Книжная полка Татьяны Шахматовой

1. В ДЕТСТВЕ И ЮНОСТИ НА МЕНЯ ПОВЛИЯЛИ…

Если говорить о раннем детстве, то это «Олимпийские игры» Елены Озерецкой. В этой книге меня зачаровывало всё: и иллюстрации, стилизованные под рисунки на древ­негреческих амфорах, и история Древней Греции, и все эти незнакомые слова: «олимпионик», «хитон», «агора», «триеры». Было странно понимать, что люди жили совсем в другом мире, писали бамбуковыми палочками на папи­русах, имели рабов, говорили на языке, которого уже не существует, но при этом их заботили те же вопросы, что и нас сейчас. А книга «Незнайка на Луне» Николая Носова покорила юмором и недетскостью поднятых проблем. «Дети капитана Гранта» Жюля Верна и «Два капитана» Вениамина Каверина – романтической возвышенностью в описании отношений дружбы, любви, верности.
В подростковом возрасте это были романы о любви, и тут наряду с «Унесёнными ветром», «Джейн Эйр», «Грозовым перевалом» я зачитывалась серией «Близнецы из Ласко­вой долины» про двух сестёр из какой‑то американской школы. А ещё был роман французского фантаста Фран­сиса Корсака «Бегство Земли», который мы читали вме­сте с папой-физиком, обсуждая вопросы «космического магнетизма» и возможности перемещения планет. В этом было больше литературы и философии, нежели физики, но кое‑какие понятия папа всё‑таки сумел до меня донести с помощью этого научно-фантастического сюжета, и это был настоящий восторг.
 

2. ЛЮБИМОЕ

Сложный вопрос о любимом. Назову авторов, а не про­изведения. Ведь у Михаила Булгакова невозможно выбрать между «Собачьим сердцем», «Мастером и Маргаритой», «Театральным романом», «Зойкиной квартирой»… Так же с Чеховым, Гончаровым. Из современников наиболее любим Артур Хейли, и тут тоже не могу определиться с выбором лучшей книги: меня завораживает сам метод его повествования – когда текст собирается из деталей, словно гигантская мозаика.
 

3. СЕЙЧАС ЧИТАЮ …

Обычно я читаю несколько книг одновременно. В данное время это первая часть трилогии Дины Рубиной «Наполео­нов обоз», заканчиваю роман Алексея Сальникова «Петровы в гриппе и вокруг него» и детектив «Шелкопряд» Роберта Гэлбрейта (псевдоним Джоан Роулинг). Все три книги хороши по-своему. Рубина – проверенная любовь, которая не подво­дит, Сальников – открытие года для меня, а Роулинг в роли автора детективов оказалась очень талантлива. Она дарит ценное для филолога чувство: читать и ничего не анализи­ровать, просто переживать за персонажей. Роберт Гэлбрейт добился того, что я, как и помощница детектива Корморона Страйка, тоже немного влюблена в этого странного сыщика – жителя непарадного Лондона, внебрачного сына рок-звезды, бывалого человека, прошедшего Афганистан.
 

4. ИЗ ПОСЛЕДНЕГО, ЧТО ЗАДЕЛО…

Роман Виктора Пелеви­на «Тайные виды на гору Фудзи». Он показался мне даже более концеп­туальным, чем любимый многими и мной в том числе «Generation П», по­тому что Пелевин в нём уже не просто ироничен, он откро­венно смеётся надо всеми нашими трендами, брендами, бесконечным кругом консюмеризма, гендерными ролями, противо­поставляя всё это совсем другим кругам и состояниям.
А из классики – роман «Ночь в Лиссабоне» Ремарка. Не самый известный, уступающий первые позиции другим произведениям в библиографии этого писателя. Тем не менее потрясает история любви, которая противосто­ит войне, фашизму, болезни, кажется, самой энтропии вселенной; у раздавленного обстоятельствами человека всё равно находятся силы для борьбы, потому что он лю­бит, потому что способен сохранить в себе человека – хотя бы перед полотнами мастеров в музеях и соборах, куда можно пройти без документа и регистрации.
 

5. РЕКОМЕНДУЮ!

Читать нон-фикшен! Чем дальше тема от привычного читателю круга вопросов, тем лучше. Например, недавно, будучи в Минске, взяла с полки книгу Александра Границы «Безумие ли?» и в очень лёг­кой и непринуждённой форме открыла для себя целый мир. Забавно, что Граница оказался психиатром из Казани. С по­следней ярмарки нон‑фикшен я уже отло­жила несколько книг из области истории, культурологии и даже ядерной физики.
 

6. РАЗОЧАРОВАЛО

Литература огорчает меня в том случае, если слишком об­нажён приём, назидательность бьёт по лбу или автор намерен­но умничает, это всегда хорошо считывается, но иногда бывает что‑то просто необъяснимое. Приведу в пример детектив Дженнифер Роу «Убийство из‑за книги». Австралийская детективщица давно привлека­ла внимание стильным оформ­лением серии: стилизация под классический английский детектив. В «Убийстве из‑за книги» Роу прекрасно описала мир книжного бизнеса, создала выпуклые образы писателей, их сложные натуры и запутан­ные отношения, но развязка оказалась в точности как у Ага­ты Кристи (из «Загадки Энд­хауза»). Как такое возможно? Автор явно не графоман, книга держала в напряжении, и вдруг такое. Может быть, писатель­ница слишком увлеклась сти­лизацией?!
 
 

7. ПЕРИОДИЧЕСКИ ВОЗВРАЩАЮСЬ

…к классикам. Летом у меня был целенаправленный рейд по Достоевскому. Часто слышу от иностранцев, что лучше всех загадочную русскую душу показал именно этот писатель. Мне так не кажется, часто даже ловлю себя на мысли, что мне не нравится, когда русский характер меряют Фёдором Михайловичем. Пере­читала «Бесов» и «Записки сумасшедшего», местами «Идиота» и «Братьев Карамазовых». Осталась при своём прежнем мнении.
 
 

8. БУМАЖНАЯ ИЛИ ЭЛЕКТРОННАЯ КНИГА?

Бумажная. Всё понимаю, все удобства пользования элек­тронными изданиями, но ни­чего не могу с собой поделать. Мне нужны все 50 оттенков тактильности: трогать, нюхать, шуршать страницами, закры­вать и тупо пялиться на об­ложку в особо драматичные моменты повествования.
 

9. ЧТО ДЛЯ МЕНЯ ЗНАЧИТ КНИГА

Книга для меня – и звездолёт, и машина времени, и учитель, и помощник. И мученье, с дру­гой стороны, выход из привыч­ной зоны комфорта, иногда даже неожиданный удар под дых, осо­бенно когда сама пишу.
А ещё это обратная связь. Фильм «Призрак оперы» по од­ноимённому мюзиклу (реж. Джоэл Шумахер, 2004 год) на­чинается с потрясающей сце­ны, когда поднимают старую театральную люстру, и забро­шенный театр вдруг наполня­ется светом, словно очищается обросший паутиной времени остов затопленного корабля. Возвращаются бархат кресел, позолота, лепнина, появляются актёры. Люстра занимает своё место, и тогда оживает само время, начинается история. Книга, как та люстра, помога­ет осветить скрытое: в жизни, природе вещей, человеческой душе (своей, в первую очередь).
 
Фото из личного архива Татьяны Шахматовой