Они из боя вышли в бронзе

СТРЕЛОК

15 апреля 1984 года. Эту дату Ангаму Ишмухаметову не забыть. Во-первых, это его день рождения, во-вторых, он мог стать и последним в жизни. Вместо фейерверка сверкали трассеры, летевшие из засады моджахедов, а отстреливался именинник, укрывшись под своим «Уралом», в кузове которого находилось 80 ящиков со снарядами. Одна случайная пуля могла вызвать детонацию, и тогда даже в цинковый гроб положить было бы нечего.

Уроженец города Октябрьска, что в Башкирии, рано остался сиротой. С интерната и детдома началась его школа жизни. Усвоил её уроки Ангам хорошо – к 18 годам окончил строительный техникум в Бугульме и имел звание кандидата в мастера спорта по боксу. С такими данными призывнику можно было рассчитывать и на элиту ВС СССР – воздушно-десантные войска, но приписали к военным водителям, сыграли свою роль права, полученные в ДОСААФ.

– Призвали в апреле 1982 года, курс моло- дого бойца проходили в Темиртау, это Северный Казахстан, – рассказывает Ангам. – Там узнали, что нас направят в Афганистан. Ну Афган и Афган, как‑то не особо заморачивались. Когда же ехали на поезде в Ташкент, сопровождающий нас майор сказал, что, возможно, не все из нас обратно вернутся. Вот тогда не по себе стало. Помню, мы ещё переглянулись с Александром Логиновым, с которым подружились в карантине и ехали на соседних полках. Он‑то как раз и не вер- нулся. Ему полгода до дембеля оставалось, когда погиб. Во время боя Саня приподнялся, чтобы метнуть гранату, в это время пуля в плечо попала, граната выпала из руки… Рядом был командир, оба погибли…

Служить Ангаму довелось в 395-м полку 201-й мотострелковой дивизии, в роте материального обеспечения и подвоза боеприпасов. Место дислокации – город Пули‑Хумри на севере Афганистана. Водил «Урал» 375Д и номер его помнит до сих пор – 72‑34 КХ. Первое время сопровождал артдивизион при выдвижении на операции, последние полгода – разведроту, возил для них патроны, гранаты, снаряды для БМП. За два года и один месяц весь Северный Афганистан исколесил – Кундуз, Файзабад, Мазари-Шариф…

За это время не раз попадал под обстрелы, начиная со второго дня прибытия в полк. Но день своего 20‑летия на особом счету.

– 14 апреля началась Панджшерская операция, на следующее утро – как раз в мой день рождения – мы выдвинулись в район боевых действий. Попали в засаду – духи подожгли машину техобслуживания в голове колонны, а сзади подорвали газопровод. Мы оказались в ловушке. Я молодого как раз готовил себе на смену, как звали, не помню уже. Выскочили из машины, нырнули под кузов, я ему мешок с патронами и рожками кинул, сказал: «Заряжай!», сам стал вести ответный огонь. Потом кричу: «Патроны давай!», повернулся, а у того руки трясутся, попасть патроном в рожок не может.

Вспомнил, как бабушка говорила, что человек умирает ближе ко дню рождения, подумал, что всё, и мне конец. У нас как‑то машину с боеприпасами взорвали, так мосты от неё за 300 метров нашли. Но обошлось, дорогу разблокировали, и мы вырвались из засады, – вспоминает ветеран.

– 14 апреля началась Панджшерская операция, на следующее утро – как раз в мой день рождения – мы выдвинулись в район боевых действий, – рассказывает Ангам Ишмухаметов.

Колонна советской военной техники на горном перевале.

КОМАНДИР

Цветы. Именно такие ассоциации возникают у Олега Степанова, когда речь заходит о начале войны в Афганистане. Коренной казанец летом 1979 года окончил Казанское танковое училище. Распределение получил командиром танкового взвода в 371‑й гвардейский мото-стрелковый полк, дислоцированный в городе Кушка Туркменской СССР – самой южной точке на карте Советского Союза.

– 24 декабря нас подняли по тревоге и вывели в запасной район на доукомплектацию до штата военного времени. Шло и пополнение личного состава, и материально-технической части: матрасы, одеяла, подушки, сухие пайки, патроны, гранаты, автоматы… Танк напоминал цыганскую кибитку. Границу перешли в ночь с 28‑го на 29 декабря. Утром уже входили в Герат. Запомнилось, что на улицах было много народа, нас приветствовали улыбками, махали руками, бросали на танк цветы, было ощущение праздника, – делится впечатлениями майор запаса.

Таким выдалось начало нового этапа жизни не только для советских военнослужащих, но и для целой страны.

– Вместе с нами афганцы заходили. Двигались на уазиках, все в масках, как мы поняли, среди них был и будущий руководитель Афганистана Бабрак Кармаль, мы его между собой называли Коля Бабраков, – улыбается Олег Степанов.

Полк разместился в городе Шинданд провинции Герат, там лейтенант Степанов и провёл без малого два года до возвращения в Союз. В основную задачу его танкового взвода входило сопровождение автомобильных колонн с грузами из СССР до города Чагчаран в центральной части Афганистана, это почти 400 километров. Орден Красной Звезды на груди командира свидетельствует, что с поставленными задачами танкисты успешно справлялись.

– Мой Т-64 обычно шёл впереди колонны, ещё один – в середине, третий – сзади. Я ещё и в качестве «сапёра» был, три раза подрывался на минах. Хорошо, что в начале войны у моджахедов ещё не было поставок западного оружия. Мины в основном самодельные, так что вреда не много приносили – гусеницу порвёт, каток помнёт… Ремонт не много времени занимал, и дальше ехали, – буднично повествует собеседник.

Однажды танк остановился охранять заглохшую машину. Пока ремонтировали, колонна ушла вперёд, грузовик после починки газанул догонять своих. Танк поотстал. В небольшом ущелье остановились у речки воды набрать. Мотор не глушили. Когда командир с наводчиком стали уже в башню залезать, по ним открыли огонь сверху. Степанов крикнул механику-водителю: «Гони!», а тот с перепугу заглушил движок и завести не может. Люки открыты, не высунешься, чтобы закрыть, – огонь плотный. Хорошо опять же, что автоматов у духов тогда ещё не было, палили из мультуков, это длинные, выше человеческого роста старинные винтовки крупного калибра. Убойность и прицельность хорошая, но пули свинцовые – мягкие, плющатся о броню, не рикошетят. Баки, правда, попробовали, но хорошо, что минут через пятнадцать удалось завести мотор и тронуться. А могли и там остаться. Навсегда.

Но не только моменты смертельной опасности хранит память.

– Поражала нищета простых афганцев. Едем как‑то в сопровождении и по дороге обгоняем старика. Идёт босиком, в каких‑то лохмотьях. Возвращаемся, он шагает навстречу. Вспоминаю, что у меня ботинки новые солдатские в бардачке лежат. Приказываю остановиться. Выхожу из танка и отдаю ботинки старику. Видели бы вы его глаза… Он готов был руки мне целовать. Мне самому неудобно стало, быстро вернулся в танк, и дальше поехали, – говорит бывший комвзвода.

– Мой Т-64 обычно шёл впереди колонны, ещё один – в середине, третий – сзади. Я ещё и в качестве «сапёра» был, три раза подрывался на минах, – буднично повествует Олег Степанов.

Танк Е‑64 на блокпосту.

РАДИСТ

Редкий пограничник может похвастаться тем, что брал в плен агента ЦРУ. А вот уроженец деревни Дурга Балтасинского района Вениамин Кондратьев может. К тому же американца захватили во время ведения боевых действий. Такое дорогого стоит. Правда, обещанных медалей погранцы так и не получили.

Вениамин с детства мечтал носить фуражку с зелёным околышем, как и многие его одно-сельчане. Но над невысоким недавним выпускником СГПТУ №3, слесарем-сборщиком авиационного завода в военкомате только посмеивались. Первый раз сказали, что на границу только со своей собакой берут, второй раз посоветовали прийти с родителями и только на третий, оценив настырность призывника, записали в команду «300», так обозначались Пограничные войска КГБ СССР. Повестку получил в апреле 1985 года.

А вот на месте – в Рачихинском погранотряде Дальневосточного военного округа – потенциал новобранца сразу оценили и направили в сержантскую школу. Через полгода Кондратьев окончил её с отличием, получил звание сержанта и право занимать две должности – командира отделения и командира БМП-1. Вот только навыки эти довелось применять не на советско-китайской границе, а в моторизованной манёвренной группе – подразделении особого назначения резерва погранвойск, – дислоцированной в афганском городе Шибарган.

У командира БМП задачи были самые разные: охрана газопровода, который духи постоянно пытались взорвать, проводка автоколонн, участие в засадах на караваны с оружием. И так полтора года.

– Однажды в засаде удалось захватить сотрудника американских спецслужб. Сдали куда положено. Нас обещали наградить. Говорили, что представили к медали «За боевые заслуги». Но так и не получили. Оказалось, этот агент вёз подарки афганским полевым командирам: фотоаппараты японские, золотые часы, ещё что-то. А кто‑то из наших не устоял перед соблазном и прихватил одну фотокамеру. Пропажу обнаружили, но так и не нашли, вот в качестве наказания и завернули наградные документы, – признаётся Вениамин Кондратьев.

Но медаль, пусть и другая – «За отличие в охране государственной границы», – нашла‑таки уроженца Татарской АССР.

– Снайпер нашим покоя не давал. Где он засел, вычислить не могли. Мне подозрительным показалось большое с обширной кроной дерево вдалеке. Практически наугад жахнул по нему из пушки – свалил, потом для верности пулемётом отработал. И оказалось, что снайпер там и был, – не без гордости вспоминает пограничник.

Вениамин Кондратьев – бывших пограничников не бывает. 28 мая 2024 года.

Бывший командир танка Евгений Кабыш со своим взводным Олегом Степановым.

ВСТРЕТИЛИСЬ НА ПОСТАМЕНТЕ

У всех троих героев этого рассказа после Афганистана жизнь сложилась вполне успешно. Ангам Ишмухаметов после демобилизации практически сразу уехал из Башкирии поступать в Казанский инженерно-строительный институт. По окончании вуза работал в органах муниципальной и государственной власти, в системе высшего образования и промышленности. Сейчас возглавляет центр консультирования страхователей Социального фонда России по РТ. К общественному движению афганцев подключился на первоначальном этапе, сейчас является председателем правления Вахитовского районного отделения Общероссийской общественной организации «Российский Союз ветеранов Афганистана».

Разговор афганцев.

Олегу Степанову после Афгана довелось послужить в Коврове, Курске, откуда три раза ездил в Чернобыль после аварии на АЭС, потом был разведбат знаменитой Таманской дивизии. В 90‑м году проехал по Красной площади в бронеколонне парада Победы. Потом ещё два раза на своём танке въезжал в Москву – во время событий в августе 91‑го и октябре 93-го.

В 1995 году в дивизии началось сокраще- ние, майору Степанову предложили перевод в 201‑ю дивизию в Таджикистан.

«Хватит уже, навоевался», – решил офицер и вышел в запас. Вернулся в Казань. Сегодня он начальник охраны одного из торговых центров.

А вот Вениамина Кондратьева судьба увела из Татарстана буквально на край света. После дембеля вернулся на авиазавод, проработал полтора года, а потом товарищ сманил ехать во Владивосток за длинным рублём. В итоге разбогатеть не особо получилось, зато прикипел к дальневосточной земле – только жену привёз из Татарстана. Прослужил 15 лет в Гос­ автоинспекции, трудился в инкассации.

Все трое до воссоединения на постаменте не знали друг о друге. Как же оно произошло? Об этом рассказывает один из инициаторов создания монумента, председатель правления Татарстанской Республиканской общественной организации «Российский Союз

Афганистана» Евгений Кабыш:

– В общественном конкурсе на лучший макет памятника приняли участие девять проектов. Победил проект скульптора Александра Кислова. Правда, сначала у него в композиции было два человека, но мы подсказали, что для полноты картины недостаёт радиста.

Что касается лиц воинов, то изначально они были какие‑то неродные, с ярко выраженными азиатскими чертами. Вот я и подумал, что было бы правильно взять за основу реальных людей. Попросил афганцев, в основном тех, кого знал лично, прислать мне фотографии военной поры.

Зачем – не говорил. Потом отправил их Кислову. Он уже сам выбирал. Приятно, что его представление о командире совпало с образом моего комвзвода. Что касается Олега, Ангама и Вениамина (он, правда, пока памятник воочию не видел), то для них известие о том, что они забронзовели, стало сюрпризом.

За почти четыре года мужчины привыкли видеть себя молодыми на пьедестале, их дети – а они уже взрослые – тоже. А вот внуки пока с недоверием сравнивают монументальных воинов-великанов с дедушками, которым довелось шагнуть из боя в вечность.

Вениамин, Олег и Ангам на фоне себя молодых в бронзе.