОАКТИВНЫЙ. ЗА 3 ГОДА ДО ГАГАРИНСКОГО СТАРТА
Лето 1958 года. Махмуд Рафиков – оператор и режиссёр в одном лице – делает фильм об испытаниях первой в мире атомной подводной лодки. Снимает панораму. И вдруг видит: от подлодки бегут люди. Конец рабочего дня, полагает Рафиков и продолжает снимать. До тех пор, пока не появляется особист и не начинает орать на него, чтобы бросал всё и бежал с территории. Плёнку и киноаппарат оператор не бросит, пожертвует только штативом. А на проходной его уже встретят люди в белых халатах. Одежду сожгут, самого – под горячий душ…
Утечка радиации на подлодке не пройдёт для него бесследно: лучевая болезнь. Дальше будут несколько лет в больничных палатах и совет медиков при выписке:
– Может быть, вам лучше оформить инвалидность?
– Ни в коем случае! У меня такая симпатичная жена, а я буду инвалид?! К началу пилотируемых космических полётов Рафиков уже снова в строю.
КАДР ОДИННАДЦАТЫЙ. КОСМИЧЕСКИЙ, ВПОЛНЕ ЗЕМНОЙ
12 апреля 1961 года. Рафиков летит на вертолёте к месту гагаринской посадки, высматривая до боли в глазах заветный парашют. Все понимают: шансов первыми встретить Юру после приземления – один на миллион. Предполагаемый район поисков, да и его обозначили в последний момент, – от Куйбышева до Саратова…
Шанс не случится, первые шаги Гагарина по планете после 108 минут в космосе никто не снимет, о чём Рафиков наверняка будет жалеть всю жизнь. Но документальные кадры, сделанные оператором буквально через полчаса после возвращения космонавта №1, войдут в историю. Как и бесценные сотни метров плёнок, на которых позже Рафиков запечатлеет тренировки, старты, приземления Андрияна Николаева, Павла Поповича, Валентины Терешковой, других советских космонавтов.
КАДР ДВЕНАДЦАТЫЙ. ТРИУМФАЛЬНЫЙ. ЧЕРЕЗ 50 ЛЕТ ПОСЛЕ ГАГАРИНСКОГО СТАРТА
2011 год. Махмуду Рафикову неожиданно вручают Национальную кинопремию «Ника» – «За выдающийся вклад в российский кинематограф» в честь 50-летия полёта Гагарина. Публике показывают кадры, которые даже сам Рафиков видит впервые – из тех, что все эти годы предназначались лишь «для служебного пользования». Правда, рассекречено не всё – даже из 180 метров «гагаринской» плёнки, по словам оператора, в открытом доступе лишь 35. Бесценные кадры вошли в документальный фильм «Первый рейс к звёздам», показанный ещё при жизни Сергея Павловича Королёва.
Национальную кинопремию «Ника» Махмуду Рафикову вручили за выдающийся вклад в российский кинематограф.
Наталья Королёва, дочь генерального конструктора, скажет:
– Люди моего поколения могут считать себя очень счастливыми людьми. Потому что мы являемся свидетелями открытия новой космической эры. А Махмуд Мухамедзянович – особенно счастливый. Он не только свидетель – участник этого события. Он снимал первых космонавтов, конструкторов – моего отца и его соратников, которые делали это огромное и важное дело.
КАДРЫ 13–24-Й. СКРЫТЫЕ ОТ ГЛАЗ. СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНЫЕ
Что на этих кадрах – нам ещё только предстоит узнать. Если не нам, то нашим детям и внукам. Многое из того, что успел снять на космодромах, ядерных полигонах и в местах приземления космонавтов Махмуд Рафиков, до сих пор хранится в сейфах киноархива Минобороны – на полках с грифом «Совершенно секретно».
Аскар Сабиров
* 24 кадра в секунду – стандарт съёмки в кинематографе.
Махмуд Мухамедзянович Рафиков (1924–2018). Кинооператор-документалист. Родители – выходцы из Атнинского района Татарстана. Снимал старты первых советских ракет. Первым запечатлел атомный взрыв с самолёта, испытания первой водородной авиабомбы, первый подводный атомный взрыв, первое применение ракеты с ядерной боеголовкой по летящему самолёту и др. Снял фильм о строительстве и испытаниях первой отечественной атомной подводной лодки. Первым снял Юрия Гагарина после приземления 12 апреля 1961 года. Рафиков – один из создателей документальных фильмов о космонавтах и космических полётах. Государственными наградами СССР не отмечен.
№4 (351) апрель 2021 года.
Воинская часть ПВО в саратовском Энгельсе. Сюда только что доставили вчера ещё старшего лейтенанта, а сегодня уже майора по фамилии Гагарин. Герой задумчив, слегка встревожен. Спутанные волосы – после жуткой духоты скафандра… Махмуд Рафиков, кинооператор, выполняет поручение Сергея Королёва: «Снять космонавта сразу после приземления, длинными кусками, – так, чтобы можно было оценить его психологическое и физическое состояние». Закончив съёмку, Рафиков откладывает в сторону камеру. Как профессионал он слегка разочарован – не достаёт «вишенки на торте». И тут – телефонный звонок, на проводе Брежнев, председатель Президиума Верховного Совета СССР: хочет поговорить с космонавтом №1. Рафиков снова хватается за камеру. Докладывая об успешном полёте, космонавт оживает, на лице солнечная улыбка – её потом назовут гагаринской…
Съёмку засекретят – она лишь для служебного пользования. Но с киноплёнки спечатают один кадр – тот самый, на котором улыбается Гагарин. Фото опубликуют во всех центральных газетах Советского Союза. Без фамилии автора. Фамилия – тоже государственная тайна.
КАДР ВТОРОЙ. СУДЬБОНОСНЫЙ. ЗА 16 ЛЕТ ДО ГАГАРИНСКОГО СТАРТА
Первое послевоенное лето. В московском Орликовом переулке Григорий Александров снимает музыкальную комедию «Весна». Махмуд участвует в массовке – не смог отказаться от приглашения, потому как приглашавшие «ну уж очень симпатичные были дамочки». От увиденного на съёмочной площадке Рафиков в восторге: «Эпизод был очень красивый. Много музыки, красивые актёры, рядом балериночки танцевали…»
Рафиков – студент МАИ, но после этого собирается с духом и относит документы во ВГИК. Он увлекается фотографией, музыкой, живописью и теперь точно знает: его предназначение – это снимать жизнерадостные музыкальные фильмы. Во ВГИКе его мечту не разделяют. Но Махмуд упрям: приходит и на следующий год. Представляет конкурсной комиссии фотографии своих родителей – как утверждает, «в стиле Рембрандта». И родного дяди – в чалме. «Дядя у меня по тем временам был удивительно верующий мусульманин»… Вердикт комиссии: зачислен.
КАДР ТРЕТИЙ. ЭКСКЛЮЗИВНЫЙ. 12 АПРЕЛЯ 1961 ГОДА
Ил-18 с Юрием Гагариным на борту держит курс на Куйбышев (ныне Самара. – Прим. ред.). В Куйбышеве готовится пышная встреча первого космонавта. Гагарин должен выйти из самолёта первым, заснять этот исторический момент собралась группа именитых и незасекреченных операторов и фотографов. Сделать это Рафикову, который летит из Энгельса вместе с Гагариным, кажется, сам Бог велел. Но… не положено! Обидно. Зато Рафиков может снимать по дороге, в полёте. Кадр из фильма «для служебного пользования»: Гагарин в самолётном кресле. Уставший, но, кажется, впервые после космического полёта сумевший чуть расслабиться и отдохнуть…
Отсняв плёнку, Махмуд протягивает космонавту свою потрёпанную записную книжку: «Юрий Алексеевич, пожалуйста, распишитесь». Космонавт не возражает. Выводит незатейливое: «Оператору». Дальше – размашистая подпись и дата: «12.04.61 год». Кажется, это первый в мире автограф, данный Гагариным после исторического полёта. Рафиков будет хранить его всю жизнь.
КАДР ЧЕТВЁРТЫЙ, СЕКРЕТНЫЙ. ЗА 10 ЛЕТ ДО ГАГАРИНСКОГО СТАРТА
Мечты Рафикова о том, чтобы снимать красивые музыкальные фильмы, теперь совсем близко. Правда, распределяют выпускника на киностудию научно-популярных фильмов. Но что такое три года обязательной отработки для настоящей мечты? Так, рекламная пауза.
Совсем скоро Махмуда вызывают в отдел кадров. Статный товарищ с безупречной выправкой говорит загадками:
– Молодой человек, вы подходите для нашей работы. Будете снимать то, что мы вам скажем...
Догадаться, откуда товарищ, несложно. Махмуд от предложения благородно отказывается. Тогда собеседник, мило улыбаясь, предлагает ему взглянуть на карту Советского Союза:
– Видишь, вон там Магадан? Думаешь, очень далеко? На самом деле он очень близко… Сталин ещё жив, да и Магадан в планы Рафикова никак не вписывается. Согласился.
КАДР ПЯТЫЙ, РЕШАЮЩИЙ. ПЕРЕД СТАРТОМ «ВОСТОКА»
Накануне старта первого космического корабля с человеком на борту директору киностудии «Моснаучфильм» Михаилу Тихонову звонит Сергей Королёв. Интересуется, кого из операторов он собирается отправить с поисковой группой номер один. С той, что должна первой встретить космонавта после приземления.
– Полетит Махмуд Рафиков, – докладывает Тихонов.
– Нет, нужен другой, – озадачивает Королёв собеседника. И после паузы: – У вас есть такой оператор, Мах, отправьте его.
Тон генерального конструктора исключает возражения. – Так это и есть Мах! – радостно выдыхает Тихонов. Перечить главному конструктору себе дороже.
Мах – так называют Махмуда товарищи по работе – готовится к командировке, получает ЦУ прямо от Сергея Павловича («снимать длинными кадрами»). И всё удивляется, какая у Королёва феноменальная память. Последний раз они встречались лет десять назад – на ракетном полигоне.
Кадр из фильма «для служебного пользования»: Гагарин впервые после полёта смог чуть расслабиться и отдохнуть.
КАДР ШЕСТОЙ, СТРАТЕГИЧЕСКИЙ. ЗА 10 ЛЕТ ДО ГАГАРИНСКОГО СТАРТА
Киногруппа, снимающая «номерные» (читай: секретные) фильмы для служебного пользования, отправляется с Ярославского вокзала в неизвестном направлении. В вагоне, прицепленном к товарному поезду. Пять профессиональных операторов и один пока ещё ассистент – Махмуд Рафиков. Через день они уже на месте – оказалось, ракетный полигон Карпустин Яр, где испытывают баллистическую ракету Р-2.
Группа снимает, как готовят ракеты к полёту, как она стартует. Всё это с земли, часто – из бункера. Неожиданно новая задача: снять старт ракеты с самолёта. Операторы дружно отказываются: в небе, если что, бункеров нет… Зато есть молодой ассистент, ещё и учился в МАИ – вот он пусть и летит!
Ассистент не возражает: для него это шанс! Кинокамеру «Аймо» – КС-50б (ими фронтовые операторы снимали) в руки – и в самолёт.
«Захотелось сразу блеснуть, – рассказывал много лет спустя Махмуд Рафиков. – Я только что из ВГИКа, полон идей. И ещё никаких штампов в голове. Решил, что буду снимать в режиме 48 кадров в секунду – вместо обычных 24. Это позволило показать старт и полёт ракеты как бы в замедленном виде…»
Королёв работу Рафикова оценил: «Пускай и дальше этот парень снимает».
Съёмки с самолёта теперь – прерогатива Махмуда. Они украшают фильмы про ракетные пуски, которые смотрят в Кремле, говорят, сам Верховный. Но фамилии оператора в титрах секретных фильмов не ставят – ни к чему.
Зато его всегда можно отправить туда, где по-настоящему жутко. Старты баллистических ракет на фоне новых секретных съёмок – почти развлечение.
КАДР СЕДЬМОЙ, АДСКИЙ. ЗА 7 ЛЕТ ДО СТАРТА ГАГАРИНА
На Семипалатинский ядерный полигон, в хозяйство «Бороды», Игоря Курчатова, Рафикова командируют в 1954-м. Снимая, как подкатывают к самолёту Ту-16 атомную бомбу, Махмуд выбирает самые эффектные ракурсы. Даже верхом на неё садится, чтобы найти лучшую точку съёмки. Но вызвали сюда его всё-таки для другого – как специалиста по съёмке с самолёта. И задание – снять ядерный взрыв с верхней точки.
Ослепительно-яркая вспышка, залившая всё пространство неестественно белым светом, – таким увидел этот адский огонь Рафиков сквозь объектив кинокамеры, их самолёт был всего в пяти километрах от точки взрыва. Мгновенно образовался гриб, его шляпа стала быстро расти... И сразу – взрывная волна, опрокинувшая самолёт. Пилоты всё же смогли удержать машину в небе, а Рафиков получил боевое крещение: окуляр объектива едва не выбил ему глаз… Но он продолжал снимать, пока товарищ в гражданском не тронул за плечо: «Вы своё дело сделали, отдыхайте…»
Какую дозу радиации получил Рафиков во время этой съёмки и во время других съёмок атомных и термоядерных взрывов – их в его биографии было больше сорока, – никто не узнает. «Карандашики», которые им со временем стали выдавать, имели одну особенность. Как только стрелка прибора доходила до максимальной отметки, показания обнулялись. Так с «нулём» обычно из полёта и возвращались.
Он делал своё дело. Наверняка жалел лишь об одном. Снимая очередное смертельное «изделие номер…», часто не имел права показывать тех, кто всё это создаёт.
КАДР ВОСЬМОЙ, НЕСОСТОЯВШИЙСЯ. ЗА 10 ЛЕТ ДО ПОЛЁТА «ВОСТОКА»
Режиссёр киногруппы, снимавшей ракетные старты, по-видимому, был неплохим психологом. Почувствовав, что Сергей Павлович относится к Рафикову с симпатией, попросил: «Слушай, мы завтра будем снимать Королёва возле ракеты, а он всё время ходит в какой-то старой кепке. Посоветуй ему надеть что-нибудь поприличнее!»
Рафиков – под козырёк, и на следующий день, едва Королёв появился в цехе, – к нему с претензией: «Сергей Павлович, пожалуйста, наденьте другую кепку, ваша для съёмок не годится. Или вообще ничего не надевайте на голову…»
Опешивший от замечания киношника Королёв ругаться не стал. Послал очень даже интеллигентно – к дяде Васе. Реальному. Мол, его и снимайте, он двое суток не отходил от ракеты, чтобы довести до ума носовую часть. Дядя Вася был обычным рабочим, из тех, кто может блоху подковать.
С другой стороны, может, этот эпизод и напомнил Королёву спустя несколько лет, что есть такой оператор Мах?
КАДР ДЕВЯТЫЙ. НЕ ДЛЯ СЛАБОНЕРВНЫХ. ЗА 7 ЛЕТ ДО ГАГАРИНСКОГО СТАРТА
Октябрь 1954 года. Ядерный заряд – на 15-метровой вышке. Вокруг, в радиусе нескольких километров, – военная техника и привязанные к столбам животные. Задача операторов – снять, как всё это превращается в пыль. Но что-то идёт не так: вместо ядерного взрыва и ослепительной вспышки – лёгкий хлопок и тонкая струйка дыма.
«Борода», Игорь Курчатов, озабочен. Как выяснить причину отказа, если отправить учёных на место происшествия – смертельный риск? Предлагается вариант: командировать к точке несостоявшегося взрыва оператора на вертолёте – пусть заснимет, что там происходит. Нужны добровольцы: где гарантия, что бомба не сработает? Все внимательно смотрят на Рафикова. И как тут откажешься?
Десять минут кружится, зависает, снова кружится вертолёт над дымящимся объектом. Десять минут Рафиков снимает всё, что можно снять. Под занавес просит вертолётчика опуститься совсем низко, и тот, не выдержав, начинает клясть его на чём свет стоит. Ну да бог с ним: снято!
Месяцы спустя Рафиков столкнётся с командиром того вертолёта в столовке. Тот – с вопросом:
– Чем тебя наградили?
– Ничем.
– Как так? А мне Героя дали…
КАДР ДЕСЯТЫЙ, РАДИОАКТИВНЫЙ. ЗА 3 ГОДА ДО ГАГАРИНСКОГО СТАРТА
Лето 1958 года. Махмуд Рафиков – оператор и режиссёр в одном лице – делает фильм об испытаниях первой в мире атомной подводной лодки. Снимает панораму. И вдруг видит: от подлодки бегут люди. Конец рабочего дня, полагает Рафиков и продолжает снимать. До тех пор, пока не появляется особист и не начинает орать на него, чтобы бросал всё и бежал с территории. Плёнку и киноаппарат оператор не бросит, пожертвует только штативом. А на проходной его уже встретят люди в белых халатах. Одежду сожгут, самого – под горячий душ…
Утечка радиации на подлодке не пройдёт для него бесследно: лучевая болезнь. Дальше будут несколько лет в больничных палатах и совет медиков при выписке:
– Может быть, вам лучше оформить инвалидность?
– Ни в коем случае! У меня такая симпатичная жена, а я буду инвалид?! К началу пилотируемых космических полётов Рафиков уже снова в строю.
КАДР ОДИННАДЦАТЫЙ. КОСМИЧЕСКИЙ, ВПОЛНЕ ЗЕМНОЙ
12 апреля 1961 года. Рафиков летит на вертолёте к месту гагаринской посадки, высматривая до боли в глазах заветный парашют. Все понимают: шансов первыми встретить Юру после приземления – один на миллион. Предполагаемый район поисков, да и его обозначили в последний момент, – от Куйбышева до Саратова…
Шанс не случится, первые шаги Гагарина по планете после 108 минут в космосе никто не снимет, о чём Рафиков наверняка будет жалеть всю жизнь. Но документальные кадры, сделанные оператором буквально через полчаса после возвращения космонавта №1, войдут в историю. Как и бесценные сотни метров плёнок, на которых позже Рафиков запечатлеет тренировки, старты, приземления Андрияна Николаева, Павла Поповича, Валентины Терешковой, других советских космонавтов.
КАДР ДВЕНАДЦАТЫЙ. ТРИУМФАЛЬНЫЙ. ЧЕРЕЗ 50 ЛЕТ ПОСЛЕ ГАГАРИНСКОГО СТАРТА
2011 год. Махмуду Рафикову неожиданно вручают Национальную кинопремию «Ника» – «За выдающийся вклад в российский кинематограф» в честь 50-летия полёта Гагарина. Публике показывают кадры, которые даже сам Рафиков видит впервые – из тех, что все эти годы предназначались лишь «для служебного пользования». Правда, рассекречено не всё – даже из 180 метров «гагаринской» плёнки, по словам оператора, в открытом доступе лишь 35. Бесценные кадры вошли в документальный фильм «Первый рейс к звёздам», показанный ещё при жизни Сергея Павловича Королёва.
Национальную кинопремию «Ника» Махмуду Рафикову вручили за выдающийся вклад в российский кинематограф.
Наталья Королёва, дочь генерального конструктора, скажет:
– Люди моего поколения могут считать себя очень счастливыми людьми. Потому что мы являемся свидетелями открытия новой космической эры. А Махмуд Мухамедзянович – особенно счастливый. Он не только свидетель – участник этого события. Он снимал первых космонавтов, конструкторов – моего отца и его соратников, которые делали это огромное и важное дело.
КАДРЫ 13–24-Й. СКРЫТЫЕ ОТ ГЛАЗ. СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНЫЕ
Что на этих кадрах – нам ещё только предстоит узнать. Если не нам, то нашим детям и внукам. Многое из того, что успел снять на космодромах, ядерных полигонах и в местах приземления космонавтов Махмуд Рафиков, до сих пор хранится в сейфах киноархива Минобороны – на полках с грифом «Совершенно секретно».
Аскар Сабиров
* 24 кадра в секунду – стандарт съёмки в кинематографе.
Махмуд Мухамедзянович Рафиков (1924–2018). Кинооператор-документалист. Родители – выходцы из Атнинского района Татарстана. Снимал старты первых советских ракет. Первым запечатлел атомный взрыв с самолёта, испытания первой водородной авиабомбы, первый подводный атомный взрыв, первое применение ракеты с ядерной боеголовкой по летящему самолёту и др. Снял фильм о строительстве и испытаниях первой отечественной атомной подводной лодки. Первым снял Юрия Гагарина после приземления 12 апреля 1961 года. Рафиков – один из создателей документальных фильмов о космонавтах и космических полётах. Государственными наградами СССР не отмечен.
№4 (351) апрель 2021 года.
Добавить комментарий