Татарстан

Общественно-политическое издание

Здесь побывал «Татарстан»
Лубяны: дворянское происхождение, итальянское название

Лубяны: дворянское происхождение, итальянское название

Чем только не удивляли нас татарстанские деревни: и сказочными легендами, и невероятной архитектурой, и современным житьёмбытьём, и фантастическими воспоминаниями старожилов… Но Лубяны переплюнули всех: и богатым на подробности прошлым, и не менее впечатляющим настоящим. А ещё своим оригинальным местоположением. С него-то, пожалуй, и начнём.

24 ноября 2021

 
НА ГРАНИЦЕ ТУЧИ ХОДЯТ ХМУРО…
Лубяны – село о-о-очень большое. Больше его, если верить советскому учебнику географии за 6‑й класс, только «Столица сельской России» – село Кинель-Черкассы Самарской области, раритетная «География» недавно приобретена «Татарстаном» на Блошином рынке. Но всё, что написано пером в советских учебниках, кануло в Лету, а Лубяны – вот они, перед нами – с вековыми соснами вдоль подъездной аллеи, с чистенькими песчаными дорожками, разбегающимися, будто щупальца осьминога, во все лубянские стороны, и с самым настоящим… пограничным столбом посреди улицы! Да, вот так вот, почти в центре села проходит граница между Татарстаном и Удмуртией.
photo1634736379 (2)
И одна лубянская улица на законных основаниях принадлежит соседней республике. А ещё, говорят, раньше и оставшаяся, татарстанская часть села разным районам принадлежала: большая половинка – Кукморскому, меньшая – Мамадышскому. Повсему-поэтому пограничный столб здесь считается главной достопримечательностью, но границ никто не соблюдает – ходят лубянцы туда-сюда: из Татарстана в Удмуртию и обратно, совершенно спокойно, даже QR‑кодов у них никто не спрашивает.
НЕПРИВИТЫЙ НЕ ПРОЙДЁТ!
Зато их спрашивают в школе. Которая, если верить пограничному столбу, тоже находится на удмуртской земле.
– Есть у вас куар-код? – строго направляет на меня телефон охранница в маске.
– Есть! – насмотревшись на пограничный столб, чётко, по-солдатски чеканю я.
Просканировав чёрный квадратик, охранница шёпотом уточняет:
– Прививку делали? Или переболели?
– А там не написано? – опять сую ей под нос заветный квадратик.
– Не знаю, – мотает она головой.
– Я чего‑то не посмотрела. Ну ладно, главное, что есть. Сейчас директора позову. Директор школы отправляет меня в музей, к учительнице географии, которая по этому музею главная, потому что сама его организовала.
ГЛАВНАЯ ПО МУЗЕЮ
– Село у нас интересное, – говорит Фаузия Кавиевна Фархуллина, – потому что в 1956 году здесь проживало двенадцать тысяч человек, представляете?!
2
В районном центре – в Кукморе – было народу в два раза меньше. У нас только в школе училось больше двух тысяч учеников. Учились в первую смену, во вторую смену, вечерняя школа была, начальная школа… Все классы находились в разных деревянных помещениях, были разбросаны по всему селу, потому что в одно здание не помещались. А эту новую большую школу построили в 1986 году.
Все преобразования школы, учителя, которые в ней работали, ученики, выпускники, которые здесь учились, уместились на большом баннере, как на школьной доске, в хронологической последовательности.
photo1634740574
– Так удобнее людям смотреть, – объясняет Фаузия Кавиевна, – чем я буду в старых архивных альбомах рыться и показывать им по одной фотокарточке. А здесь я их всех увековечила. Тут видно, как менялась инфраструктура. Вот на лошади воду в школу возили, а теперь водопровод… Село, конечно, расцветало. Вот директора нашей школы – раньше по полвека каждый работал, а сейчас вон их сколько… Молодёжь долго не задерживается.
Музейные раритеты лубянской школы Музейные раритеты лубянской школы
КАК НА ДАЧЕ
– А учеников сейчас сколько?
– Только 109. И второй год нет десятого класса – нет детей этого возраста. Да и в селе сейчас где‑то человек 1700 проживают. Ученики после девятого класса поступают в основном в наш лесотехнический колледж. По 2‑3 человека остаются, потом поступают в вузы. Год назад сразу три медалистки окончили нашу школу: одна в Москве учится, две – в Казани, все на бюджете.
– Наверное, тут у вас и удмурты учатся, и татары, и русские… – Удмуртов мало, марийцы есть, но тоже мало. В основном русские и татары. По-татарски мы говорить красиво не можем, обрусели. Только учителя татарского у нас красиво говорят. Почему так происходит? Потому что коренных жителей мало осталось. В последние годы к нам много людей из Челнов, из Елабуги приезжают. У нас тут экология хорошая, всем нравится. Приезжают, покупают дома и живут. Очень тут у нас хорошо – лес, речка Вятка, пруд. Хорошо дышится, говорят горожане, как на даче.
photo1634750426 (3)
НАПЕЧАТАННАЯ МЕЧТА
Фаузия Кавиевна извлекает откуда-то книгу «Лебедевская дача».
– У нас тут работал учитель немецкого языка Валентин Масленников. Он печатал очерки о нашем селе в газете «Трудовая слава». И про помещика нашего Ефграфа Лебедева, и про его заводы поташные… Мечтал книжку выпустить. Не выпустил. А я вот собрала все его очерки и издала книжку тиражом 21 экземпляр. Ни одной не осталось, спрос большой. Ещё хотим заказать, многие хотят приобрести.
photo1634740574 (5)
ПОГОНЯ БЕЛКИ И ЗАЙКИ
Насладившись видами старых школьных парт и бюстом Ленина в пионерском галстуке, покидаем школу. В Лубянах есть что посмотреть и кому себя показать. Народу здесь много, по центральной улице движение автотранспорта очень даже резвое. Все с любопытством и неким даже недоумением наблюдают за приезжими – зачем им надо фотографировать, казалось бы, совершенно непрезентабельные вещи: нефункционирующие уличные колонки, старые плакаты «Растения и животный мир – одно из лучших подарков природы», покосившиеся ворота, объявление о том, что продаются домашние яйца…
8
Отсняв живописную поленницу на фоне не менее живописного огненного клёна, в зеркало заднего вида мы отследили за собой погоню. Женщина в сопровождении двух козочек – Белки и Зайки – догнала нас у магазина и вежливо поинтересовалась, зачем мы фотографировали её клен в палисаднике, который она давно велит мужу вырубить, а он всё никак не соберётся...
photo1634749896 (2)
– Красивый же! Зачем его вырубать? – умолял смилостивиться над клёном наш фотограф.
Но женщина с козами была непреклонна:
– Сорняк! – сказала, как отрезала. – Вы лучше колледж сфотографируйте – там красиво, фигурки резные из дерева везде. Пруд у нас красивый. Мечеть. Дом культуры…
Ворота, ведущие в храм лесной науки –лубянский лесотехнический колледж. Ворота, ведущие в храм лесной науки –лубянский лесотехнический колледж.
Мы торжественно пообещали всё заснять, и обещание своё выполнили. Но сами более всего впечатлились развалинами старого лесопильного завода, больше похожими на останки пятипрестольной церкви. Отличная локация для тех, кто любит фотографироваться на заброшках.
Великолепные развалины лесопильного завода круче всего. Разваливаться они начали с 2010 года, когда завод перестал работать. И ровно через сто лет после того, как он начал работать в этом каменном обличье – цифры «1910» недавно только «покинули» фасад. Великолепные развалины лесопильного завода круче всего. Разваливаться они начали с 2010 года, когда завод перестал работать. И ровно через сто лет после того, как он начал работать в этом каменном обличье – цифры «1910» недавно только «покинули» фасад.
7_лесопильный завод 2021
ВТОРАЯ ЛУБИАНА
История Лубян началась с того, что столбовой дворянин Ефграф Лебедев – владелец заводов и пароходов в Нижнем Новгороде и в Казани облюбовал эти места и решил построить себе здесь дачку. А в результате построил и дачку, да не одну, и завод в придачу. Сначала эти места назывались Гурьевская пустошь, а потом появилась деревня Лубяна, название которой, по одной из версий жителей села, «подарила» деревне жена сына помещика Лебедева – Александра, которая была итальянкой.
Приехав в это чудесное местечко, итальянская жена по имени Лузиана, у которой где‑то под Палермо имелось частное владение под названием «Лубиана», восхищённо воскликнула: – Вау! Александро! Это наша вторая Лубиана. Так Гурьевская пустошь стала называться сначала Гурьевка-Лубиана, а потом, где‑то в 1872 году, трансформировалась в Лубяну. А дальше уже пошли народные редакторские правки, превратившие единственное число во множественное.
Хотя сторонники второй версии не согласны с версией итальянской. Они считают, что Лубяны произошло от слова «лубок», из которого здесь испокон веков делали мочало. Мол, росла здесь липа в немереных количествах, с неё драли лубок, вымачивали его в болоте под названием Мочалище – вот такая прозаичная, но тоже вполне правдоподобная версия.
КАК ДОБРАТЬСЯ:
Из Казани до Лубян – 145 км. Ехать надо по Челнинской трассе. После «Зелёной стоянки» навигатор уведёт вас влево. Проехав через несколько умирающих деревенек и пару раз оказавшись на территории то Татарстана, то Удмуртии, то опять Татарстана, вы, наконец, увидите большие белые буквы – Лубяны и тот самый пограничный столб, установленный здесь к 100‑летию пограничных войск.
ГДЕ ОСТАНОВИТЬСЯ:
В Лубянах к приезду гостей всегда готовы. Есть здесь и гостиница, и общественная баня. С голо‑ ду тоже помереть не получится. Во-первых, тут есть студенческая столовая, где покушать могут не только студенты колледжа, но и иным гостям здесь рады. Во-вторых, продуктовых магазинов здесь тоже предостаточно – мы насчитали пять.
ЧТО ПОСМОТРЕТЬ:
Кроме пограничного столба, на каждой улице есть что‑то особенное, из разных временных эпох. Вот среди зарослей выглядывает купол деревянной помещичьей дачи – вроде уже не жилой, но и не заброшенной. На фоне арочных ворот лесотехнического колледжа студенты делают селфи. Вот гигантский самовар у пруда и небольшой водопадик, образованный плотиной. Рядом в красивую горку навалены валуны. Точно такая же гора булыжников в Алупке, например, в Крыму, называется Хаос, имеет красивую легенду о происхождении мира и многие годы является отличным фоном для туристических фотографий. Но великолепные развалины лесопильного за‑ вода круче всего. Разваливаться они начали с 2010 года, когда завод перестал работать. И ровно через сто лет после того, как он начал работать в этом каменном обличье – цифры «1910» недавно только «покинули» фасад. А сто лет до этого – с 1909 года – завод был деревянным. Успейте посмотреть и запечатлеть это чудо, пока совсем не развалилось.
ЧТО ПОСЛУШАТЬ:
Истории про помещиков Лебедевых. Их тут много.
Про Ефграфа Алексеевича: Он покоится на Зилантовском кладбище, в Казани. Сохранился камень с его разрушенной могилы, на котором выбито: «Под сим камнем упокоился прах Казанского, Нижнегородского, Вятского и Пензенского помещика, берггауптмана 6‑го класса и кавалера Евграфа Алексеевича Лебедева…». Помещик был благодетелем монастыря и получил благословение от самого архиепископа Казанского Филарета на место для своего погребения – в склепе под главным храмом монастыря Успения Божией Матери. За что ещё при жизни заплатил 25 тысяч рублей ассигнациями на вечное поминание своей души.
Про Александра Ефграфовича: Наследником Лубян стал один из сыновей Ефграфа Алексеевича – Александр. Он был не только крупным землевладельцем, но также предпринимателем, владевшим несколькими заводами.
Про Александра Александровича: Его сын – Александр Александрович – был самым знатным в роду – камергером императорского двора, действительным статским советником. К нему обращались не иначе, как «Ваше превос‑ ходство». Казанским городским головой (по-нынешнему – мэром) Александр Александрович избирался на несколько сроков. Род Лебедевых прославила и жена Александра Александровича – Ольга Сергеевна. Она была первым востоковедом среди русских женщин, поборницей про‑ свещения татарского народа. Свои статьи Лебедева подписывала псевдонимом Гульнар-ханум.
Про Михаила Александровича: С Лубянами связан и младший сын Александра – Михаил Александрович, уездный предводитель Чистопольского и Мамадышского дворянства. На лесопильном и поташном заводах он славился своим суровым отношением к пьяницам и прогульщикам – увольнял их сразу и выселял из Лубян в 24 часа. Пощады не было никому. Были дисциплина и порядок. Последний Лебедев в Лубяны приезжал очень часто. Последний раз его видели здесь в 1917 году, в мае. Он прощался со своими крестьянами, заявив, что уезжает от большевиков за границу. По слухам, его видели также и в так называемый 1921‑й голодный год, когда он привозил голодающим Поволжья помощь Американского Красного Креста. Умер Михаил Александрович в Нью-Йорке, в небоскрёбе – в ностальгической тоске по своим Лубянам.
Автор: Татьяна Вафина
Фото: Александр Гайнутдинов

Добавить комментарий

Тема номера
Журнал Татарстан

Подпишитесь на обновления: