Комсомол - реальная сила

Для таких, как он, слова «жила бы страна родная» – не просто строчки из песни.
ПАРТИЯ СКАЗАЛА: «НАДО!»
«Давай, поднимай молодёжь!» – такое задание я получил от пер­вого секретаря Альметьевского горкома КПСС Валентина Бори­сова. Надо было помочь городу построить ледовый дворец, а я занимал должность первого се­кретаря горкома ВЛКСМ. Начало 80-х, на дворе – зима. Строители стали ковырять котлован, а мест­ность болотистая – выступила вода. За ночь она замерзла. Всё! Тяжёлой технике работать даль­ше нельзя. «А как комсомольцы долбили замёрзшую реку, чтобы сплавить лес?» – привёл в пример строительство Комсомольска-на- Амуре Борисов. Так в моём архиве появилось фото, на котором мы с товарищем стоим с отбойными молотками практически раздетые, а от нас пар валит. В январе!
Но сначала мы собрали секре­тарей первичных комсомольских организаций города, объяснили проблему. Никто не отказал. Рабо­тали по графику. Ломами долбили лёд. Затем подключались строи­тели. Они рыли котлован, и снова выступала вода, которая вымо­раживалась, выдалбливалась… Постепенно мы дошли до той от­метки, которую нам определили геологи. Котлован забетонирова­ли, дворец был построен. Это был замечательный опыт, когда мы, комсомольцы, сплотились и по­могли своему городу.
КИНУТЬ КЛИЧ
За три месяца до того, как меня избрали первым секретарём Татарского обкома комсомо­ла, довелось открывать зональ­ный турнир «Золотой шайбы». Там были представители из ЦК ВЛКСМ. Говорю им: «Комсомол Татарии – мощнейшая организа­ция. Мы всегда в авангарде, а вы нам – промежуточное зональное соревнование. Доверьте всесоюз­ный финал «Золотой шайбы»!» «А потянете?» – спрашивают. «Потя­нем!» Стал я секретарём, и мне сразу припоминают тот разговор: «Подтверждаете готовность?» Куда тут денешься?! А ещё я задался вопросом: зачем проводить фи­нал в Казани, если мы построили отличный ледовый дворец в Аль­метьевске? Звоню Фариду Хай­рулловичу Мухаметшину – тогда председателю горисполкома города. Тот – насквозь наш человек, бывший комсомольский активист: «Конечно, поддержим, Борис!»
Но вот вам первая сложность: дворец-то построен, а машины для заливки льда нет. Такие ма­шины выпускал завод под Сверд­ловском – четыре штуки в год. Поставки вперёд на три года расписаны! Но отступать мы не привыкли. Отправляю первого секретаря альметьевского горко­ма комсомола Мансура Хафизова в командировку: «Собирай митин­ги, организуй субботники, вос­кресники, но без машины не воз­вращайся». Сам же звоню первому секретарю свердловского обкома комсомола Царегородцеву: «Алё­ша, выручай, друг! У вас – завод, а у нас – дворец и финал «Золо­той шайбы». Поднимай специ­алистов!» И что? Сделали! Ради такого дела объединились ком­сомольцы совершенно разных го­родов. У нас тогда был Советский Союз, и я всегда знал, что могу обратиться в горком комсомола хоть в Минске, хоть в Краснодаре, хоть в Москве, и там обязательно выслушают и помогут.
Турнир «Золотой шайбы» стал для города настоящим праздни­ком. Прибыли команды со всей страны. Почётным гостем стал патриарх советского хоккея Ана­толий Тарасов, который очень помог нам с организацией со­ревнований. Он привёз вместе с собой легендарных спортсме­нов – Рагулина, Волчкова… Провёл мастер-классы для альметьевского «Нефтяника»… Наши мальчишки тогда здорово сражались – стали призёрами. Вот так всего лишь одна инициатива была способна свернуть горы. Достаточно было только кинуть клич.
РЕАЛЬНЫЕ ДЕЛА ПРОТИВ ФОРМАЛИЗМА
Не хочу идеализировать: слож­ности в комсомоле были. Самая основная из них – нас душил формализм. Все эти идеалисти­ческие лозунги, ленинские зачёты, комсомольские политопросы… Не любил я это дело. Как обходил? Технология была такая: эти во­просы особо не контролировал; отдавал дань, а дальше – будь что будет. Мне в комсомоле нра­вилось совсем другое: реальные дела – строительные отряды, шеф­ские десанты… Да, нам приходи­лось лавировать, но какое же это было счастье, когда мы находили вот такие живые формы работы!
Мне повезло. На втором курсе Казанского университета меня избрали заместителем секрета­ря студенческого бюро по учеб­но-воспитательной работе. Но такое название нам не нрави­лось – для всех я был… студенче­ским деканом факультета. У нас уже тогда было самоуправление! Кто, как не мы – учащиеся – лучше знали, кому позарез необходимо общежитие, а кому – стипендия, даже если он до неё не дотягивал. Мы входили в положение, а вот ли­повые справки и ложные жалобы нас не трогали. Сулейман Иксано­вич Даишев, декан историко-фи­лологического факультета, ни одно наше предложение не отмёл.
Как-то меня вызвал к себе Во­лодя Егоров – секретарь комитета ВЛКСМ КГУ, в последующем – за­ведующий отделом пропаганды и агитации ЦК ВЛКСМ. Тогда вов­сю гремел КАМАЗ, а университет до сих пор был от этого в стороне. «Борис, подумай, как мы можем помочь. Возможности есть!» Так я стал командиром шефского де­санта университета на КАМАЗе. Созвонился со штабом стройки, спросил, к чему стоит подклю­читься, и в скором времени мы ор­ганизовали там консультацион­ный пункт, ведь люди на стройку прибывали сотнями! В этом пун­кте лучшие молодые препода­ватели и аспиранты факультета общественных профессий расска­зывали об условиях приёма в Ка­занский университет. Но кроме этого нам нужно было занять де­тей, родители которых трудились не покладая рук. Решили прове­сти для ребят военно-спортив­ную игру «Зарница». Но бегать по полю с палками неинтересно, и мы придумали: в районе КА­МАЗа должны заработать десять военных радиостанций! Разреше­ние нужно было получать в КГБ. Ну я и пошёл. И знаете, проблем не возникло. Когда ты объясня­ешь свою идею, говоришь, что это нужно людям, а тем более детям, тебе идут навстречу. В итоге дет­ские разведгруппы передавали свои сообщения по радио. Вот это была радость! Я и сам с удоволь­ствием бегал с ними. Не в штабе же мне сидеть! Так мы продолжа­ли и укрепляли традиции добро­вольческого движения. Сегодня его почему-то называют чужим для нас словом «волонтёрство».
ЖИЛА БЫ СТРАНА РОДНАЯ…
Что это была за встреча! Раис Киямович Беляев – человек ле­гендарный. Вся страна его знала. Я был студентом четвёртого курса, когда перед отправкой в Челны нас, участников шефского десанта, напутствовал ректор Казанского университета Михаил Тихонович Нужин. «Борис, доверяю тебе ста­туэтку и диплом почётного вы­пускника нашего университета. Вручи их Беляеву. Пробейся!» – сказал он мне. С этим почётным поручением я отправился в чел­нинский горком партии, к пер­вому секретарю. Там говорят: «Приходите в одиннадцать вече­ра». Пришёл. В штабе работа ки­пит, полная приёмная! К Беляеву в очереди заместители министров сидят. Но он меня принял. Вме­сто отведённых пятнадцати сорок минут у него просидел. Я расска­зывал о наших делах, он с инте­ресом слушал, вспоминал свои комсомольские времена. Именно с того вечера и завязалась наша дружба. Многие вопросы я потом решал через него. Как‑то пришли ко мне родители и ученики ка­занской музыкальной школы №1. Школу лишали её исторического здания. Позвонил Раису Киямо­вичу, помог – дал отбой. Комсо­мол – это была реальная сила. Там, где наши старшие товарищи, вы­нужденные идти официальными путями, упирались в формализм и буксовали, мы старались решать проблемы по-свойски. Помню, звонит мне Саша Лобас, первый секретарь Киевского горкома ВЛКСМ: «Борис, что‑то наши стар­шие товарищи не могут догово­риться. Помоги, достань нам три вагона полиэтилена». Звоню ди­ректору «Оргсинтеза» Владимиру Лушникову. «Хорошо! – говорит тот. – Дам поручение отгрузить комсомолу три вагона самовы­возом». Решили вопрос! Пото­му что для дела. Потому что, как в песне: «Жила бы страна родная...».