Какие подарки оставили нам благодетели прошлого

Память о добрых делах, увековеченная в камне, – именно так можно назвать некоторые памятники казанской архитектуры. Без них облик города сегодня представить невозможно, как невозможно представить его историю без тех, чьи имена вписаны в названия этих зданий людской молвой.
АЛЕКСАНДРОВСКИЙ ПАССАЖ
Это величественное здание и сегодня одно из самых красивых в 1000-летней Казани. Его подарила городу Ольга Александро­ва-Гейнс, наследница богатейшего рода, сде­лавшая благотворительность главным делом своей жизни.
Пассаж был построен Александром Алексан­дровым, сыном купца первой гильдии, чайного магната, почётного гражданина Казани Сергея Александрова. Изначальная задумка постро­ить роскошное здание «потянула» на 800 ты­сяч рублей – колоссальные деньги и, к слову, десятая часть всего состояния их владельца! Конкурс на лучшую идею выиграли тогда ещё молодые архитекторы Владимир Суслов и Николай Поздеев. Строительство доверили Генриху Рушу, имевшему репутацию «бор­ца с архитектурной скукой». Так в пассаже на Воскресенской сошлись деньги, смелость, талант и азарт.
Пассаж был готов к ноябрю 1883 года. Мно­гое в нём для Казани было в диковинку. Один только прозрачный пол, под которым нахо­дился тёплый двор, чего стоил! А стеклянная крыша и электрическое освещение, на кото­рые приходило поглазеть полгорода? Пять этажей с лифтами! Воздушное отопление, водопровод, причудливые лестницы, благо­родные статуи кариатид, позолоченные ру­салки и часы с колокольчиками… Последние, говорят, навсегда остановились в день смерти своего создателя.
По одним сведениям, купец продал этот дом своей сестре Ольге Сергеевне, по дру­гим – Гейнс унаследовала шедевр после смерти брата. Со всеми проблемами, конечно же.
Позже Ольга Сергеевна решилась на бес­прецедентный акт благотворительности – пожертвовала Казани 500 тысяч рублей серебром на покупку здания для городского музея. По большому счёту, «неприученная к купеческим делам», она задумала таким об­разом отдать под эти нужды пассаж. «Деньги эти я жертвую под непременным условием приобретения здания, которое бы вмещало в себе все названные учреждения вместе (музей и лавки. – Прим. ред.) и находилось на Воскресенской улице города Казани, при­чём выбор его должен быть сделан с моего согласия», – писала она городскому голове Сергею Дьяченко. Так пассаж перешёл в соб­ственность Казани. Стоимость здания зна­чительно превышала те полмиллиона, ведь его строительство обошлось в 800 тысяч, в 100 тысяч оценивалась обстановка. К слову, музей разместить в нём всё же не удалось, и много лет пассаж использовался по своему прямому предназначению, как торговая галерея.
Получив такой ошеломительный подарок, городские власти не могли найти способ выразить благотворительнице свою при­знательность. В итоге Александрову-Гейнс объявили почётным гражданином города, а Илья Репин написал её портрет. С полотна, которое сегодня хранится в Национальном музее РТ, смотрит сильная, волевая, преис­полненная благородства женщина. Всю свою жизнь она посвятила меценатству, содержала и открывала приюты, больницы, гимназии, жертвовала колоссальные суммы в различные фонды. Но величественный пассаж с непро­стой судьбой, носящий её фамилию, стал, пожалуй, самым грандиозным напоминанием о её добрых делах.

ДА, БЕЗ ПРЕУВЕЛИЧЕНИЯ, АЛЕКСАНДРОВУ УДАЛОСЬ СОЗДАТЬ АРХИТЕКТУРНЫЙ ШЕ­ДЕВР И САМОЕ ВЕЛИЧЕСТВЕННОЕ ЗДАНИЕ В ГОРОДЕ, НО ВЛОЖЕНИЕ НЕ ОПРАВДАЛО ФИНАНСОВЫХ ОЖИДАНИЙ – СОДЕРЖАНИЕ ПАССАЖА ОКАЗАЛОСЬ ДЕЛОМ СЛИШКОМ ЗА­ТРАТНЫМ.

 
МЕДРЕСЕ «МУХАММАДИЯ»
В самом центре Казани, на улице Габдуллы Тукая, стоит трёхэтажное здание из красного кирпича. Это медресе «Мухаммадия» – высшее мусульманское образовательное учреждение, которое своим именем обязано Мухаммеджа­ну Галееву, купцу второй гильдии, владельцу фабрики национальной обуви и головных убо­ров, общественному деятелю и меценату.
Собственно, строительство медресе он за­думал для своего сына, отличавшегося про­грессивностью взглядов и получившего право на исполнение обязанностей второго муллы. Пройдёт совсем немного времени, и этот юноша станет знаменитым религиозным деятелем и просветителем, а возглавляемое им медре­се – крупнейшим в России.

Эта история началась в 1882 году. Изначаль­но Галеевым было построено совсем неболь­шое каменное здание 8 на 16 метров – в нём и начал проводить свои занятия Галимджан Баруди. Если в самом начале «Мухаммадия» не отличалось от подобных ему учебных заведений, то спустя всего лишь несколько лет оно стало центром образования и куль­туры. Баруди настоял на том, чтобы включить в учебную программу светские науки: мате­матику, географию, природоведение, физи­ку, историю… Шакирды выпускали газеты, а в 1906 году в медресе появился профессио­нальный театр!
Слава о медресе летела за пределы страны. В итоге наплыв студентов был такой, что они уже не помещались в здании «Мухаммадии». Оно было расширено, но и это помогло не­надолго. В 1901 году было принято решение построить для знаменитого медресе новый дом.
Супругой и ближайшей помощницей Га­лимджана была Бибимагруй Утямышева, поэтому неудивительно, что решающую поддержку в расширении площадей медресе сыграли богатейшие фабриканты и мецена­ты Утямышевы. На торжественную закладку первого камня в основание нового здания пригласили Зайнуллу Расулева – просвети­теля и одного из самых влиятельных мусуль­манских деятелей в стране, которого в народе называли «духовным королём татар».
За 36 лет медресе окончили более тысячи студентов. Галиасгар Камал, Наки Исанбет, Хусаин Ямашев, Карим Тинчурин, Салих Сайдашев, Фатих Амирхан – все они были вы­пускниками «Мухаммадии».
С приходом советской власти здание, по­строенное Галеевым, было передано на нуж­ды нового государства, медресе прекратило своё существование. Но «Мухаммадии» не была уготована участь забвения: в 1993 году состоялось его второе открытие, и имя благо­творителя Мухаммеджана зазвучало вновь.

 

В НОВОМ КОМПЛЕКСЕ «МУХАММАДИИ» ИМЕЛИСЬ НЕ ТОЛЬКО КУХНЯ И СТОЛОВАЯ, НО ТАКЖЕ ЛАЗАРЕТ, МАСТЕРСКАЯ ОБУВИ, ПЕРЕПЛЁТ КНИГ… БЫЛ У МЕДРЕСЕ И СОБ­СТВЕННЫЙ ОГОРОД, И ДАЖЕ САД, В КОТО­РОМ ЗИМОЙ СТУДЕНТЫ ЛЮБИЛИ ПОГОНЯТЬ НА КОНЬКАХ. ТРАДИЦИИ И СОВРЕМЕННОСТЬ ЗДЕСЬ ШЛИ РУКА ОБ РУКУ.

 
ШАМОВСКАЯ БОЛЬНИЦА
Спросите казанца, как пройти к Шамов­ской больнице, и вам ответят. Хотя «Ша­мовская» и не больница уже, а роскошный пятизвёздочный отель – благо архитектура позволяет...
25 апреля 1910 года. Торжественное от­крытие клиники собрало весь цвет общества. На Третью гору в Осокинскую рощу прибыл сам губернатор, а также городской глава, командующий войсками Казанского воен­ного округа и другие высокопоставленные гости… Не было только основного вино­вника события – Яков Филиппович Шамов, известный меценат, купец первой гильдии, крупный хлеботорговец-«миллионщик» и глава старообрядческой общины Казани умер ещё в 1908-м, в тот самый год, когда решил выделить на строительство клиники без малого 100 тысяч рублей. Дело мужа довела до конца Агриппина Хрисанфовна, в общей сложности вложив в «Шамовскую» полмиллиона.

Автор проекта городской архитектор Константин Олешкевич увековечил память о Шамове в самом облике трёхэтажного здания – оно построено в форме буквы «Ш». Планировка больницы отличалась особой чёткостью и была передовой для своего времени.
Иван Строкин, управляющий Шамова, лично приезжал на стройку каждую субботу, проверял, как идут работы, расплачивался со строителями – в итоге дело не буксо­вало, все трудились на совесть. Впрочем, наверное, была и другая причина – простые работяги строили больницу для себя, ведь она предназначалась для всех жителей го­рода и крестьян Казанского уезда. Так рас­порядился Шамов.
Уже позднее сам факт этого решения был «сдобрен» легендой, дошедшей до нас благодаря некому Александру Репину. С его слов, во время русско-японской во­йны хлеботорговец Шамов поставлял муку для нужд российской армии. Одна из партий оказалась испорченной и якобы подкосила здоровье солдат. Шамову угрожала тюрьма, но он как опытный купец смог договориться с властями. «Какой толк от того, что я буду сидеть за решёткой да есть казённый хлеб? – приводил он свои доводы. – А если выстрою для города больницу вместо этого, как дума­ете, будет от этого толк?»
Так или иначе, именно Шамовская боль­ница – самый яркий из дошедших до нас примеров благотворительности Якова Фи­липповича. Она на века вписала его имя в историю Казани, став своеобразным па­мятником щедрому меценату. После смерти Шамова, согласно его завещанию, внуши­тельные суммы наследства также ушли на благотворительные цели. Не обделил он при этом ни своих верных служащих, ни тем более родных и близких.

ГОВОРЯТ, ИЗНАЧАЛЬНО ОСНАЩЕНИЕ «ША­МОВСКОЙ» БЫЛО ТАКИМ, ЧТО ЗАПАСЫ БЕ­ЛЬЯ ИСЧЕРПАЛИ СЕБЯ ЛИШЬ В 1990‑Е ГОДЫ! НО ГЛАВНОЕ, С ПЕРВЫХ ДНЕЙ В БОЛЬНИЦЕ БЫЛИ ОРГАНИЗОВАНЫ ПОЧТИ ВСЕ ЖИЗНЕН­НО ВАЖНЫЕ ОТДЕЛЕНИЯ: ТЕРАПЕВТИЧЕ­СКОЕ, ХИРУРГИЧЕСКОЕ, ГЛАЗНОЕ, ГИНЕКО­ЛОГИЧЕСКОЕ... КЛИНИКА ОБЛАДАЛА ОТЛИЧ­НОЙ ИНФРАСТРУКТУРОЙ – ОТ СОБСТВЕН­НОЙ ЛАБОРАТОРИИ ДО АПТЕКИ И ПРАЧЕЧ­НОЙ.

 
 
Катерина Котова