Эгоисты кушали в одиночку

Наш земляк поэт Евгений Баратынский сравнивал старинную чернильницу у себя на столе с чёрной вдовой, которая меняет мужей как сломанные перья. Поэтому у　каждой антикварной вещи есть своя история.

Иногда она документально подтверждена (например, имеется заключение эксперта или упоминание в мемуарах одного из владельцев), но чаще, кроме клейма изготовителя и монограммы владельца, – ничего. В этом случае коллекционеру остаётся, призвав в помощники опыт, интуицию и справочную литературу, её додумывать. Но это-то и есть самое интересное!

В антикварном салоне непросто сосредоточиться на какой-то одной вещи. Каждая достойна внимания. Каждая притягивает к себе. Предлагаю антиквару Кириллу Пономарёву выбрать что-нибудь на его усмотрение.

ЭГОИСТЫ И ЭГОИСТКИ

– Да что далеко ходить?! Вот, к примеру, этот наборчик «Эгоист» конца XIX – начала XX века… – Кирилл Николаевич снимает с витрины скромную на вид коробочку с тремя столовыми приборами: вилкой, ложкой, ножом. Поясняет: – Это позолоченное серебро, но от частого использования оно местами поистёрлось. Принёс набор в салон перекупщик, поэтому о том, кому вещь принадлежала, можно только догадываться. Сразу видно, футляр родной, из ценных пород дерева, возможно, бук или орех, внутри обит бархатом. Сохранность хорошая, даже застёжка не поломалась.
Из чего делаем вывод, что вещь берегли, может быть, как память о предках. И лежала она где-нибудь в глубине буфета. Такие столовые приборы до революции брали с собой в дорогу. Раньше – в карету (кстати, были тогда и одноместные экипажи, называемые «эгоистками»), позднее – в автомобиль, на пароход или поезд. Рядом с этим набором мне видится эдакий денди с маникюром. Он сидит в купе или каюте первого класса, а может, за раскладным столиком на лужайке. Слуга достаёт из кожаного саквояжа или плетёной корзины сервиз на одну персону: серебряный поднос, фарфоровый чайник,
ситечко, молочник, чашку. Отдельно упакованы штоф и рюмка. Внутри футляра бархатная обивка с нишами, предусмотренными для каждого предмета, чтобы предохранить от битья во время тряски. Вынимает столовые приборы и протирает их. Денди трапезничает неспешно, обстоятельно. Созерцает пейзаж.

ЕДИНОЛИЧНИКИ

В советские времена этим прибором вряд ли пользовались. Темнело серебро в буфете. Из процесса приёма пищи изгонялся педантизм. Перекусывали на ходу! Индивидуальность порицалась, ей противопоставлялась жизнь в коллективе у всех на виду – и на работе, и после. Предпочитали обедать в больших комбинатах общественного питания по талончикам или в столовках при заводе. Ели из мисок, вилок не полагалось – только ложки.

Подобного рода штучки вроде этого набора считались буржуазными. Даже представить сложно, как хозяин дома, отправляясь в командировку, берёт с собой футляр «Эгоист». Окружающие, достав во время обеда свои оловянные и деревянные ложки, его попросту не поймут.

Эгоистов тогда называли единоличниками. Их сторонились.

МОДА ЖИТЬ ДЛЯ СЕБЯ

Но эгоизм в Российской империи в кругу аристократов и творческой богемы воспринимался как нечто само собой разумеющееся. Недаром Пушкин сделал в своей поэме главным героем Онегина – типичного представителя того времени, которого Белинский назвал «страдающим эгоистом». Александр Сергеевич даже указал, от кого именно пошла эта мода «жить для себя»:

Лорд Байрон прихотью удачной Облёк в унылый романтизм И безнадёжный эгоизм.

THE EGOIST

Потом в России стали восторгаться ирландским эстетом Оскар Уайльдом, в начале прошлого века его сменил эгофутурист Игорь Северянин, он даже внешне копировал сэра Уайльда, поклонником которого являлся. Столичная публика выписывала из Лондона литературный журнальчик, он так и назывался – The Egoist.

Сегодня после семидесяти лет подавления эгоизм вновь поднимает голову. Психологи советуют любить себя, по утрам смотреть в зеркало и произносить как мантру: «Ты самый лучший! Ты красивый! Ты успешный!»

АТРИБУТАЦИЯ

Кирилл Пономарёв с помощью лупы изучает полустёртые клейма на поверхности приборов из набора. Один принадлежит владельцам магазина серебряных изделий – «…атья Брабенф в Поповке», угадываются очертания фамильного герба. Ещё одно клеймо «И.Ф.А.» поставил изготовитель. Чтобы провести атрибутацию (определение подлинности произведения искусства. – Прим. автора), антиквар берёт потертую книгу – это библиографическая редкость «Золотое и серебряное дело XV–XX вв.», в которой впервые было собрано 2600 клейм известных в России производителей предметов из драгметаллов. И в ней под инициалами И.Ф.А. находит Ивана Фёдоровича Андреева, владельца мастерской серебряных изделий.

О БЕДНОМ ГУСАРЕ ЗАМОЛВИТЕ СЛОВО…

– Некоторые предметы под клеймом Ивана Андреева хранятся в Государственном историческом музее России, – говорит Кирилл Николаевич. – Но наш «Эгоист» не представляет особой художественной ценности, это функциональные столовые приборы. Они изящны в своей простоте, их приятно и удобно держать в руках. Когда я смотрю на этот футляр, мне вспоминается фильм Эльдара Рязанова «О бедном гусаре замолвите слово». А именно та сценка, когда карета с графом Мерзляевым, действительным тайным советником, которого сыграл Олег Басилашвили, съезжает с тракта Санкт-Петербург – Губернск, останавливается у лесного озерца и на полянке графу накрывают столик. На скатерти сверкают серебряные приборы из набора «Эгоист». Мерзляев завтракает икрой и холодной телятиной в одиночестве, наслаждаясь едой и природой.