Верхний Услон: впереди – крутой поворот

ОНИ НЕ ОТСТУПЯТ И НЕ ПОДВЕДУТ

С недавних пор руководит этим районом Евгений Варакин, два года без малого «отслуживший» в новых регионах России, восстанавливая города Лисичанск и Рубежный. В общем, тоже крутой глава Верхнему Услону достался. «Татарин», одним словом, – именно такой позывной получил Евгений в зоне боевого соприкосновения. Задачи ему предстоит решать непростые, но, как сказал Владимир Путин об участниках СВО в своём федеральном послании: «Они не отступят и не подведут. И должны выходить на ведущие позиции... Возглавлять регионы, предприятия, самые крупные общественные проекты».

ЕСЛИ МИГРАЦИЯ – ТО ТОЛЬКО К НАМ!

– Значит, и с вечным оттоком сельского населения в город справитесь? Или Верхнеуслонскому району это не грозит – он ведь самый близкий к городу? Плюс тут Иннополис есть...

– Тем не менее одна из самых главных проблем этого района – трудовая миграция. Поэтому и одна из основных задач, которую я ставлю перед собой и своей командой по развитию района, – это сокращение миграции. Я наоборот хочу добиться миграции к нам. Во-первых, мы находимся близко к городу или город близко к нам – это как кому удобно. Во-вторых, никто не отменял казанскую агломерацию – 2030.

Мы понимаем, что близость к Казани диктует развитие этого района, не только туристически, но и как промышленного кластера. И дальше вниз, если мы спускаемся ближе к нашим соседним Кайбицам, это и сельское хозяйство. Очень и сильно хочу побороть ситуацию с миграцией, чтобы жители нашего района работали здесь. Понимаю, что для этого надо максимально обеспечить их рабочими местами. Да, на территории района есть город Иннополис, но лично моё мнение: Иннополис – это специфическое место работы.

То есть не каждый человек имеет IT‐образование, да? Там всё‐таки больше упор на высокие технологии. И даже обслуживающий персонал они уже давно набрали, поверьте мне.

Поэтому на Иннополис надеемся, но и сами не плошаем. У нас сейчас ряд проектов запущен, очень мощных. Например, три индустриальных парка построятся. Есть у нас и один, как я его называю, фантастический проект – один застройщик хочет серьёзно вложиться в район. Я пока суммы называть не буду, но даже для меня они космические, а я в каких только проектах в Казани не участвовал! Но здесь планируется строительство курортно‐оздоровительного комплекса на полторы тысячи мест. Представляете, номерной фонд полторы тысячи мест! И они, пока прогнозно, 1200 рабочих мест обеспечат. И это помимо стройки.

В общем, повторюсь, обеспечение рабочими местами местного населения – один из основных приоритетов в моей работе.

НЕ МОГУ ПРЕДАТЬ ИСТОРИЮ СВОЕЙ СЕМЬИ

– Работа в прифронтовой зоне сильно меняет отношение к жизни. А какое‐то применение полученному опыту в местных реалиях Верхнеуслонского района найдётся?

– Вы знаете, меня многие спрашивают: как ты вообще согласился на это? А моё внутреннее «я» сказало, что ты не можешь не согласиться, потому что это будет предательством истории твоей семьи. Мой дед три войны отлетал. Он три войны защищал Родину. Он отлетал в Финскую, он отлетал в Великую Отечественную, успел даже в Японской войне поучаствовать. И я рос на его рассказах и на рассказах бабушки, которая как жена офицера всегда была рядом. И просто предательством семьи было бы, если бы я просто испугался, сказал: не, я не поеду, у меня здесь семья, у меня здесь дети, у меня быт налажен. Поэтому я поехал, даже не раздумывая. Это так.

Когда меня спрашивают о той части моей жизни, у меня перед глазами сразу воспоминания из детства: рассказы бабушки, которая прошла с дедушкой весь его путь и на войне, и в тылу. И рассказы дедушки, который непосредственно был участником военных событий. Да, в войне, хоть она была 80 лет назад, хоть сейчас, всё то же самое – потери, горе, слёзы – всё одинаково, ничего не меняется, поверьте мне. Неважно, когда это происходит: в XIV веке, в XV веке или сегодня. Так что ничего нового я сказать не могу. Сама сущность человеческого жития‐бытия в войну очень сильно разрушается.

Я общался там с людьми, которые за один день всё потеряли. Я общался с людьми, которые теряли родственников. Я общался с людьми, где семьи разделились на два лагеря. Это, считаю, наиболее страшное последствие. Одна женщина – руководитель подразделения в Лисичанске – со слезами на глазах показывала мне переписку со своей родной сестрой, которая уехала на ту сторону и подверглась воздействию нацистской идеологии. Она писала: «Мы вернёмся, мы тебя повесим на первом столбе как предательницу Родины». Родная сестра писала такое родной сестре! Разделение семей, разрушение нации – так происходит война. Она несёт столько горя, что невозможно пережить.

Я знаю, что другим я уже не буду. Я начал больше ценить своих близких, начал ценить больше жизнь.

Это понимаешь буквально за секунду, когда после ракетного удара по дому вытаскиваешь из‐под завалов тела людей, которые секунду назад были живыми. И видишь горе оставшихся в живых родственников – такое не может не оставить след в душе. У нас в Казани, даже если ДТП какое‐то случается, весь город переживает. А тут каждый день, каждый час, каждую минуту... Вот тут, рядом, практически у тебя на глазах.

Да, когда постоянно в такой ситуации находишься, ловишь себя на мысли, что происходит будто деформация какая‐то с тобой. Как у врачей, которые, когда ещё молоды, лечат, сопереживая и жалея, боясь сделать больно. А потом сердце врача уже так не сжимается от чужой боли. Задача – вылечить, а не жалеть... Вот что‐то подобное происходит, когда в результате ударов погибали десятки людей. И ты их вытаскиваешь и вытаскиваешь из завалов и ловишь себя на мысли, что уже не можешь так сопереживать, как раньше. Будто отболело всё нутро уже. И поэтому жизнь моя поменялась однозначно.

КНИГУ БУДУ ПИСАТЬ НА ПЕНСИИ

– Следующий год объявлен в РТ Годом защитника Отечества. Не хотели бы вы описать свои впечатления, ощущения после посещения Лисичанска в книге? У такой книги будет много читателей.

– Об этом уже очень много написано. Но не книг, конечно. Книги ещё не созрели... Да и я вряд ли на книгу замахнусь. Во‐первых, честно говоря, я трудоголик. Чтобы посвятить себя написанию книги, надо всё отложить и только этим заниматься. Написать‐то много чего можно, но я пока
не готов. Может быть, на пенсии, когда будет много свободного времени…

ХОХЛУШКА – ЧЛЕН СЕМЬИ

– Евгений Анатольевич, многих читателей нашего журнала интересует вопрос: как там Изи*? Привыкла ли она к новой, мирной жизни?

– Очень хорошо. Её все очень любят. Ласково называют её Хохлушкой. Все приносят ей еду. Хотя я говорю: «Ребята, мы её очень хорошо кормим. У неё всё хорошо, все витамины, все прививки она получает!» Но, вы знаете, это тоже показатель наших людей. Я на них не обижаюсь и прошу, чтобы они не обижались, говорю им: «Ребята, если мы её будем кормить всем, что вы приносите, то она у нас долго не проживёт. А мы хотим, чтобы она долго и счастливо жила».

Изи – очень резвая, а порой очень серьёзная барышня. Растёт быстро. Вот сейчас в зиме готовится – у неё ведь это будет первая зима здесь, а у нас похолоднее климат, чем там. Но, похоже, зима ей понравится. Она со снегом с удовольствием играет...

Изи подросла, видно, что повзрослела. Из маленького щенка превращается в серьёзную мадаму – охраняет территорию, оберегает нас, осознаёт, что она – полноправный член семьи со своими обязанностями.

– А как вы её нашли? Как решились её взять и привезти из такой дали домой?

– Это вообще очень интересная история. Мы ехали по дороге – сидит кутёнок. Маленький такой, ну, наверное, месяца два, не больше. Красивый‐красивый кутёнок! Мы вышли из машины выкидывать мусор. И говорим ей: «Вот обратно будем ехать, если будешь сидеть на этом же месте – мы тебя заберём!» Каково было наше удивление, когда на обратной дороге мы увидели, что щенок сидит на этом же месте, будто нас ждёт.

Мы просто открыли дверь, а она – раз в машину и запрыгнула! И всё. И она с нами всё это время жила.

Я не понимаю людей, которые заводят на время животное, а потом его выбрасывают. Если взяли – это уже член семьи. Она с нами была, когда над нашим домом сбило ракету, когда полетели осколки... Она с нами пряталась, она с нами делила быт. Она охраняла нас. Когда на улице было холодно, она с нами в доме спала. Как её можно было не забрать?! Члена семьи? Даже не представляю, как её можно оставить. Вот мы и забрали
Изи с собой.

ДОЧЬ ПОЛКА

– Как вы её поделили? Вы же там не один были.

– Да очень просто – по старшинству. Сработал административный ресурс. Я сказал: «Возьму себе!» И взял.

Ну это не значит, что она только моя. Она по всем ребятам скучает, всех ждёт и радостно встречает. Все её навещают в обязательном порядке. Это как дочь полка. Любой из моих ребят приезжает – Сергей, Айрат, – гуляют с ней, играют, избалована она в этом вопросе... К себе могут забрать. Три дома у неё – она может в любой дом приехать, и все ей рады. Честно говоря, мы иногда думали, что она наш ангел‐хранитель, который помогал нам там выживать, и та тоска по родине благодаря её любви переносилась легче. Она очень любвеобильная девочка у нас, она ласкушка, она поигрушка – и эта её искренняя любовь нам очень помогала.

То есть, видя всё то горе: как люди бегают за водой, как добывают себе еду, как люди тихонечко пытаются разрушенное – то, что годами, десятилетиями нажито, – по крупинкам восстанавливать... Да плюс там ещё нет денег, нет света, нет воды, нет газа...
И каждый раз, когда приезжаешь в эту беспросветность, которую надо восстановить, руки порой опускаются. А тут подбегает живое существо, которое тебя лижет, хвостиком виляет от радости, и ты понимаешь, что ты кому‐то нужен. Собака безвозмездно рада тому, что ты вернулся, что ты живой. И силы появляются. И крылья вырастают. И понимаешь, что ты всё сможешь.

Это была целая трилогия, как мы её везли домой. Как останавливались, чтобы вывести её погулять. Как её укачивало, как ей было плохо, потому что ехали очень долго. Она многое пережила.

Там, к сожалению, очень много кошек и собак, которых сбивают машины. У нас это всё‐таки редкость. А там в результате обстрелов животные просто глохнут и, выбегая на дорогу, не слышат приближающихся машин. Они даже сигналов машин не слышат. Очень много собак и кошек контуженных и оглохших. Когда война, страдают не только люди.

ПЛАНОВ – ГРОМАДЬЁ

– Вернёмся в Верхний Услон. Как вас приняли в районе? Каковы ваши планы на ближайшее будущее? Что бы вы хотели модернизировать/построить/отремонтировать?

– Пока ещё мне непонятно, как меня приняли. Ответ на этот вопрос получим после того, когда будет что‐то реализовываться здесь.

Планов – громадьё. Со своей командой понимаем вектор, куда надо двигаться. Идёт перестроение. У предыдущего главы были свои планы, требования и видение развития района, у меня – свои, и очень глобальные. Хочу, чтобы в Верхний Услон люди приезжали не только на выходные. Хочу, чтобы они хотели здесь жить и жизнь их была комфортной.

Будем создавать достойную инфраструктуру. Кто‐то может посчитать, что я нарушаю спокойное течение их жизни, но я думаю, что они оценят моё стремление сделать район более привлекательным. Свежий воздух, река, экология нам в помощь. Чтобы хотелось здесь жить, учить детей, чтобы коренные жители отдавали предпочтение не Казани, а своему родному Верхнему Услону. Чтобы наши зарплаты могли конкурировать с городскими зарплатами.

С чем ещё предстоит работать? Парадокс: мы, живя на реке, имеем проблемы с водой! То есть у нас два водозабора, которые морально устарели, а район‐то развивается.

Эти водозаборы справлялись со своей работой раньше, но население растёт. В выходные дни в Верхнеуслонский район приезжает
110 тысяч человек! Не придумываю, это официальная статистика. Это дачники, это туристы, это люди, которые здесь имеют родительские дома, приезжают сюда отдохнуть на шашлыки либо ведут какое‐то своё хозяйство. У кого‐то здесь сады, огороды, и они приезжают полить, прополоть – 110 тысяч человек каждые выходные, представляете!

Поэтому здесь нехватка воды. Два водозабора не справляются. Поэтому вот она – главная задача. И у нас уже есть подвижки. Обнаружено очень хорошее место, которое может давать много воды – её хватит для обслуживания Верхнего Услона, Нижнего Услона, Студенцов, Печищ... Для этого нам надо войти в федеральный проект «Чистая вода» и построить водозабор.

Это за собой тянет, естественно, строительство современных очистных сооружений. Очистные, конечно, и сейчас работают, но на пределе своих возможностей. Если мы строим мощный водозабор, увеличиваем потребление воды, то у нас соответственно будет много сточных вод, которые тоже надо отрабатывать, чтобы всё работало правильно и экологично.

ГЛАВНОЕ – НЕ ПЕРЕБОРЩИТЬ!

– Верхний Услон – очень красивое место. Может стать любимым местом отдыха для туристов...

– Туризмом мы и на сегодняшний день уже можем похвастаться. Да и планов по развитию много. Но, считаю, тут главное – не переборщить! Всё должно быть в меру. Просто сделать «выжженную» землю для туристов, которые приехали‐отдохнули‐уехали, а потом хоть трава не расти, мы не хотим. Нужно, чтобы и местным людям жилось хорошо. Чтобы и сельское хозяйство развивалось – это национальная безопасность страны. Для туризма больше акватория подходит, ну и какие‐то отдельные туристические интересные объекты в глубине района, но они не такие масштабные, как вдоль реки. На сегодняшний день уже 11 глэмпингов построено. И их не стыдно показать туристам из других регионов. В Кзыл‐Байраке, например, на базе бывшего лагеря «Связист». Вы не представляете, сколько там народу!

У нас есть глэмпинг, где продают сон. Да! Люди приезжают к нам просто поспать в тишине. Придумала и построила это «сонное место» одна девушка‐инвестор. Вот сейчас она пришла с проектом – ещё шесть домов построить хочет. В чаще леса. Это тоже, оказывается, востребовано. Люди из Казани, которые работают в вечном цейтноте, в переизбытке информации, которая ежесекундно валится на их головы, приезжают просто поспать 2−3 дня в сосновом лесу. Тишина там первозданная! Ценник недорогой, отдых востребован.

Я был удивлён, думал, что «сонный отдых» – это что‐то для нас специфическое. Но я ошибался. Всё востребовано.

ТО, ЧТО РАДУЕТ ГЛАЗ

– А где ваше любимое место в районе? Место силы, где вы отдыхаете душой, набираетесь сил, забываете о плохом, мечтаете...

– Мне очень нравится Нижний Услон. Когда мы поворачиваем на Нижний Услон и начинаем спускаться, вся акватория открывается, вся Казань как на ладони. Ты видишь и Лаишевский район, и Зелёный Бор... Очень люблю это место. Не могу сказать, что я не люблю Майдан, не люблю Кургузу... Такого нет. Но радует глаз мне именно спуск к Нижнему Услону.

– Если к вам приедут друзья, которые никогда не были в Верхнем Услоне, куда вы их в первую очередь поведёте, что покажете?

– Здесь колоссальное количество красивых мест. Я бы повсюду их свозил, всё бы показал. Да в то же самое Вахитово – красивая, аккуратная деревня, которая сейчас, с запуском М-12, думаю, будет просто процветать. Эта дорога повернула интересы многих инвесторов в сторону Верхнеуслонского района. То есть М-12 – это то благо, которое принесёт сюда хорошие инвестиции. Сейчас многие приходят к нам с интересными проектами, которые вдоль М-12 хотят сделать. На примере Вахитово мы видим, как из скромной деревушки она превратилась в очень притягательное место. Уже обрати- лись к нам ребята с интереснейшим проек- том: хотят построить там лагерь для детей с тематическими схемами по сельскому хозяйству. Очень перспективно! Сейчас они заявляются на гранты по линии Минобразования РФ. Вот такой проект я буду поддерживать двумя руками и ногами. Ведь, если дети со всей республики будут приезжать к нам, это именно те дети, которые захотят работать в сельском хозяйстве.

В этом образовательном лагере с помощью игр ребёнку будут прививаться любовь и правильное отношение к сельскохозяйственной деятельности. Образно говоря, ребёнок с детских лет будет понимать, кем он хочет стать, чем ему интересно заниматься. А то ведь сейчас спрашиваешь у школьников, кем они хотят быть, они и не знают. Основная масса детей идёт в ту профессию, куда папа с мамой заставили. Родители желают, чтобы чадо стало стоматологом, например, чтобы всегда при работе. А ребёнку нравится наблюдать, как растут растения... Вот в таких лагерях с малых лет будет развиваться интерес к профессии. Они позволят мышление родителей поменять, и сами дети к тому времени, когда надо будет принимать решение о выборе профессии, будут понимать, чего они действительно хотят.