ЖИЗНЬ. ОТ ВОЛГИ ДО ЕНИСЕЯ

В Красноярск-26 из Казани Назира Бикмухаметова приехала в середине пятидесятых к мужу: он остался здесь работать после службы в армии. Попасть в закрытый город, о котором в стране знали только посвящённые, оказалось непросто: анкеты, проверки, долгое ожидание разрешения на въезд... Насколько здесь всё серьёзно, поняла, когда оказалась у городских ворот – КПП с усиленной охраной и высокий забор из колючей проволоки, который терялся где-то в тайге...

ЗАКРЫТЫЙ ГОРОД В ТАЙГЕ

Но в Красноярск-26 сразу влюбилась. Для тех, кто ковал ядерный щит страны, по проекту ленинградских архитекторов строили образцовый социалистический город. Красивая площадь с помпезными сталинками, улицы в окружении вековых деревьев, стадион, магазины... А ещё городу позарез были нужны молодые кадры.

– Будешь начальником бюро товарных экспертиз города, – сказал ей кадровик не терпящим возражения тоном. Чем поверг вчерашнюю выпускницу вуза в шок. На Большой земле, чтобы получить такую должность, нужно лет двадцать. Да и какая ответственность!

Но здесь не просят – приказывают. Теперь она днюет и ночует на работе. Вагоны со всем необходимым идут в город, на стройку, один за другим. Каждый нужно принять, оценить качество товара. Дать добро или забраковать. И это лишь часть её обязанностей...

УДАРНАЯ СТРОЙКА ЛАВРЕНТИЯ ПАВЛОВИЧА

Зато с бытом, кажется, всё в порядке. После голодной Казани здесь настоящий рай. В магазинах – всё, что пожелаешь, даже апельсины. Мечты о своей квартире? Дали почти сразу. Но улица, на которой стоит их дом, ведёт из центра в сторону кладбища. Каждый день мимо окон – печально-торжественные процессии. Солдаты из похоронной команды, духовой оркестр, и молодые ребята в красных гробах...

– Как же так, ведь сейчас никакой войны, почему они умирают? – плачет она, спрашивая мужа. Войны нет, но цеха будущего горно-химического комбината прокладывают в граните на двухсотметровой глубине. Аварии, обвалы в шахтах уносят человеческие жизни. С жертвами на стройке, которую с самого начала курировал Лаврентий Берия, не считаются: главное – обороноспособность страны.

Потом семье дадут другую квартиру, без вида на траурные процессии. Но «специальность» города всё равно будет напоминать о себе. Раз корова из соседней деревни забрела на запретную территорию – животное забили, а тушу сожгли: радиация...
 

ОСТОРОЖНО, РАДИАЦИЯ

Однажды Назиру вызвали в серьёзное учреждение. Приказали облачиться в защитную одежду, надеть казённые перчатки и проводили в комнату за свинцовой дверью. Показали несколько костюмов и попросили их оценить, с учётом износа. Прочитав вопрос в её глазах, сдержанно объяснили: товарищи на работе облучились, костюмы придётся утилизировать, а владельцам – компенсировать их стоимость...

Работу свою она выполнила, хотя и не удержалась, выговорила сопровождающим: «Люди здоровье потеряли, а вы копейки считаете....» Потом её несколько месяцев мучали кошмары: защитную одежду, как и положено, оставила в грязной зоне, а карандаш, которым заполняла бумаги, машинально положила в сумочку и принесла домой...

– И всё-таки это было хорошее время, – говорит Назира Мифтаховна. – Мы знали, что делаем важное для страны. А ещё мы были молоды. Нас на всё хватало. И на работу, и на отдых. Часто были кол- лективные поездки в театр в Красноярск. Правда, правила были жёсткие. Всю группу по списку сажали в автобус, по списку про- пускали через КПП и привозили к служеб- ному входу. По списку запускали в театр, а после представления сразу сажали в автобус и везли назад...

По выходным молодые семьи собирались у кого-нибудь на кухне. Тут была свобода. Общались, Назира брала в руки аккордеон, пели любимые песни...

УРОКИ МУЗЫКИ

К музыке её тянуло, сколько себя помнит. Но учиться музыке не пришлось. Росла в Казани в многодетной семье, где едва сводили концы с концами. В войну, ещё девчонкой, убирала мёрзлую картошку с колхозных полей. Мама приносила из госпиталя окровавленные портянки умерших бойцов, из них, постирав и покрасив, шили себе одежду.

В пятнадцать лет пошла работать. Взяли ученицей в комиссионный магазин. Помнит, как в обед продавцы уходили в подсобку обедать. Возвращались сытые, довольные, мило улыбались и дежурно спрашивали:

– Ты ещё не обедала?
– Обедала, спасибо, – врала она, краснея, и шла мыть за старшими посуду.

Зато в отделе, где она работала, были музыкальные инструменты. Трофейные аккордеоны «Хохнер», «Вильдмайстер». Если не было покупателей, она на слух подбирала любимые мелодии.

Пожилая женщина, часто заглядывавшая в комиссионку, похоже, наблюдала, как девчонка пытается музицировать. Оказалось, она профессиональный музыкант.

– Хочешь научиться играть? Приходи ко мне домой, буду давать тебе уроки, – вдруг сказала она однажды Назире.

Это было счастье. Недолгое. Первый урок, второй... А когда Назира пришла в третий раз, дверь оказалась заперта.

– Её больше нет, – сказали соседи. – Вчера схоронили.

Она продолжала подбирать мелодии на слух и мечтала о собственном аккордеоне. Купила с первой большой зарплаты, хотя на эти деньги можно было взять новую телогрейку и больше не мёрзнуть. А на следующий день после покупки к ним в дом на улице Шмидта нагрянула милиция. Оказалось, аккордеон в комиссионку сдали воры. Аккордеон у неё забрали, а деньги не вернули.

Так она распрощалась с мечтой.

Казань. 15 лет – жизнь только начинается!

ПРОЩАЙ, АТОМГРАД

В августе 1958 года в их Красноярске-26 случилось большое событие – заработал горно-химический комбинат, там запустили первый атомный реактор. Началось производство оружейного плутония для начинки ядерных боеголовок.

А три месяца спустя, в ноябре, в семье родился первенец. Он стал для них центром Вселенной. Гуляя с коляской по городу, территорию которого опоясывала колючая проволока, а по периметру на вышках дежурили часовые, Назира ловила себя на том, что ей хочется домой, на родину.

Где нет изобилия в магазинах, не раздают путёвки в лучшие сочинские санатории, а улицы не такие прямые и благоустроенные, но в театр можно пойти, когда хочется. И поехать в любой город, не оформляя разрешения.

На родину смогли вернуться год спустя, в 1959-м. Специалистов тогда уже начали отпускать: комбинат работает, город построен. И Назира, и супруг, дали подписку о неразглашении. С тех пор вот уже больше шестидесяти лет время от времени ей снится один и тот же кошмарный сон: они на выезде из города, на КПП, а у них вдруг отбирают паспорта...

Ноябрь 1958 г. Красноярск-26. В центре города с первенцем.
 

ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ ДИРЕКТОРСТВА

В родной Казани всё было по-прежнему: деревянные дома без воды и канализации, разбитый асфальт, полупустые магазины... Работа? Теперь она и здесь ценный специалист, с опытом. Предложили стать директором магазина – того самого, где ученицей, полуголодная, мыла посуду за сытыми наставниками. Никого из них уже не застала, рассказывали, что погорели с какими-то махинациями... Редкий случай: почти сразу ей дали отдельную квартиру в деревянном доме без удобств. Но для Казани и это было за счастье.

Она проработала здесь пятнадцать лет, познав все прелести директорства советской поры. Ненормированный рабочий день, частые вызовы среди ночи: сработала сигнализация. И вечное требование сверху: план, план, план! А ещё – жёсткие проверки ОБХСС. Но в её магазине им делать было нечего: всё по-честному.

Та самая гранитная гора, под которой спрятался завод по производству оружейного плутония.

«ВЫ МОЙ ЛЮБИМЫЙ ПЕДАГОГ»

Тяжело, морально, было от другого: в советское время чуть ли не в каждом работнике торговли видели вора. Поэтому, когда Назиру Мифтаховну позвали преподавать в профтехучилище, согласилась, не раздумывая, хотя, по сути, пришлось осваивать новую профессию. Днём вела уроки, по ночам писала рабочие планы, штудировала педагогику. В семье подрастали двое детей, и на них как‐то находила время: и сын, и дочь окончили школу с отличием.

Она стала одним из лучших преподавателей в училище. Грамоты, поощрения...
Но важнее было другое. Чуть ли не в каждом казанском магазине были её бывшие ученики. Директора, заведующие отделами, продавцы... Узнавали:

– Назира Мифтаховна, а помните, вы мне тройку поставили? Но всё равно вы мой любимый педагог!

Когда в 1984‐м оформляла пенсию, её трудовой стаж уже был больше 40 лет. Проработала ещё несколько лет, потом решила: всё, хватит! Слишком быстро менялся мир вокруг – не поспевала. А потом, кто сказал, что на пенсии нечем заняться?

БИТВА ЗА ПАРК

У неё чёткий распорядок. Зимой, хотя бы раз в неделю, обязательная лыжная прогулка. Так же, как и сорок, и пятьдесят, и шестьдесят лет назад. Считает, если тебе девяносто с хвостиком – совсем не обязательно отказываться от здорового образа жизни. А с весны и до поздней осени у неё обязательные дачные хлопоты. Разве можно жить без собственных помидоров и огурчиков? Всё выращивает сама – от рассады до урожая. А съездить на другой конец города навестить младшую сестру? Тут сам бог велел. Она, правда, помладше будет, восемьдесят четыре всего, но что‐то часто болеет...

А ещё Назира Мифтаховна и сегодня в курсе всех событий, что происходят вокруг. И не просто в курсе. Когда три года назад жители микрорайона выступили против застройки берега Казанки, оказалась в первых рядах.

– Как же так, здесь единственный кусочек природы, по сути, готовый парк, и его хотят уничтожить! – давала она эмоциональное интервью журналисту, которое потом показал один из местных телеканалов.

Парк, кстати, все сообща отстояли.
 

ЧАК-ЧАК И ПОЗДРАВЛЕНИЕ ОТ ПРЕЗИДЕНТА

Восьмого марта труженику тыла, ветерану труда Назире Мифтаховне Бикмухаметовой исполнилось 95. Была приятно удивлена: получила поздравительную открытку от Президента страны. Сама, как всегда, приготовила праздничный стол. С супчиком, чак‐чаком, конечно, собственного производства. Но детей и внуков неожиданно попросила прийти на день позже, девятого:

– Я у вас всё время отбираю 8 Марта, отметьте на этот раз в своих семьях. А на следующий день – ко мне...
Жизнь продолжается.

Иногда, когда атакуют воспоминания, она достаёт свой старенький аккордеон и начинает наигрывать любимые мелодии. Те, что звучали в Красноярске‐26. Или на даче, когда в маленькой избушке по выходным собиралась их жизнерадостная компания лыжников...

Одна клавиша «Хохнера» западает, пальцы уже не такие гибкие, но это её мелодия. Её жизнь.
 

В день юбилея с внучкой.