Татарстан

Общественно-политическое издание

Здесь побывал «Татарстан»
Здравствуйте, родные эмигранты!

Здравствуйте, родные эмигранты!

Когда ностальгия берёт за горло… Как татарские песни стали «связным» между Киевом и Казанью

21 сентября 2020

В их паспорте, в графе «Место рождения», написано: «Татарстан». У тех, кто постарше, – «Татарская АССР». У тех, кто подальше, – «Россия». Эмигрировавшим в другие страны или уехавшим в другие города в честь Дня республики выпала возможность признаться в любви своей родине – в прозе, в стихах, в песнях. А нам, проживающим в Татарстане, – пропитаться этой любовью и хранить то, что имеем. Ведь вон оно как без него – без Отечества – худо бывает в минуты ностальгии.
 
МАКСИМ ЛУКАШОВ
Лишь всё слаще Отечества дым…
Место рождения: г. Набережные Челны, ТАССР
NEW YORK, NY - APRIL 30:  The One World Trade Center building is reflected in the glasses of Bradford Carpentar of Long Island as he looks up at the  building, which is under construction on the site of the destroyed original World Trade Center, on April 30, 2012 in New York City. One World Trade officially surpassed the height of the Empire State Building today to become New York City's tallest building. With its unfinished frame the building stands at a little more than 1,250 feet high. It is not expected to reach its full height for at least another year, when it will likely to be declared the tallest building in the United States and the third-tallest in the world. (Photo by Spencer Platt/Getty Images) ORG XMIT: 143652737
Американец Максим Лукашов – продюсер. Успешно сотрудничает с Голливудом, вхож в дома всемирно известных кинозвёзд, бегло изъясняется на английском, свободно читает на нём художественную прозу, но иногда хочет «бросить всё, купить билет и прямо завтра улететь» в Набережные Челны…
 
dsc00647
foto-Nikolaya-Tuganova-213-1
1ca843aeff040992d5879866894b92c9
 
– Я, как в той песне Вилли Токарева, «считаюсь жителем Нью-Йорка... Здесь повсюду лампочки горят…». И так давно живу в Америке, что у меня здесь уже родились не только дети, но и внук. Да, тут нашей семье хорошо живётся, мы не бед­ствуем, а дети так вообще чувствуют себя своими в этом городе и в этой стране. Я как на родном тараторю на английском – сам себе удивляюсь. Русский язык не забыл, даже помню некоторые татарские слова, перевожу их с ходу, если приез­жаю в Набережные Челны и вижу их, например, на магазинных вывесках. Но иногда ностальгия берёт меня прямо за горло. И сжимает до боли, до спазмов в сердце… Такое вот анатомическое строение у моей ностальгии. Перед глазами встают картины из детства, из юности. Иногда не самые приятные картины – драки гопнические, ругачки какие‑то с продавщицами-хамками в магазинах… Но чаще наш двор, качели, школа, Кама – как на ве­лосипедах туда гоняли, как купались, девчонки симпатичные из класса, песни под гитару у костра, скамейка-«сковородка» возле универа в Казани, первый поцелуй в подворотне на Баумана… Перед этими славными воспоминаниями меркнут огни Нью‑Йорка со всеми его лампочками, небоскрё­бами и благами цивилизации. Подсел на русский шансон, слушаю старые песни про эмигрантов: «Лишь всё слаще Отечества дым…». Да, здесь моя жизнь, а там – моя душа. Как хотелось бы, чтобы они сосуществовали вместе и между ними не было таких огромных расстояний, границ и про­чего. Хочу ли я вернуться туда? Иногда хочу прямо до такого состояния – бросить всё, купить билет и прямо завтра улететь. Выйти в аэропорту Беги­шево и вдохнуть полной грудью родной воздух. Но, понятное дело, как всякого взрослого здра­вомыслящего человека меня останавливает куча разных НО. Начинаю перечислять, загибать паль­цы, уговаривать себя. Тут я пустил корни – дом, дети, работа. Всё это добро с собой не возьмёшь, а если и возьмёшь, где гарантия, что вместо одной моей ностальгии мы не получим четыре – уже по Нью‑Йорку – членов моей семьи? Поэтому глушу в себе это чувство, натягиваю на лицо широкую американскую улыбку и продолжаю жить как жил.
Иногда мы устраиваем встречи с нашими русски­ми друзьями. Они не татарстанцы – они из Орен­бурга, но здесь такие мелочи неважны. Мы ужинаем вместе, смотрим наши (или их) старые чёрно‑бе­лые фотографии и хохочем, вспоминая какие‑то смешные истории из прошлой жизни. Они уже не вернутся – они остались даже не на родине, а в детстве, которое, как известно, вернуть невоз­можно. Зато можно их любить, что мы и делаем. Любим наше детство, нашу юность, нашу родину любовью очень нежной, бережной, не позволяем её обижать даже словом.
Я не терплю, когда ругают Россию, – при мне подобного никто себе не позволяет. И детей мы воспитываем так же – в уважении к нашей стране, к её законам и традициям. Кто это говорил, в школе ещё изучали? По-моему, Тарас Шевченко: «В ком нет любви к стране родной, те сердцем нищие калеки».
 
Фото из архива журнала «Татарстан»
 




ДИЛЯРА ШКУРКО
Татарские песни стали для меня «связным» между мной и родиной
Татарстан_Диляра Шкурко_фото3
Место рождения: г. Лениногорск, Татарстан
 
Киевлянка Диляра Шкурко, сценарист, редактор сериального департамента медиагруппы «СтарЛайтМедиа», родом из Лениногорска. Она сотрудничает с нашим журналом, пишет об успехах татарского ансамбля на Украине, о праздниках, которые проводят украинские татары… И в её текстах всегда просматривается она, ностальгия по родному Лениногорску.
2790891325
IMG_20200901_103341
eu6ut_bJlGg
– Это случилось почти 30 лет назад: я вышла из поез­да Москва – Киев, ещё не подозревая о том, что отныне этот город станет для меня второй родиной… Ведь всё ещё являясь частью моей большой родины – СССР, Украина не воспринималась мной как чужбина! Стихи Шевченко, которые мы учили на факультативе по литературе, знаменитая песня «Червона рута» в исполнении всенародно любимой Софии Ротару, Киевский государственный университет, аббревиату­ра которого была точно такой же, как у вуза в Казани, куда я собиралась поступать, – всё это вызывало чувство родства с далёким и таким близким Киевом.
Поначалу тоска была невыносимой… Как часто я просыпалась, думая, что всё ещё в Казани, на улице Гвардейской. И что сейчас зазвенит 12‑й трамвай, увозя меня в университет. А по радио запоёт Зухра Сахабиева песню про кудрявые ивы. (Пока жила в Казани, не больно-то жаловала татарскую эстраду. Как пожалела об этом, приехав в Киев!) Да, всё вокруг было красивым, интересным, «заграничным», но… не таким. Пицца, например. Да разве ж это пицца?! То ли дело знаменитые сырно-куриные пирожки в любимой пиццерии на «Чёрном озере»! А Волга? Разве может сравниться с её бескрайней гладью Днепр – тоже необъятный и великолепный, но чу­жой?.. Однажды, увидев берёзку – столь редкую среди здешних каштанов и лип, я чуть не расплакалась! Потому что моментально перед глазами встала точно такая же берёзка – во дворе моего родного дома в Ле­ниногорске. Несколько лет я проходила мимо неё по дороге в школу. Она росла вместе со мной то в осен­нем золотом убранстве, то в младенческом клею апрельских почек, то засыпанная снегом… «Кто сейчас проходит мимо тебя, туган каеным?» – думала я, при­жавшись к шелковистой коре щекой… Кстати, в один из приездов домой я не нашла красавицу берёзку – на её месте теперь стоит панельный дом. Играют дети, сидят на скамейках бабушки-пенсионерки, греются на солнце кошки… Хорошо. Время прошло…
Шло время и у меня в Киеве. Я нашла интересную работу, родила дочку, мы с мужем обустраивали семей­ное гнёздышко – ностальгия потихоньку притупля­лась, но базовым эмоциональным фоном оставалась всегда. Переломным стал момент, когда выяснилось, что здесь же, в Киеве, живёт моя землячка, с которой мы учились в одной школе! В разных классах, правда, но какое это имело значение?! Наши мамы в Ленино­горске обменялись контактами, и в один прекрасный день Гузель позвонила мне и пригласила на выступле­ние ансамбля «Талир», в составе которого она пела. Я весь концерт сидела умываясь слезами… Такими чистыми, нежными и родными казались мне голоса девочек в голубых платьицах с белыми фартучками. Не пройдёт и года, как я сама надену такое же платье и выйду на сцену вместе со своими новыми подруга­ми! Нашей любимой песней была и остаётся «Казан кичләре»1. Вряд ли кто из слушателей догадывался, сколько тоски, светлой грусти и надежды вкладывали мы в слова «Кил әле, Иделнең җиләс җиле, юлларга чәчәкләр сип әле. Ак булып, саф булып истә калсын, Казанның кадерле кичләре…»2.
Татарские песни стали для меня и источником чистой радости, и утешением, и своеобразным «связ­ным» между мной и родиной. (Как калфак3 и читекләр4, которые я нередко ношу в Киеве вне сцены как мар­кер принадлежности к своей нации.) Вот, например, наш ансамбль с огромным энтузиазмом принял уча­стие в международном вокальном флешмобе, посвя­щённом 100‑летию Татарской республики, – мы вместе с певцами из 20 стран спели песню «Мин яратам сине, Татарстан!». Мин яратам. Сагынам. Туган ягыма кайту өметен йөрәгемдә саклыйм…
 
1- «Казанские вечера».
2 «Ты приди, прохладный ветер Идели, окропи все дороги цветами.
Пусть останутся белыми, чистыми в памяти, эти бесценные вечера в моей Казани. ..»
3 Национальный женский головной убор.
4 Ичиги - национальная обувь. 5 «Я люблю тебя, Татарстан!» Я люблю. Скучаю. Храню в сердце надежду вернуться на родину...
 
Фото из архива Диляры Шкурко
 




ГУЗЕЛЬ ПЕРОВИЧ
Скучаю по кыстыбый и культурному разнообразию
14589568_1430607863620310_9059443558167406457_o
Место рождения: г. Казань, Татарстан
 
Гузель Перович 10 лет назад уехала в Белград, на родину мужа, с тремя сыновьями. Все трое родились в Казани.
98104040_3494684107212665_1053968623497904128_o
1496593_981658985181869_8078092961625399096_o
10557789_928086587205776_909317476636119343_o
118703395_4197368310335385_5661956307499497260_n
Уже десять лет я живу в Белграде, но всё ни­как не привыкну к местной еде. Хлеб пыталась печь, но дело в том, что мука ржаная продаётся, а вот солода не найдёшь… Поэтому покупаю в специализированной пекарне ржаной хлеб за 3 евро: там есть буханки, похожие на наш круглый подовый, сельский, но бородинского нет…
Мой средний сын Стефан за кыстыбый готов сделать всё. Это разменная монета, даже игры и планшет оставляет – помогает готовить, жела­ет только их есть каждый день. Я и сама люблю кыстыбый, мама в детстве пекла мне за пятёрки, говорит, что я только поэтому старалась и училась. Видимо, это наследственное. Кыстыбый, в общем, у нас семейное культовое блюдо.
В его приготовлении есть воспитательный мо­мент – кыстыбый сложно делать одной: надо успе­вать и раскатывать лепёшки, и печь их, и перево­рачивать. Поэтому это всегда мама плюс ребёнок: Стефан переворачивает, печёт – я раскатываю.
Ещё мы любим элеш, перемячи, эчпочмаки и манты. Мантоварку я здесь купила у одной казашки, она привезла её из Казахстана с собой.
Здесь вообще нет выпечки такой, как в Татар­стане: тесто для всей выпечки тут слоёное, но не на масле, а на маргарине, и я не могу его есть.
 
В общем, готовлю и ностальгирую по родному городу, по родным улицам, местам детства и моло­дости. Скучаю ещё по культурному разнообразию. Здесь страна православная, мусульмане живут ком­пактно – это пара городов, удалённых от Белграда. В остальных городах большинство православные. Нет такого смешения народов, народностей и рели­гий, как у нас в Татарстане. Нет вот этого сочетания Европы и Азии, восточного и западного, что придаёт уникальность, – такого, как в Татарстане, я нигде не встречала. Конечно, есть Сараево, где живут и ка­толики, и мусульмане, и православные и сочетаются три культуры. Но и сам город условно поделён на три части. А в Казани-то всё вперемешку, никто не делает акцент на происхождении.
Вот по этой разнородности, как ни странно, я очень скучаю.
Скучаю по праздникам! Это отдельная тема. Са­бантуй и Новый год – самые главные. Атмосфера Нового года здесь совсем не та. Сербы его особо и не отмечают. У них Рождество главнее. Нет снега, нет ёлок больших, нет Снегурочки… Один Дед Мороз приходит в одежде Санта-Клауса, домой тоже никто не приглашает праздновать Новый год – нет такой традиции.
По Сабантую скучаю. Здесь мы даже хотели прове­сти его, но вирус помешал. Вся русскоязычная диас­пора поддержала идею провести Сабантуй в Сербии. Дружим здесь с татарами. У меня две подруги-та­тарки, одна из Альметьевска, вторая из Москвы.
Восьмое марта здесь рабочий день, приносят по одной скромной розочке учителям, жёнам... А у нас какие букеты дарили! Прямо неудобно за серб­ских мужчин.
Девятое мая, само собой, никто тут тоже не отмеча­ет. Мы сами организовываем с помощью посольства и «Бессмертный полк», и праздник вместе отмечаем. Стараемся держаться вместе, дружба здесь крепнет.
 
 
Фото из архива Гузели Перович
 




ОЛЕГ ЯХОНТОВ
Здесь, у Казанки, я у памяти в плену…
em5
Место рождения: г. Казань
 
Петербуржец Олег Яхонтов – собственный корреспондент ВГТРК и радиостанции «Вести ФМ» в Санкт-Петербурге, старший преподаватель факультета журналистики Санкт-Петербургского государственного университета, в самые тихие и душевные минуты своей жизни вспоминает Казань – город своего детства. Его «Ностальгическая» не раз облетела просторы интернета, собирая лайки, просмотры, улыбки и слёзы. Автор и исполнитель самой ностальгической песни про Казань – в прямом эфире.
– Моя Казань – это, конечно же, не только географи­ческая точка на карте, не только город с тысячелетней историей и мой первый, выученный в детском садике на Большой Красной, домашний адрес. Это гораздо глубже. На уровне ассоциаций, ощущений и даже запахов…
Конец мая. У нас в 39‑й отменили какой‑то урок, и я пошёл на набережную Казанки, где на нагретых солнцем бетонных плитах часами «медитировали» рыбаки. Там всегда хорошо думалось и мечталось. А мечтать было о чём, ведь впереди лето и поступле­ние в университет! Другой берег у меня почему-то всегда ассоциировался с будущим. Вечером в изда­тельстве вновь соберётся школа молодого журналиста. Я немного побаивался обсуждения моей очередной заметки, которую перед друзьями гордо именовал «статьёй», но чувство сопричастности к чему‑то большому и серьёзному придавало уверенности, что всё будет хорошо. А как могло быть ещё, когда тебе 17? О том, что именно там, в отделе писем газеты «Комсомолец Татарии», начнётся моя профессиональ­ная жизнь, я, разумеется, знать не мог. Я переводил взгляд на красно-белый шар Молодёжного центра и вспоминал, что послезавтра большой концерт. Вы­ступят рокеры из Свердловска – «Наутилус» и «Чай» (именно так написали на их первой казанской афи­ше). С реки дул тёплый ветер, и я улыбался, жмурясь от удовольствия.
Потом деревянными улочками, пропахшими черё­мухой и пребывающими в вечной сиесте, я возвра­щался в школу. Сколько раз спустя годы я благодарил её и за друзей, с которыми до сих пор с удовольствием встречаюсь, и за учителей, которые научили глав­ному – думать. Мы жили без гаджетов и интернета, да что там интернет – даже домашние телефоны были у нас через одного. Зато мы играли в удивительном школьном театре, который подарил мне первые роли и первые аплодисменты. Сколько раз потом в Европе, Азии и Африке, отвечая на вопрос о моём класси­ческом английском произношении, я с гордостью говорил, что учился в школе № 39 города Казани. «Это русская провинция?» – уточняли иностранные собеседники. «Конечно нет! Хотя провинция – поня­тие не географическое, а ментальное», – парировал я.
Об университете вообще можно вспоминать беско­нечно. Удивительно, но оттуда не хотелось уходить! Мы проводили в 17-этажном «небоскрёбе» целые дни, и не только на лекциях. Разговаривали, раз­мышляли, придумывали, конечно же влюблялись… Потом пили кофе в пиццерии у Ленинского садика и шли на «сковородку». Она в тёплое время года была центром всей студенческой жизни. Её невозможно было миновать, не встретив знакомого или подругу.
 
Неизменное место встреч, где всегда было настолько людно, что присесть иногда было сложно. А напротив, в первой физической аудитории, всегда проходили репетиции университетской капеллы, где я заканчи­вал свой день музыкой Баха и Чайковского, Гайдна и Свиридова.
Для меня Казань – это панельная пятиэтажка у парка Молодожёнов, где мы играли в чертополохе дорожек и тропинок, это узоры улиц и переулков Ново-Татарской слободы, это бассейн парка «Чёрное озеро», по которому мы весной сплавлялись на плотах, это лыжня на Лебяжьем озере, забитый дачниками омик до Голубого залива, заросший зеленью Булак, аттракционы в парке Горького, вечно опаздываю­щий 7‑й трамвай, поздняя электричка до Займища, зелёный огонёк свободного такси на Декабристов, тополиный пух во дворе, уютная скамейка у подъ­езда… Всё это моя Казань.
Спустя 30 лет ранней осенью, приехав на очеред­ную встречу одноклассников, я поднимался мимо «Чёрного озера» к Ленина (Кремлёвской) – и вдруг в какой‑то момент почувствовал до боли знакомый запах. Он был необыкновенно тонок и почти неуло­вим, но это был он, запах моего детства и юности. До сих пор не понимаю, из чего он был соткан, но я остановился и стал осторожно дышать, боясь, что он сейчас исчезнет, разлетевшись на молекулы. Видимо, я выглядел немного странно, и вышедший из ма­ленького бара официант вежливо поинтересовался: «С вами всё хорошо?» Я оглянулся и ответил: «Мне не хорошо – мне кажется, что несколько секунд я был просто счастлив!»
 
 
НОСТАЛЬГИЧЕСКАЯ
Городу моего детства, Казани, посвящается…
Я так хочу подняться выше облаков –
Намного выше календарей и чисел,
Кружить над зеленью разросшихся садов,
Над рыбаками, что познали жизни смыслы.
Здесь, у Казанки, я у памяти в плену –
Седьмой трамвай я у вокзала жду покорно.
Воспоминаний измеряя глубину,
Иду по Красной, Федосеевской до Горной.
Здесь поселил я своё лето навсегда
На покосившихся скамейках у парадных,
Где в палисадниках царила резеда,
Кусты черёмухи дарили нам прохладу.
Мой полугород – деревянный полудрём…
Скрипит седло на стареньком «Орлёнке».
Я в «Миру – мир!» опять несусь за молоком
По Козьей, по Калуге и Суконке…
Июньский дождь умыл с утра твоё лицо
Без макияжа новеньких кварталов…
Звенит трамваями опять твоё Кольцо,
И в парке Горького работают фонтаны.
На «Чёрном озере» от лампочек светло,
И дома Кекина причудливы узоры.
Тарелка цирка – самый первый НЛО,
Так полюбивший волжские просторы.
И, как Колумб, я вдруг открыл архипелаг,
Затерянный во времени далёком.
В заснувших заводях у берегов Булак
В который раз вернул меня к истокам.
Ничто не вечно – таков земной закон,
И от него мне никуда не деться!
Вот порт речной, уходит омик на Кордон,
Вдаль унося мое смеющееся детство
 
Fotograf-Evgeniy-Kanaev_87
Фото: Евгений Канаев
Фото из архива Олега Яхонтова
 
 
Фрагмент иллюстрации Анжелы Джерих

Добавить комментарий

Тема номера
Журнал Татарстан

Подпишитесь на обновления: