ДИКАЯ ДИЧЬ В ДОМАШНЕМ СОКЕ

– Готовится это блюдо очень просто, – Раис Шагитович демонстрирует нам набор продуктов: мясо, лук, смесь перцев. – И томатный сок соб­ственного приготовления, – водружает он на стол графин с соком, наливает всем по стаканчику – вкуснота! – Супруга сама делает из соб­ственных помидоров, которые выращиваем за городом. Летом вместо сока берём обычные помидоры – ещё вкуснее получается.

Наш повар, обжаривая кусочки мяса на сковороде (буквально по три минутки), клянётся, что готовить он предпочитает только то, что быстро и не сложно, потому что в походных условиях, на охоте, на рыбалке, некогда рассусоливать, засыпал всё в котелок – и пусть само варится…

– Да хоть и не в походных условиях, а дома на кухне, такое блюдо – настоящее спасение, – добавляет супруга полковника Венера, – особенно когда гости неожиданно приходят. Поставишь его тушиться – и можешь спокойно заниматься сервировкой.

Обжарив кусочки мяса на сковороде, Раис Шагитович ловко, слоя­ми, укладывает его вперемешку с луком в кастрюлю: хорошую такую луковую «подушку» из лука на дно, потом мясо, посыпать его смесью перцев и сушёным чесноком, снова лук, снова мясо… Сверху заливает всё томатным соком и ставит на огонь.

– Солить не надо! – предупреждает он наши вопросы. – Во-первых, сок солёный. Во-вторых, дикое мясо не солят вообще, иначе оно будет жёстким и невкусным.

ОХОТНИЧЬИ УВЛЕЧЕНИЯ

Пока блюдо готовится, перемещаемся к коллекции охотничьих ножей. Есть тут и подаренные, есть и собственного производства.

– Сам делаю – нравится мне этим заниматься, – объясняет он. – Покупаю заготовки на специальном сайте и в гараже делаю – лезвие, ручку, всё сам. Смотрите, какая форма закалки лезвия – это не темнят и не чернят специально, это холодным способом за­каляют, вытачивают, бьют… Вот смотрите, это прак­тически то же самое, но другой способ закалки. Тут рисунок, заготовку металла расплющивают в тетрадный лист. Потом его греешь и сворачиваешь в рулон, потом опять расплющиваешь в тетрадный лист, потом опять сворачиваешь… И чем больше слоёв навернёшь, тем сильнее и крепче нож будет. На такую обработку лезвия уходит очень много времени, а ручки – это быстро. Ручки делаю из де­рева, из бересты.

Демонстрируя ножи, Раис Шагитович вспоми­нает, как впервые ступил на охотничью дорожку. Случилось это давно, когда у него только началась военная служба.

– Мы ещё были совсем молодые, – рассказывает он про свои первые служивые будни. – Сначала, ещё лейтенантом, попал в Прибалтику – был началь­ником отделения заправки стратегических ракет. Как раз в той войсковой части, которая в период Карибского кризиса ходила на Кубу. Потом начались сокращения и нас перевели в Белоруссию. После следующих сокращений перевели на Байконур, в Ка­захстан. Затем – в Сибирь. В Сибири я уже остался надолго, десять лет прослужил, там прошёл все ко­мандные должности, последняя должность была замкомандира дивизии. Жизнь там была особенная, интересная. Один пожилой хакас – звали его Харас Савельевич – очень необычный был человек, насы­щенный своей внутренней жизнью, с ним всегда было интересно общаться. И вот он пристрастил меня к охоте, к пониманию леса, тайги – и это осталось во мне на всю жизнь.

 

ЦИВИЛИЗОВАННЫЙ ОХОТНИК

– А сейчас где находите тайгу?

– Мы цивилизованные охотники. Всегда покупаем путёвки, лицензии. На птиц, например, я не охочусь – жалко мне их. Охочусь только на крупного зверя – кабан, лось, медведь. На медведя коллективная охота, как правило, бывает. Выезжаем в Кировскую область, в Марий Эл, в Сибирь ездил к своим друзьям.

– Как часто получается на охоту выезжать?

– В основном в отпуске это случается. А здесь в выходные можно уехать куда-нибудь поохотиться. У нас очень много богатых хозяйств в республике, где содержат хорошие прикормочные площадки, смо­трят за животными. Очень много кабанов – проблем с охотой нет. Просто цивилизованно надо к этому подходить – и к лесу, и к животным, помогать охотхо­зяйствам почистить лес, подготовить прикормочные площадки: мы с друзьями-охотниками складываемся, покупаем корма, чтобы зимой прикармливать жи­вотное… Когда так участвуешь в процессе, осталь­ное всегда приносит удовольствие. И потом, мы не стреляем всех подряд. Например, купил лицензию на кабана – должен стрелять только кабана и больше никого – ни зайца, ни лося… Часто бывает, то лось мимо пройдёт, то лиса пробежит, то зайцы скачут, а ты терпи – потому как приехал за кабаном. Вот и охоться на кабана!

– А если не будет кабана?

– Ну, значит, в этот раз не повезло. Значит, в сле­дующий раз приедешь, так и будешь ездить, пока не найдёшь своего кабана.

КАК ПРАВИЛЬНО ВОСПИТАТЬ БУДУЩЕГО МУЖЧИНУ?

– Как правильно воспитать мальчика, чтобы он превратился в правильного мужчину, который принесёт домой собственноручно добытую добычу? Пусть не мамонта, пусть кабана.

– Мужчина вырастет тогда, когда в доме есть муж­чина. С этим сложности. Вот у нас в школе больше половины детей из тех, что растут в неполной семье. То есть у них нет отцов. Или отцы приходящие. Или, что уж скрывать, есть такие отцы, которые совсем не отцы. Не только мамонтов не приносят, к сожа­лению, но и самих их надо носить частенько.

Страсть к охоте, к поиску добычи – это всё заложено генетически у мальчишек. Когда взрослеют, надо вовремя дать в руки нож, не прятать, а показать, как им безопасно пользоваться. Любой нож ‑это оружие в руках опытного человека, и оружие смертельное. Поэтому надо учить правильно пользоваться и понимать, что можно, а что нельзя. Как научился – можно брать с собой на охоту: показать, объяснить, как и что. Ему станет интересно. До 14 лет у мальчишек ещё не сформировалось само понятие, зачем нужна охота. Они ещё дети, для них пока жизнь – игра. Ну а детские игры кончаются, когда встречаешься со зверем с глазу на глаз. Ты не знаешь, как он себя поведёт. Зверь опасен, особенно кабан, лось. Он может нанести ТАКИЕ травмы…

– Вам самому доводилось воспитывать из ребёнка охотника?

– У меня дочка. В тайгу она выезжала с нами, а на охоту – нет. Но она прекрасно на костре готовит. Я так не смогу, как она. Сына у меня нет, но есть зять, мы его называем сыном. И он, когда есть время, ходит со мной на охоту.

КАК ВЫРАСТИТЬ ПАТРИОТА

– Сейчас дети практически живут в гаджетах. Для школ это на­стоящий бич. Часто сейчас родители хотят оградить своих чад от телефонной зависимости, поэтому отдают в школы с военной дис­циплиной. Вы чувствуете такой запрос от родителей, которые к вам детей привозят?

– Я чувствую растерянность некоторых родителей, особенно мате­рей. Многие из них приводят к нам детей именно для того, чтобы дать мужское начало ребёнку. И я говорю: мы не школа для трудновоспиту­емых, мы школа, которая предназначена для того, чтобы давать детям качественное образование – для того, чтобы они потом посвятили свою жизнь Отечеству. А не так, чтобы получили здесь всё-всё-всё – от формы до питания, как от доброй мамы, которая всё сделает ради любимого сыночка, а потом всё это бросить – свою престарелую мать, родину и уехать куда-нибудь в тёплые заграничные края. Примеров много подобных. Как и тех, когда тебя и твои знания использовали по полной программе за границей, и всё ‑ты не нужен больше, так как немощен и слаб, и ты вынужден вернуться обратно на родину, которая тебя воспитала. Где тебя не бросят больного умирать на улице.

Кадетская школа не ставит задачей воспитание будущих военных. Нет. Для этого есть Суворовские училища, есть Нахимовские учили­ща – сугубо ведомственные учебные заведения начального и среднего образования Министерства обороны Российской Федерации, которые действительно детей отбирают и готовят для того, чтобы они потом стали военными. А у нас задача – вырастить патриота, который будет любить себя, семью, свою землю и будет делать всё‑всё для того, чтобы люди здесь жили счастливо и хорошо. Это ведь не обязательно делать в армии. Есть много направлений в государственной и муниципальной службах, это и юриспруденция, и правозащитники, и экология, и МЧС, и МВД, и Росгвардия. Много где требуются образованные воспитанные люди. Сегодня нет ни одного военного, у которого только одно высшее образование. Как правило, у них два, а если посчитать академию, то три высших образования. У меня четыре высших образования. И мне этого мало.

– Какого именно образования вам мало?

– До армии я окончил Казанский химико-технологический институт. После армии поступил в военную академию. Потом поменялась сфера деятельности, и я окончил Академию госслужбы при Президенте РТ по специальности «Государственное и муниципальное управление». Потом я поступил в ТИСБИ на юридический.

Ещё у меня было что‑то типа переподготовки – восьмимесячные кур­сы в Набережночелнинском педагогическом институте на факультете управления общеобразовательными организациями. Очень пригодилось, так как судьбе было угодно, что мне пришлось заняться воспитанием детей, я стал директором кадетской школы.

Многие не могут объяснить, что такое патриотизм. Вроде в душе по­нимают, а сформулировать тяжело. Для меня патриот – это тот, кому жалко терять что‑то здесь. А чтобы ему было жалко терять, надо дать ему всё, и на высшем уровне. Надо дать качественное образование. Надо дать понять, что он является собственником этой земли, этих

богатств. Дать возможность гордиться и понимать историю своей страны. Для меня патриот – это тот, кто любит свою семью, свою жену, своих детей. У ко­торого есть дом, который он будет всегда защищать. Вот это патриот, и не надо рисовать какие‑то идеалы. Патриотизм в нас заложен Всевышним – это любовь к себе, к своим близким. Нормальный человек должен стремиться к этому: создать семью, вырастить детей, дать им понимание этой жизни, и цели в жизни, и любви. Всё очень просто и понятно.

– Сколько патриотов вы воспитываете?

– В кадетской школе интернатная система. Ин­тернат находится в историческом доме Чемезова. Это объект культурного наследия. Поэтому мы боль­ше, чем вмещает это здание, а вмещает оно 140 че­ловек, вместить не можем. Казанские дети приезжа­ют-уезжают, в интернате не живут.

ОДАРЁННЫЕ И ЗАКАЛЁННЫЕ

– Иногородние только из республики?

– Есть и из России, но отбираем только самых‑са­мых одарённых. Предпочтение отдаём татарстанским детям. Почему? Потому что наша школа сформиро­вана и создана по решению Минтимера Шариповича Шаймиева, и в 2003 году было принято соответству­ющее постановление Кабинета Министров Респу­блики Татарстан. Это основополагающий документ, благодаря которому появилась эта школа. Есте­ственно, был определён республиканский бюджет. То есть на этот бюджет мы содержим детей: одеваем – три комплекта формы зимнего и летнего вариантов, трёхразовое питание для всех кадетов и пятиразовое для тех, кто живёт в интернате.

– Как отбираете самых‑самых одарённых? Это ка­сается только успехов в учёбе?

– В первую очередь, конечно, в учёбе. Ко мне каж­дый год поступают пятиклашки – 75 детей (3 класса по 25 детей). Сначала идёт профотбор. С ними бе­седует социальный педагог, психолог. У них есть определённая форма тестирования. Если они не видят никаких отклонений, то ребёнок прошёл отбор. По­тому что есть разные дети. Есть откровенно не наши, которые не могут потом адаптироваться в кадетской школе, потому что это постоянное принуждение, требования к дисциплине, к форме одежды, к по­ведению на уроках и вне уроков. Не каждый может включиться в эту работу над собой.

Затем ребята сдают экзамены, по результатам кото­рых составляется рейтинговая таблица, и те, кто про­явил наиболее качественные знания, естественно, поступают в школу. Важно и здоровье. Дети с хрони­ческими заболеваниями не потянут наши увеличен­ные физические нагрузки. Если вы заглянете в нашу школу, вы увидите, что в коридорах нет ни диванов, ни стульев, ни сидений. Зато в каждом классе есть турник: не подготовился к уроку – марш на турник!

– Как изнеженные пятиклашки выдерживают такую резкую смену образа жизни? Это же ломает страшно. Да ещё и телефоны отбирают, наверное…

– Когда родители пишут заявление на приём ре­бёнка в школу, там есть такая фраза: «С локальными актами и приказами Положения о школе, с Уставом школы ознакомлен…». На сайте все эти основопо­лагающие документы по организации служебной деятельности школы есть. Все они приняты на общем собрании родителей. Они прошли все контрольные органы, поэтому обязательны к исполнению.

– Как дети перестраиваются? Они, наверное, думают, что это игра?

– Первые две недели думают, что игра. Потом наступает ломка. На третьей неделе начинают плакать, жаловаться мамам…

 

СВЯТО МЕСТО ПУСТО НЕ БЫВАЕТ

– А мамы не прибегают разбираться, как в школе: «Кто обидел моего сыночка?»

– Прибегают. Я говорю всегда, что за шиворот никого сюда не тащил. Если что‑то не устраивает – пишете заявление, забираете ребёнка и уходите. Всегда найдётся человек, который стоит в очереди, чтобы попасть в нашу школу. У меня нет свободных мест! Госзадание на 390 детей, а на сегодняшний день 405 детей в школе. И только кто‑то выбывает из школы – на это место тотчас приходит другой. Обычно такое случается в первой четверти, пока адаптация. Во второй-третьей четвертях уже никого не берём. Потому что это основные рабочие чет­верти, которые дают возможность детям встать в строй, выровняться на образовательном уровне. К нам приходят из разных школ, у всех разный уровень знаний предметов. Наша задача в пятом классе не только давать положенные новые знания, но и выровнять то, что где‑то запало. И уже в шестом классе идти дальше. Математика, английский язык, русский язык, история, обществоведение – это основные предметы в нашей школе. Если в обычной школе две физкультуры в неделю, то у нас каждый день физкультура. Распорядок дня ребёнка, который живёт в интернате, такой: подъём, туалет, зарядка, одеться, завтрак, построение на занятия. После занятий обед. Затем кружки-секции или дополнительные занятия по основным предметам – факультативы для тех, кто глубже изучает предметы.

ДЕДЫ ИЛИ ДЕДОВЩИНА

– А есть ли у кадетов дедовщина?

– А вы как думаете? Если даже в комнате всех нас собрать и создать экстремальные условия, кто‑то из нас станет лидером, а кого‑то про­сто съедят в конце концов. Даже в детском садике, если понаблюдать за детьми, у них происходит определение, кто сильнее, кто будет командовать над тем, кто слабее… Сильный будет отбирать у слабого игрушки. Эта форма отношений заложена природой. Как этим управ­лять? Если это ведёт к унижению человеческого достоинства, к личным оскорблениям – пресекать сразу! Если ведёт к тому, что более крепкие и сильные учат более слабого, но понятными и цивилизованными спо­собами, то это нормально. Ведь что такое дедовщина? Я вам расскажу.

В 1948 году, когда уже закончились все военные действия, встал вопрос увольнения из рядов Воору­жённых сил. Так вот, когда начали демобилизовывать всех прошедших войну, поняли, что некому будет учить молодых. Что нужны вот эти опытные сержан­ты и старшины – взрослые, отслужившие, знающие всё‑всё и умеющие всё-всё. И решили их оставлять в армии для воспитания молодых воинов. Молодые, увидев взрослого, иногда даже пожилого человека в погонах, седого – после войны‑то, стали называть их дедами. Отсюда и пошло название. Дед учил мо­лодёжь уму-разуму, и подзатыльник мог отвесить, и портянку научить намотать, и за чистотой-порядком следить заставлял. Дед не издевался над ними, он их любил, как детей. И учил. Даже командиры и офицеры уважали дедов. Но в девяностые годы страну начали разваливать. В первую очередь развалили систему подготовки кадров, напрочь. Школы, институты, университеты… Зачем нужны образованные люди, знающие люди? Они мешают управлять толпой. Затем начали разрушать армию. Она лишалась наиболее подготовленных людей. Наступил момент, когда в казарме не осталось ни одного солдата. В то время я был заместителем командира полка, а в нашем полку 10 пусковых установок! Это ракеты межкон­тинентальные, стратегические, ядерные. В каждой ракете 10 боеголовок, и каждая боеголовка прицелена и заряжена. А ни одного бойца нет, караульной службы нет, охранять ракеты некому. Призыва нет, мы тогда всем офицерским составом забрали мины, патроны, оружие и уехали в позиционный район, заняли круго­вую оборону. Жили там почти год, никуда не уходили, меняли друг друга на боевых постах. И такое было…

И вдруг начинают призывать всех, кого попало: и молодых, и судимых, и тех, кто только из тюрем ос­вободился. Начали призывать людей, которые имели судимости за убийство, за изнасилование, за грабежи… И всех: и матёрых уголовников, и юных пацанов – в одну казарму. Началось то, что впоследствии по­лучило название «дедовщина» – избиения, насилие, убийства. Мы были вынуждены просто жить в этих казармах, отстаивать законные интересы тех детей, которые пришли служить в армию, от уголовников. Эту страшную дедовщину нужно было побороть. А чтобы побороть, нужны сильные, мужественные командиры, способные зайти в казарму, набить морду уголовнику, поставить его на место, и чтобы в казарме у тебя был порядок. Вот это надо было сделать, и делали. За все 30 лет моей службы у меня ни один солдат не убежал, ни один не повесился. Все дети, которые прошли через мои руки, благополучно вернулись домой. Я надеюсь, что вы поняли самую суть, что значит дедовщина. У нас есть дедовщина, но она у нас хорошая, в правильном понимании смысла этого слова. Там каждый старший кадет внимательно смотрит за младшим кадетом. У нас даже есть такое понятие, как самоуправление. В определённые дни вводим дни самоуправления, мы не вмешиваемся ни в административные процессы, ни в учёбу. Дети сами проводят уроки, учителя наблюдают.

БЕССТРАШНЫЕ И УМЕЮЩИЕ

– А после 11-го класса обычно они у вас куда идут?

– Чтобы в одиннадцатый класс попасть, надо ещё потрудиться. Одиннадцатый класс у нас один. Берём только 30 человек из 75. Начи­нается отбор, борьба. Кадеты также сдают экзамены, набирают рейтинг, характеристики… И вот тут вспоминаются все поступки и проступ­ки, которые они совершали в период обучения. Всё портфолио «за» и «против» складывается в одно целое. Остаются самые достойные. Если посмотреть общую картину выпущенных детей, в прошлом году из 30 человек приблизительно 9% поступили в военные учебные за­ведения. В равных долях определились в МЧС и Росгвардию. Четыре человека ушли сразу на контракт в Ульяновск, в десантники. Осталь­ные поступили на юриспруденцию, в университет государственного и муниципального управления.

– А девятиклассники куда идут?

– Многие учителя казанских школ, которых я знаю лично, звонят мне и говорят: «Нам парочку девятиклассников отправьте, пожалуйста, в десятый». Потому что там, где появляются мои кадеты, перестают хулиганить. К десятому классу у них уже формируется инстинкт во­жака, умение управлять. Если рядом поставить моего кадета и ученика общеобразовательной школы, вы сразу заметите, что тот – ещё ребёнок, а наш – уже взрослый парень. Они другие: занимаются рукопашным боем, владеют оружием, прыгают с парашютом, они бесстрашные, умеющие!

УСПЕХ У ПРОТИВОПОЛОЖНОГО ПОЛА

– А как у них с противоположным полом? Раньше, помнится, до революции, балы устраивали для таких учеников…

– На базе нашей школы по договору работает филиал школы искусств Балакирева. У нас есть кружки, хоровое пение, оркестр свой, танце­вальный кружок, где обучаются в том числе и бальным танцам. К нам приходят девочки заниматься вместе с нашими мальчишками. У нас же школа не закрытого типа, как Суворовская. Проводим конкурсные мероприятия, приезжают дети из других школ… То есть они растут не как монахи, если вы об этом, за забором, не видя противоположный пол. Они очень даже пользуются успехом у девочек. Старшеклассников девчонки после уроков ждут – кучкуются у ворот. Потом они вместе гуляют, живут нормальной жизнью, я только приветствую это.

Недавно мы выезжали в Нижнекамск, на парашютную вышку. Мы ма­лышей возим, бросаем с парашютной вышки, а не с самолёта. Так мы их учим прыгать. Естественно, и матери едут туда, и другие дети. Приезжаем в Нижнекамск – там целый праздник, накрывают столы, чай, дети играют. Я не просто стараюсь, чтобы они развивались в этом направлении как мужчины. А чтобы они росли, понимая, что вокруг должно быть красиво. Чтобы присутствовали чувства в их жизни. Чтобы понимали, что есть женщина, которую нужно уметь любить, отдать ей всё необходимое в этой жизни, чтобы потом получить от неё взаимные чувства. Родить красивых детей, воспитать их правильно… Это всё надо закладывать в ребёнка с детства. Ведь для чего были созданы кадетские школы? Кто создал кадетский корпус – начальное военно-учебное заведение с полным пансионом для подготовки молодёжи к военной карьере, знаете? В России это заведение появи­лось по инициативе генерал-фельдмаршала Миниха. В 1732 году он представил на утверждение императрице Анне Иоанновне план

устройства первого «Корпуса кадет». Императрица план одобрила. И появилась школа именно для отроков, оставшихся без попечения своих отцов, которые посвятили свою жизнь служению Отечеству. Задача была воспитать этих отроков в тех же рамках, чтобы и они, как их отцы, посвятили свою жизнь служению Отечеству.

– Кадетское воспитание – это воспитание настоящих мужчин?

– Да. Внимательных, умных, образованных, преданных тому, что они любят, сильных физически и морально.Наверное, поэтому мамы, которые поначалу, наслушавшись жалоб и слёз своих чадушек, при­бегают ко мне разбираться… Прибегут, поплачут, выговорятся, потом скажут «спасибо» и уходят. Они же понимают, что воспитание здесь правильное, плюс есть «кадетская составляющая»…

КАДЕТСКАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ

– Что это за составляющая такая?

– Кадетская составляющая – это углубленное изучение нашей истории Отечества. Практически каждое столетие Россия участвовала в войне, и не в одной. Каждый месяц мы изучаем яркие даты воин­ской славы. Дети разных классов ходят друг к другу на мероприятия. Общаются и взаимно обогащаются.

Мы развиваем и межсубъектные связи – очень давно дружим с ди­ректором кадетской школы в Республике Саха (Якутия). Проводим мастер-классы, соревновательные игры. В морской бой вот играли недавно: челнинская кадетская школа, наша и якуты. Победили мы! Тема была «Блокада Ленинграда». Дети сами готовили перечень вопросов, потом мы их объединили, составили выборку, усиливаем эти вопросы какими-то дополнительными темами, потом уже вы­даём детям. Попал в четырёхпалубный корабль – отвечай на четыре вопроса! Им нравится, они готовятся, изучают тему вдоль и поперёк… А вы говорите, телефоны! Заинтересовать надо, тогда о телефонах они даже не вспомнят.

Также в марте планируем отправить наш взвод кадетов в Якутию с воспитателем и педагогом для обмена опытом. А якуты приедут к нам и будут жить и учиться у нас. Они нас учат – мы их учим. Про­цесс идёт постоянно. В школе сидеть без дела нельзя, дети начнут искать, чем себя занять, полезут в айфоны… А у нас некогда всё это делать. Они вспоминают про свои телефоны, только когда уходят домой. Ну или на уроке, где планшеты, ноутбуки, компьютеры или интерактивные доски в наше время просто необходимы. Жизнь не стоит на месте. Когда на уроках химии или биологии, например, ребёнок видит в 3D-изображении все процессы, которые происходят в человеческом организме, он поймёт их лучше.

 

Полковник Раис Юнусов с внучкой Кариной и внуком Булатом.

 

 

МЕЧТЫ И ПЛАНЫ

– О чём мечтает настоящий полковник и директор Кадетской школы?

– Мечтаю, что мы когда-нибудь будем жить в новой большой школе, где будет несколько спортзалов. Заниматься сложно, спортзал у нас расписан поминутно. Тренажёрный зал сделали в школе, пожертвовав для этого одним классом. Уменьшить количество классов не могу, потому что их и так 16, если бы ещё увеличил, там и желающие есть, и дети есть… Созрела необходимость в таких школах, как наша. Она востребована, очень многие родители хотят отдать своих детей, чтобы быть спокойными в том, что ребёнок всё‑таки занят, что им занимаются. Когда ребёнок находится один, вы не совсем уверены, чем он занимается. Может, он спит – в лучшем случае, в худшем – сидит в телефоне или в компьютере, а ещё хуже – попрётся на улицу, там с какими-нибудь дружками пойдёт в тот же «Фикс Прайс» воро­вать жвачки, а потом начнёт курить какие‑то травки… Потом денег не будет хватать – и пошло-поехало… А здесь дети с утра до вечера заняты. Конечно, сильно ударило по школе, когда в новом законе об образовании… прописали одну фразу, что кадетские школы-интер­наты – это общеобразовательные школы. Раньше, как в Суворовском училище, у нас был свой воспитательский корпус. Потому что воспи­тание – это основное. И содержать необходимое количество воспи­тателей я не могу, потому что по штату не предусмотрено.

– Как вернуть воспитателей в систему кадетского обучения?

– Это надо делать на законодательном уровне. Я являюсь помощником депутата Государственной Думы Российской Федерации. С Айратом Закиевичем Фарраховым провели огромную работу, чтобы встре­титься с руководителем комитета по образованию. Я приезжал в Москву с проработанной концепцией развития. С предложениями по улучшению качества образования. Нужно усиливать методическую службу для оказания помощи, педагогам надо увеличивать зарплаты, чтобы лучшие педагоги шли к нам работать с этими детьми. Нам нужен нормальный стабильный уравновешенный штат с хорошей зарплатой и соот­ветственно с другими оценочными показателями.

Такая проблема не только в Татарстане, но и по всей России. Вот мы готовим очередную встречу в Москве. Планирую встретиться с замминистра просвещения Российской Федерации Евгением Глушко. Он прояв­ляет заинтересованность в отношении кадетского образования. В общем, надежда есть. Думаю, мечта наша сбудется, потому что Казанская кадетская школа даёт качественное образование.

За эти мечты не грех и выпить домашнего яблоч­ного сока, да под кабанчика в соке томатном! Вкус настоящий!

 

НАМ ПОНАДОБИТСЯ:

мясо кабана;

домашний томатный сок (летом – натуральные домашние помидоры);

лук репчатый (много) – приблизительно 5 головок на 1 кг мяса;

специи для мяса

И всё!

 

Поджариваем!

Выкладываем слоями!

Перчим!

Заливаем!

Тушим!

Извлекаем!

 

 

 

 

 

Татьяна Вафина

 

Фото: Александр Ефремов