Музейные истории любви

В День семьи, любви и верности «Татарстан» не только добрым словом вспоминает создателей памятника Петру и Февронии, который украшает улицу Чистопольскую в Казани, но и трогательные истории большой и светлой любви, которые бережно хранятся в музеях Татарстана – в выцветших от времени фотографиях, в засушенных цветочках, на хрупких листочках залитых слезами писем… Прочтите эти строчки, вглядитесь в эти лица – и вы поймёте, что любовь побеждает во все времена. Не зря ей и её героям посвящают песни, пишут книги и ставят памятники.
 
 
История первая почти библейская
В казанском Музее Евгения Боратынского хранится портрет Льва Толстого, сделанный Ксенией Боратынской за несколько лет до смерти великого писателя. За этим рисунком – почти библейская история любви. Её свет рассеивает тьму, через которую пришлось пройти наследникам поэта.

 
Они встретились, когда им было по 23 года. Она – Ксения, внучка поэта Баратынского, он – Архип Алексеев, крестьянский сын, меч­тающий получить образование. Тогда, в 1900 году, такой союз ка­зался немыслимым, и не только из‑за социальных различий.
Мать Ксении, дочь учёного-вос­токоведа Али Казем-Бека, воспи­тывала детей в духе высочайшего гуманизма, и они не видели для себя иной судьбы, кроме служения обществу. Ксения мечтала пойти в народ учитель­ствовать и всю юность посвятила подготовке к этой миссии. Однажды, в канун её первого бала, отец подарил ей сто рублей. Ксения принялась мечтать, что купит на эти деньги для крестьянской школы, открытие которой считала делом жизни. Оказалось, что деньги – на бальное платье... Ксения убежала к себе и расплакалась.
Архип Алексеев оказался в усадьбе Боратын­ских в Шушарах (сейчас Высокогорский район Татарстана), потому что прослышал о той самой школе, которую семья открыла для деревенских детей. Он пришёл пешком из родного села Бирюли в лаптях, и при себе у него не было ничего, кроме связки книг, жажды знаний, мечты стать учителем. Боратынские быстро привязались к необычному и очень одарённому ученику. Через некоторое время Архип обогнал занимавшуюся с ним Ксению и поступил в Казанский университет на отделение филологии. Но крепнувшее чувство привязанности друг к другу пугало обоих.
«Почему бы мне не сказать: я вас люблю, в вас я нашёл, что искал. Но представьте себе ужас – полуобразованный пролетарий – какая дерзость…» – пишет в дневнике Архип. «Жалею я себя со своим мелким счастьем, то есть с желанием этого мелкого счастья. Все мы, девушки, на одну удочку ловимся, и это так шаблонно, а вместе с тем в этом вся моя душа; кончить надо и отдать себя работе, делу… ломка, вечная ломка», – пишет Ксения.
В этих метаниях, поисках, взрослении прошло семь лет.
 

Однажды Архип приехал в Шушары с новостью: его назначили учителем в Саратов. Согласна ли Ксения выйти за него и уехать вместе с ним? Ксе­ния хотела ответить отказом, но… согласилась. Казалось, всё встало на свои места, уже начали готовить свадьбу. Но невесту продолжали мучить сомнения. Можно ли оста­вить учительство ради семьи? Имеет ли она право отказаться от своего призвания? За советом Ксения от­правилась… в Ясную Поляну, ко Льву Толстому, перед которым преклонялась и учение которого ставила превыше всего.
Писатель встретил гостью благосклонно. Пока длилась беседа, Ксения рисовала в своём альбоме тот самый портрет. «Ну что же школа, найдутся другие люди, а вы в своей семье будете полезнее, чем в школе, конечно, если будут дети», – вынес Лев Николаевич вердикт. Слова эти привели Боратынскую едва ли не в отчаяние, но, возвращаясь к знакомым, у которых остановилась, Ксения постепенно прониклась своим новым предназначением. Когда же на следующее утро она нашла Толстого, чтобы попрощаться, он обрадо­вался, увидев её, и произнёс: «Я вот сегодня ночью думал о том, что я вам сказал… Если вы чувствуете в себе достаточно силы посвятить себя на служение людям, сделайте это, не выходите замуж, – это будет гораздо лучше».
«Я не послушалась ни вашего совета, ни своей сове­сти и вышла замуж…» – напишет Льву Николаевичу Ксения в том же 1907 году. В коротком, но счастливом браке у Архипа и Ксении Алексеевых родятся трое детей. Потом будет революция, которая сломает жизнь Боратынских. Архип Алексеев умрёт от тифа в 1920 году в Сибири, сражаясь на стороне белых. Супруга переживёт его на 38 лет. До конца жизни она будет работать учительницей. Дочь Алексеевых, Ольга, станет пианисткой и педагогом. Сыновья будут сражаться на фронтах Великой Отечественной войны, а позже посвятят себя науке. Матвей, физиолог, – за­секреченной космической сфере, Иван – технической. В книге «Мои воспоминания» Ксения напишет, что ни разу не пожалела о своём выборе. Ведь даже гении иногда ошибаются, а сердце – нет.
 
 
 

---

 
История вторая эпистолярная
 
В архиве Музея истории Свияжска уцелела огромная переписка семьи Артемьевых-Слободских.

Их дом №10 на улице Никольской чудом сохранился до наших дней – практически вся гражданская за­стройка Свияжска была утрачена с созданием волжских водохрани­лищ. Из дома Артемьевых-Слобод­ских в музей перекочевали и детские рисунки, и дореволюционные игры. Но главное – переписка Елизаветы Сло­бодской, выпускницы казанской Ма­риинской гимназии, со своим женихом, молодым учителем Казанского училища для слепых Александром Артемьевым.
Они писали друг другу несколько лет, потом по­женились, но, оказываясь в разлуке, всегда находили время, чтобы отправить любимому человеку хотя бы пару строк. А потом бережно хранили эти письма. В архиве их переписка примерно за 30 лет! Писем было 200.
Два любящих друг друга человека, которые вместе и в горе, и в радости. Их письма – это настоящая история любви, огромная и очень важная часть жизни. Нежные и сентиментальные, они воскрешают многие детали далёких лет. В письмах двух молодых людей не только яркое и трепетное чувство, но и тоска, ревность, отчаяние от невозможности видеться... В разные периоды жизни им ближе то одно, то другое

В самом начале отношений молодые люди пытаются найти различие между досадой и злостью, потому как Елизавета усмотрела, что в какую‑то из встреч Александр испытал по отношению к ней не злость, а досаду…
А вот ещё строчки из писем Елизаветы к Алек­сандру, из которых понятно, какие трогательные отношения их связывают: «Дитятко моё родное, ненаглядный мой мальчик!
Хотя писать совсем нечего, но села за письмо только потому, что хочется сказать тебе хоть одно словечко, хочется произнести твоё имя лишний раз…».
«Санечка, голубчик мой. Как жалко мне Вас, как горько, как досадно, что не могу быть с Вами, не могу утешить вас, ненаглядный мой…».
Кстати, тогда, ещё до женитьбы, их пе­реписка велась тайно, поскольку пра­вила этикета «Жизнь в свете, дома и при дворе» чётко инструктирова­ли на сей счёт: «Молодая девушка никогда не пишет мужчине, даже от имени своих родителей; лучше всего, если ни строчки, написанной ею, нет в руках мужчины, который не приходится ей родственником или который ещё не совершенно стар». В дореволюционной Рос­сии неженатые мужчины и жен­щины не могли свободно общаться друг с другом: это считалось крайне безнравственным.
Во многом благодаря письмам Елизаветы создатели Музея истории Свияжска смогли восстановить даже интерьер их дома. Вот какие писали тогда пространные письма!

…Распечатанные на белых листочках письма Елизаветы и Александра свисают с потолка на ле­сках разной длины. Актёры, останавливаясь возле них, срывают и читают очередное письмо. Стоя, сидя за столом, лёжа на полу... Спектакль «Любовь. Диалоги. Письма» основан на документальном материале – письмах семьи Артемьевых-Слободских. В спектакле режиссёра-постановщика Татьяны Лядовой заняты студенты Казанского театрального училища. Место действия – Свияжск начала прошлого века. А вот то, как обращались мужчина и женщина друг к другу тогда, то уважение и те слова, которые они говорили друг другу, – всё это давно забытый слог...
Елизавета умерла в возрасте 48 лет, Александр пережил её на 20 лет. Он больше не женился.
 
 

---

История третья мистическая
Особняк, построенный в начале прошлого века супругами Молоствовыми в местечке Долгая Поляна, до сих пор хранит память об их необыкновенной любви.

Вековые сибирские лиственницы, соприкасаясь ветвями, образуют величественный зелёный тон­нель. Аллея, прямиком приводящая к милому дому, – увековеченный знак любви и свадеб­ный подарок. Так Владимир Молоствов встре­чал в Долгой Поляне свою молодую супругу Елизавету. Он не знал, каким маршрутом она приедет – по дороге или по воде, поэтому высадил сразу две аллеи. И в каждой по 460 деревьев! Говорят, это самый длинный «тон­нель» из лиственниц в стране, ведь его общая протяжённость – четыре километра. Елиза­вета прибыла в усадьбу вечером, в сумерках, но подарок смогла разглядеть – «любовную аллею» по приказу «барина» подсветили мно­жеством керосиновых ламп.
Их связывало не только чувство – ещё более отношения цементировала общность взглядов, принципов, интересов. Он выпускник Пажеского корпуса, отслуживший в лейб-гвардии Преображен­ского полка, первое лицо в Тетюшском уезде, пред­водитель дворянства. Прогрессивый хозяйственник и просветитель. Она училась в Италии и Франции, свободно владеет несколькими языками, увлечена наукой, преподает в гимназии...
«Мой муж служит, но мечтает о сельском хозяйстве и хотел бы переехать в деревню. Скорее всего, мы это сделаем», – пишет в одном из своих писем Елиза­вета Владимировна. Да, и в этом решении – уехать из Казани подальше на природу – они совпадают! Мечта сбывается в 1904 году – родовое имение Мо­лоствовых Долгая Поляна, что на Тетюшских холмах, становится постоянным местом их жительства. Здесь Владимир Германович строит новый каменный дом, напоминающий готический замок, но по последнему слову техники. Особняк отапливается по уникальной системе, в нём есть динамо-машина, здесь же – пер­вое электрическое освещение в Заволжье и даже горячая вода! А вокруг дома не меньшее велико­лепие – озёра с форелью и лебедями, соединённые каскадом вод, огромный плодовый сад, розарий, оранжерея с редкими растениями…
Но создавать блага супруги стремятся не только для себя. Многое они делают для простых людей, ведь главное, о чём они мечтают в унисон, – быть полезными стране и обществу. Они строят школы, больницы, аптеки, избы-читальни… Владимир Гер­манович ставит всё новые рекорды урожайности, строит винокуренный завод и завод по добыче серы, по его настоянию мостятся дороги, укрепляются овраги. В планах – строительство железнодорожных путей до Тетюш! Елизавета Владимировна стремит­ся внести свой вклад в науку. Она кропотливо ведёт исследования здешней флоры, изучает посевы под руководством академика Вавило­ва, трудится на местной метеорологической станции... Откуда в них такая неуёмность, что служит им вдохновением?
Некоторые утверждают, что это местеч­ко сегодня – чуть ли не самая мистиче­ская точка на карте Татарстана. В гуще лесистого волжского берега виднеется светло-зелёный, не зарастающий дере­вьями прямоугольник правильной фор­мы. Говорят, здесь происходят чудеса: перестают работать приборы, сбивается ход часов, а человек, присевший отдох­нуть, чувствует мощный прилив сил. Впро­чем, благодаря сотрудникам Музея истории Тетюшского края мы знаем, что ещё большее чудо творилось в доме неподалёку. То была ми­стика чувств.

…Это было в марте 1930-го. Елизавета взяла протянутый местным чиновником документ. По­становление Тетюшского волостного исполкома о раскулачивании. А вокруг суетились чужие люди. Из милого сердцу дома выносили мебель, посуду, книги. Настала очередь белого рояля – свадебного подарка, клавиш которого касался сам Балакирев…
Как долго она спасала их родовую усадьбу от ра­зорения! Большую библиотеку, уникальный герба­рий, научные и литературные труды. Владимира не стало в 1918-м. Елизавета пережила своего супруга на 18 лет.

Похоронены супруги вместе – на берегу Волги, не­далеко от усадьбы. Впрочем, говорят, дух Елизаветы до сих пор витает здесь, обернувшись призраком и гуляя по алее их с Владимиром любви.

 
 
Олеся Бондаревская, Алсу Троицкая, Ольга Туманская