Любовь за колючей проволокой

Так начинается сообщение Туйи Арсад, которое она ещё несколько лет назад разместила в соцсетях. Поиски привели жительницу Финляндии в Татарстан. Именно здесь находится ответ на вопрос о том, кем был её дедушка. Но началась эта история в другом месте.
ИЗ ДЕРЕВНИ – В ПЛЕН
Во время Великой Отечественной войны на Карельском фронте погибло больше 2300 солдат и офицеров*, призванных из ТАССР. Точных сведений о том, сколько уроженцев Татарии оказались в финском плену, нет. Есть лишь разрозненные данные, собранные краеведами и историками. Известно, например, что 7 июля 1941 года из деревни Большое Тябердино (сейчас Кайбицкий район Татарстана) на фронт уехали 18 парней. Почти все в дальнейшем попали на Карельский фронт. Из 18 солдат 9 оказались в плену и выжили. Остальные – нет.
Именно в Большое Тябердино в ноябре прошлого года нас привела семейная сага Туйи, точнее, найденная ею в финских архивах карточка военнопленного, Николая Кириллова. Он – татарин-кряшен, родился в Большом Тябердино в 1908 году. А в 1941 году ушёл на фронт. Его провожали жена и дочь.
Едва начав воевать, Николай Кириллов попал в плен и оказался в лагере Куркиёки, одном из нескольких десятков лагерей на территории оккупированной финнами Карелии, где содержались пленные русские солдаты. Условия содержания были разными. Где‑то умирали от голода, где‑то сносно жили и работали. Пленников Куркиёки отправляли батрачить на местные фермы.
НАСЛЕДНИЦА ВОЙНЫ
«Родственник бабушки, который охранял работавших на ферме военнопленных, рассказывал, что мой дед был видным красавцем, в которого невозможно было не влюбиться. Он был высоким, статным, привлекательным мужчиной. По национальности он был татарином, поэтому имел нехарактерную внешность и немного тёмную кожу. Мой дедушка выучил финский язык и мог говорить по-фински. Он обучал русскому языку финнов на ферме. До того, как попасть в плен, мой дед был танкистом (механиком-водителем). Родственник бабушки называл имя деда – Николай Хасин (Хашин). Моя бабушка влюбилась в статного военнопленного-татарина, и от этой запретной любви в марте 1944 года родилась дочь – моя мама Айла. Мама унаследовала от отца экзотическую для финки татарскую внешность», – пишет Туйа.
Имя «Николай» стало первой отправной точкой поиска, которым женщина активно занялась в 2016 году. Карточку Кириллова из Большого Тябердино она обнаружила в ноябре 2020 года. К тому моменту она и её мама уже сдали ДНК-тесты, которые подтвердили, что в их жилах течёт татарская кровь.
 

Военнопленные в финских лагерях.

 

Карточка военнопленного лагеря Куркиёки Николая Кириллова
 
ТОНКАЯ КРОВНАЯ НИТЬ
Приехав в Большое Тябердино, мы отправились к родственникам Николая Кириллова, чтобы попросить их сдать ДНК-тест, который бы подтвердил либо опроверг их родство с Айлой и Туйей Арсад. Нас встретил сын Николая – Виктор. К нашей истории он отнёсся с интересом. Рассказал, что отец вернулся с войны и почти до самой смерти в 1980 году работал в тябердинском колхозе счетоводом. Про плен почти ничего не рассказывал. Да никто особенно и не спрашивал. Не думали, что это важно. Война затронула почти каждую семью, почти в каждом доме были такие истории. Жизнь продолжалась. После войны в семье Кирилловых родилось ещё четверо детей. Виктор описывает отца так: добросовестный, порядочный, трудолюбивый. Шутник, настоящий семьянин.
Мы показали ему фотографию Айлы в юности – миндалевидные глаза, высокие скулы, тёмные вьющиеся волосы. Показываем фото сегодняшней Айлы.
– Да, кажется, что‑то есть, – отозвался Виктор, но не слишком уверенно. Сравнивать внешность Айлы нам почти не с чем. Единственная сохранившаяся фотография Николая Кириллова – это фотография на надгробии.
Виктор согласился сдать тест.
 

Фото Айлы, сделанное несколько лет назад.

Единственная сохранившаяся фотография Николая Кириллова.
 
ОТНЯТОЕ СЧАСТЬЕ
На странице Туйи в сети «ВКонтакте» – перепосты рассказов финнов, которым посчастливилось найти своих родственников в России. Её история могла бы получить такой же счастливый финал, если бы у неё было больше сведений о солдате по имени Николай. Но его связь с финской возлюбленной обернулась драмой. Когда хозяин фермы узнал об этих отношениях, он увёз дочь с хутора. В 1944 году в Карелии начались ожесточённые бои, и женщина вместе с дочкой бежала в Финляндию. О Николае она больше никогда ничего не слышала. Более того, она никогда не рассказывала о нём Айле. Туйа уверена: бабушка считала, что Николай погиб и что погиб он, возможно, по её вине. Ведь наказание для пленного, посягнувшего на дочь фермера, могло быть очень, очень жестоким…
«Маме было уже сорок лет, когда она узнала, что её отец был советским военнопленным. Бабушка не хотела рассказывать о своей любви к нему. Она унесла эту тайну с собой в могилу. Но мама решила во что бы то ни стало выяснить, как сложилась судьба её отца», – рассказывает Туйа.
Мы уезжали из Большого Тябердино с надеждой, что Туйа найдёт здесь свои корни. Но история получила иной поворот.
 

«ПО РАЗНЫМ ОЦЕНКАМ, ДЕТЕЙ СОВЕТСКИХ ВОЕННОПЛЕННЫХ В ФИНЛЯНДИИ НАСЧИ‑ ТЫВАЕТСЯ ПРИМЕРНО 200‑400 ЧЕЛОВЕК. БОЛЕЕ ПОДРОБНОЙ ИНФОРМАЦИИ О КОЛИЧЕСТВЕ ДЕТЕЙ НИГДЕ НЕТ. ЕДИНСТВЕННОЕ, ЧТО ДОСТАЛОСЬ В НАСЛЕДСТВО НАМ, ДЕТЯМ ВОЕННОПЛЕННЫХ, – КОРНИ ДУШИ. Это наследие не осязаемо, но мысленно велико, по крайней мере, для меня». Викко Иммнонен, администратор финской группы в «Фейсбуке», участники которой ищут своих русских предков.

 
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
– Мы сразу отбросили фамилию – Хашин – как возможный ориентир, так как заключённых с такой фамилией в лагере не было и маловероятно, чтобы она принадлежала выходцу из ТАССР. Возможно, фамилия была искажена при занесении в карточку или при произношении на финском, – говорит Олег Владимиров, один из администраторов днк-проекта Idel. Он специализируется на генетической генеалогии и почти с самого начала помогает Туйе в поисках на территории Татарстана.
Имя «Николай» в определённый момент поисков тоже перестало играть роль ориентира. Результаты теста Виктора Кириллова не показали родства с Туйей. И хотя в её ДНК присутствует некоторая часть, свойственная татарам Кайбицкого района, данных для того, чтобы продолжать поиски по кряшенскому направлению, недостаточно. Да и русскими именами в плену зачастую называли не только кряшен, но и других татар – их настоящие имена оккупанты запоминали и произносили с трудом.
Поэтому основными критериями для поиска Туйи в финских архивах военнопленных стали возможный год рождения её дедушки – 1908‑й или 1909‑й (известно, что он был на несколько лет младше бабушки Туйи) и призыв из ТАССР. Так в апреле этого года нашёлся новый кандидат – Мансур. В силу ряда причин мы решили не называть его настоящие имя и фамилию, а также место проживания.
Семья Мансура приняла нас радушно. Тест сдал его сын. Как и Николай Кириллов, этот «Николай» до войны был женат и уже растил двоих детей. Его фронтовая жизнь и плен в семье почти не обсуждались, известно лишь, что после освобождения из лагеря в Куркиёки он воевал до Победы. Был награждён орденом Отечественной войны II степени. После войны вернулся в родную деревню, работал механизатором. В семье родились ещё четверо детей. Сын, которому сейчас больше 70 лет, и его семья заверили нас, что готовы встретить и принять Туйу и её маму как родных.
Результаты теста будут готовы вскоре после 9 мая. Возможно, у Туйи появится собственный день победы…
 

«Присмотритесь к фотографии моей мамы. Здесь ей 15 лет. У неё для финки экзотические черты лица. Она унаследовала от отца татарскую внешность», – пишет в своём обращении Туйа. Действительно, с фотографии на нас смотрит миловидная девушка. У неё высокие скулы, тёмные волосы, миндалевидные глаза. Но для поисков одного лишь фото недостаточно.

Чтобы сдать тест, нужно провести специальной щёточкой по внутренней поверхности щеки.

Олег Владимиров упаковывает образцы. Они будут отправлены в лабораторию.
 
 

«Я СЧИТАЮ, ЧТО КАЖДЫЙ ЧЕЛОВЕК ЗАСЛУЖИВАЕТ ТОГО, ЧТОБЫ ЗНАТЬ СВОИ КОРНИ. МОЯ МАТЬ ИМЕЕТ ПРАВО ЗНАТЬ, КЕМ БЫЛ ЕЁ ОТЕЦ, – ГОВОРИТ ТУЙА. – ВОЙНА БЫЛА УЖАСОМ, НО БЕЗ ВОЙНЫ НЕ БЫЛО БЫ НИ МОЕЙ МАТЕРИ, НИ МЕНЯ. Я всегда чувствовала, что некоторая часть меня пропала. Хочется её найти. Мы бы хотели побывать на могиле дедушки, встретиться с родственниками, если это будет возможно. Это очень много значит для нас!»

 
P.S. Пока мы готовили материал к печати, появилась ещё одна версия происхождения дедушки Туйи. Мы будем признательны, если кто‑то из наших читателей расскажет нам о судьбе Ибрагима Садыкова (1909 г.р.) из деревни Нижняя Береске Антинского района Татарстана.
 
* По данным председателя татарстанской Ассоциации «Клуб воинской славы» Михаила Черепанова.
 
Источник фото: Финский архив фотографий военного времени http://sa-kuva.fi/, личный архив Туйи Арсад, фото Александра Ефремова
Олеся Бондаревская