Учили. Деревня имени глагола

Крайним северным ветром занесло в наш солнечный Татарстан гостя из славного города Анадыря. Там, на улице Южной, расположилась газета с суровым названием «Крайний Север». И Иван Абакумов – труженик именно этой газеты, – приехав к сослуживцу-«татарстанцу» в гости, нашими гостеприимными стараниями угодил в настоящую татарскую деревню. Где и насмотрелся настоящей татарской экзотики, доселе невиданной им нигде.

Оказывается, не только наша редакция без ума от деревенской жизни. Иван не одну собачью упряжку поменял, объезжая от­далённые северные селения, не­которые из которых спрятались так далеко, что только на собаках туда и доберёшься. А тут полчаса на машине – и мы в Арском рай­оне. В общем, ему есть что рас­сказать, а нам есть что показать.
КАБЫ НЕ БЫЛО ВЕСНЫ…
Признаемся честно, изначально мы выбрали деревню Пионер, приурочив поездку ко Дню пионерии, который долгое время объединял наше пионерское детство – как в Татарстане, так и в Анадыре. Но неумолимое вре­мя и весенняя распутица внесли коррективы.


– Дороги туда по весне нет, не проедете! Да и никто там не живёт почти, – сказали нам до­брые люди. И, видя, как мы расстроились, посоветовали: – Вы лучше в Кырлай езжайте, там красиво!
Гость затосковал по собачьим упряжкам – уж они бы домчали. Да если б ещё по снегу…
Нет, спасибо, снег нам поряд­ком надоел. И мы уж было собра­лись в Кырлай, но тут наткнулись северным взглядом на указа­тель – «Учили». Гость повеселел, расценив название населённого пункта как глагол:
– Почему деревня глаголом на­зывается? – принялся он склонять его и так и эдак. – Чему учили? Как учили? Кто учил?..
В общем, за ответами на эти непростые анадырские вопросы мы отправились в Учили.
ВОРОТА ТАТАРСТАНА. ОЛЕНЯМ ВЪЕЗД ЗАПРЕЩЁН
И не прогадали. Потому что только такая расписная де­ревня может удивить видавшего виды сурового северного челове­ка – настоящая, татарская, яркая, экзотическая. Гость прям растаял, по сторонам глядючи.
В восторг его привели сначала ворота. Мы‑то в Татарстане дав­но привыкли, что ворота в наших сёлах красоты и резьбы неопи­суемой. А вот в чукотских сёлах о такой «воротной» архитектуре слыхом не слыхивали. Один минус только нашёл в данном проекте Иван:
– Низкие больно ворота у вас тут, олени рогами снесут верхнюю балку. Головы-то их не заставишь наклонить.
Интересное объяснение, од­нако! Видимо, именно поэтому оленей в Училях не держат. Гово­рят, раньше свиней разводили, что как‑то не по-татарски… Но ког­да это было! Чуть ли не в XVII веке. Так что, не считается.



СТАЛО НЕМНОЖЕЧКО СТРАШНО
В общем, ворота северного гостя потрясли. Он долго их фотогра­фировал, чем вызвал недоволь­ство одного местного граждани­на. Гражданин поспешил к нам из остановившегося автомобиля и строго спросил: «Откуда вы?» А получивши ответ, не разрешил без его ведома ничего в деревне фотографировать.
В надежде получить то самое «ведомо» мы попытались спро­сить у грозного гражданина, по­чему деревня глаголом называется и кто он, собственно, такой, раз так раскомандовался, что аж на Край­нем Севере страшно стало?
Про Крайний Север он не пове­рил, но ещё раз предупредил, чтоб без согласования с ним мы ниче­го во вверенном ему поселении не делали, потому как он глава поселения и за всё здесь отвечает. Засим удалился.
ПО-РУССКИ – ГЛАГОЛ, ПО-ТАТАРСКИ – ЧИСЛИТЕЛЬНОЕ
А мы обратили свои вопросы к двум смешливым девицам-кра­савицам, которые, хихикая, на­блюдали эту сцену. Но девушки без согласования с главой посе­ления на наши вопросы отве­чать отказались. Ответил только Шамиль Набиуллин, пенсионер. Он слышал ещё в детстве, что де­ревня эта начиналась с трёх до­мов: с двух марийских и одного татарского. Или наоборот – двух татарских, одного марийско­го. В общем, от перестановки слагаемых сумма не меняется. Өчиле (Өч өйле) переводится с та­тарского как «три дома». Совсем не глагол.
– Так и называется – три дома? – удивился наш северный гость.
– Это ещё что! Вот в Чистополь­ской районе у нас есть деревня Четыре двора!
– Интересная тенденция, одна­ко! – заметил Иван. – То глаголы, то числительные…
Это мы его ещё в Пролей-Кашу не свозили!
Найти именно те первые три дома, от которых пошла де­ревня, не удалось – никто не распо­лагал данной информацией, а если и располагал, то не признавал­ся – главу поселения боялся. Зато мы нашли дом с мемориальной табличкой. Даже не зная татар­ского языка, Иван перевёл почти всё правильно: в перечисленные на табличке года жил здесь Тукай.
– Кто такой Тукай? – спросил он.
– Пушкина знаешь? Вот это рус­ский Тукай, – объяснил ему наш мудрый водитель.
Гость воодушевился и защёлкал фотоаппаратом с новой силой.
– Вообще-то, у нас народ госте­приимный, – сказали мы Ивану, извлекая из сумки эчпочмаки, ко­торые набрали в дорогу, стараясь вытеснить из его положительных впечатлений эпизод с грозным дяденькой.
– Да ладно, я понял, – мно­гозначительно улыбнулся Иван. – Это военный объект. Секретный. Поэтому здесь всё так строго и все молчат.
Интересный вывод, однако. И, чтобы не ударить в грязь своим гостеприимным лицом, мы вы­нуждены были согласиться с этой чукотской версией.
КАК ДОБРАТЬСЯ:
Выезжаем из Казани в сторону Арска. От Арска до пункта назначения – 13 км. Всего от Казани до Училей – 80 км.
КАК НЕ ПОПАСТЬСЯ:
Приличные люди заранее предупреждают о своём визите. Тогда их ждёт и кров, и стол, и фотографируйте, пожалуйста, училинские ворота сколько хотите. А незваный гость – он никакому главе поселения не мил. Навер­ное. Поэтому позвоните, предупредите, мол, едем, ожидайте – и вперёд, хоть на оленях, хоть на собаках.
ГДЕ НАПИТЬСЯ:
Конечно же, в роднике Тукая. Здесь очень вкусная, чистая, прозрачная вода. Нам рас­сказали, что в Училях родилась мать великого татарского поэта Габдуллы Тукая Бибимам­дуда. Именно к этому роднику она ходила за водой, приносила её в вёдрах на коро­мысле. Габдулла Тукай был в Училях четыре раза, ловил с мальчишками рыбу в речке Верезинке.