Судьба Героя

Судьба Бориса Кузнецова – хитросплетение трагических событий, героизма и небывалой удачи. Попав на фронт совсем еще мальчишкой, он практически сразу был удостоен высшего звания «Герой Советского Союза», а с наступлением Победы война для него растянулась еще на долгие семь лет.
По обожженным войной дорогам он прошел не одну тысячу километров - участвовал в прорыве Ленинградской блокады, форсировал Днепр, освобождал Воронежскую область, громил врага на Украине, в Молдавии, Румынии, Польше, Чехословакии, штурмом брал Берлин. Был трижды ранен, тяжело контужен, обморожен, но вновь и вновь возвращался на передовую.
Воспитала будущего героя бабушка. Была она женщиной грамотной, работала в домоуправлении – большой, по тем меркам, человек! Жили в Казани, на Площади Свободы. Все соседи приходили к ней за помощью. Кому заявление составить, кому совет дать. Искренняя коммунистка растила детей в любви и строгости.
Войну Боря Кузнецов встретил, будучи учеником 1-го Казанского ремесленного училища. Освоил сразу несколько профессий, а после тотчас попал на КОМЗ.
- «Вот тебе станок, вот резцы – становись и работай», - вспоминал первые слова мастера Борис Кириллович. – А станок 32 метра в длину! Здоровый ствол пушки нужно было на нем подготовить, отполировать. Бывало, с КОМЗа месяц не вылезал. Спал на досках, рядом с тепловыми трубами. Часто ночью прибегал мастер: «Борька, давай быстро к станку, твой напарник не может уже работать». Да, были случаи, когда ребята падали прямо на месте. Кого-то из них успевали откачать в медпункте, а некоторые так и умирали.
Возочки смерти
В 42-м Боре Кузнецову было шестнадцать. Заявление, чтобы уйти добровольцем на фронт, подавал дважды. Сначала ему отказывали – возрастом не вышел. Но потом военком сдался -  физическая подготовка мальчика была что надо. Он упорно занимался спортом в обществе «Динамо». Бокс, штанга, лыжи и легкая атлетика сделали свое дело – Боря весил 98 килограмм! Позднее он вспоминал, что именно спортивная подготовка часто играла решающую роль в его судьбе, позволяя выживать там, где у других заканчивались силы.
- Я был здоровый, как буйвол! – рассказывал Борис Кириллович. - Когда меня поставили на весы, военком воскликнул: «Да это же настоящий мужик! Он давно должен служить!». Так я и попал на фронт.
Боевая жизнь будущего героя началась на Волховском фроне, куда новичков доставили после краткой двухнедельной подготовки в военном Гороховецком лагере.
- Траншеи – сорок сантиметров земли, остальное – вода, - вспоминал он. - Температура – пятнадцать градусов мороза.  Ветер беспощадный, если вылезешь и не удержишься – снесет обязательно. Но самое страшное в другом – немецкие снайперы простреливали весь участок фронта, и гибли наши в основном от их пуль. Все свои вылазки мы делали только в ночное время.
Зимой 43-го наши войска сломили немецкое сопротивление. Общие потери Советской армии в этих боях составили почти миллион человек. Перед глазами выживших в этой мясорубке предстал блокадный Ленинград.
- Мы шли по улицам города, а навстречу нам то и дело попадались люди с возочками, а в них – мертвые, - рассказывает Борис Кириллович. - Заходили в квартиры – а там по два, три человека лежат... Хоронили их во дворах, садах, парках. Но, несмотря на этот кошмар, жизнь в Ленинграде продолжалась. Все заводы работали. Дух людей не был сломлен.
Битва за Днепр
Одно из крупнейших в мировой истории сражений, изменившее ход войны, стало для Бориса вторым боевым крещением. По некоторым оценкам, общая численность его участников составила около четырех миллионов человек. Линия фронта растянулась на многие сотни километров. Битва за Днепр стала беспрецедентным примером массового героизма и мужества советских солдат. Наиболее отличившиеся в ней – 2 438 солдат, сержантов, офицеров и генералов – удостоены звания Героя Советского Союза. Среди них и юный Боря Кузнецов – командир отделения связи 8 батареи 791 артиллерийского полка.
Из наградного листа от 24 октября 1943 года:
В боях за д. Крещатик на правом берегу Днепра сержант Кузнецов проявил исключительную стойкость и личное мужество.
2 октября 1943 года с первыми группами пехоты переправился на правый берег Днепра на нескольких им связанных бревнах и протянул за собой связь. С этого момента связь с правым берегом работала бесперебойно.
5 октября 1943 года под сильным артминометным огнем очень часто рвалась связь, и в этот день он устранял до 45 порывов на линии, был ранен в голову осколком мины. В этот же период была прервана связь через реку. Не обращая внимания на артобстрел переправы, сбросил с себя одежду, взял в зубы конец провода и, вплавь переправившись через реку, связал линию. Бесперебойная связь дала возможность отразить контратаку противника с большими для него потерями. Несмотря на ранение, он не ушел с поля боя.
Как потом рассказывал Борис Кириллович на своих встречах с молодежью и журналистами, в отделении связи он оказался случайно – снова свою роль сыграла отличная физическая подготовка. Для того чтобы попасть в группу ночного десанта нужно было уметь не только отлично стрелять, но и плавать. Таких набралось не много – всего полвзвода. Во время распределения обязанностей, глядя на могучее телосложение молодого бойца, командир решил именно ему поручить тяжеленные катушки телефонных проводов. Семнадцатилетний Боря стал единственным из всех отобранных тогда солдат, кому пришлось форсировать реку три раза, два из которых вплавь в ледяной воде и с телефонным проводом в зубах. Это был его первый и последний опыт работы связистом. Больше к катушкам он не прикасался.
Из наградного листа от 24 октября 1943 года:
20 октября немцы, пытаясь отбросить наши войска за р. Россь западнее деревни Крещатик, после мощной короткой артподготовки бросили в контратаку батальон эсесовцев, поддерживая их танками и самоходными орудиями. Рота, в боевых порядках которой находился передовой НП батареи, дрогнула, так как среди пехотинцев не оказалось командира, некоторые из них уже переправились через реку Россь. В этот решающий момент боя Борис Кузнецов выскочил вперед, крикнул «Вперед, на врага, за мной». Он скомандовал так повелительно, что все остановились, те, которые успели перебраться на левый берег реки, перешли обратно и увлекаемые Кузнецовым, бросились на врага. Кузнецов, рванувшись вперед, успел застрелить пять солдат и офицера, в этот момент он был ранен в плечо. Сжимая от боли зубы, добежал к брошенному противником противотанковому орудию и, развернув его при помощи двух подбежавших пехотинцев, дал пять выстрелов по немцам.
- Нас могли перебить, как муравьев, - вспоминал Борис Кириллович. – Немцы уже были в ста метрах. Нужно было что-то делать, и я взял инициативу в свои руки. Прокричал «За родину, за Сталина!», и люди пошли за мной. Это был великий патриотизм нашего народа.

Всеубивающий … быт
По воспоминаниям Кузнецова, гибли наши солдаты не только от вражеских пуль. Огромные потери несла Советская Армия по причине плохой организации хозяйственной службы.
- Сейчас выходит много фильмов о войне. Но их режиссеры заблуждаются, показывая нам с экранов солдат в полном обмундировании, при чистых пилотках и сапогах. Боже мой, да солдаты в одних обмотках ходили! Редко кто получал сапоги. Не было их попросту. Ноги все время мокрые. Многие гибли от переохлаждения и болезней. И с питанием бывало совсем плохо. По несколько дней голодные сидели в окопах. Немцы пристреливали каждый кусочек земли. Пробираться с термосом по передовой – задача не из легких.
«Но были и веселые дела». Когда наши войска пересекли границу изможденной голодной России, стало чуть легче. Погреба местных жителей хранили еще какую-то провизию. Везде встречали наших солдат с радостью и надеждой. Несли украинцы, белорусы, молдаване, венгры, поляки прямо в траншеи, кто мясо чудом уцелевшей телки, кто свое вино.
Медицинское снабжение также находилось в плачевном состоянии, не хватало специалистов, медикаментов. Но все равно как-то обходились.
Один из своих «больничных» он вспоминал одновременно с содроганием и благодарностью:
- Никогда не забуду болота Ирдыни, под Черкасском. Мы долго в них пролежали, пока нас не вытащили. Это была разведка боем, мы успели взорвать два немецких блиндажа, а потом нас окружили. Их целый полк, а нас – всего 24 человека. Загнали в болото, а его уже тонкий ледок тронуть успел. Вокруг камыш растет. Как только немцы его «косить» очередями начинали, мы в прорубях спасались. Вылезали, когда все затихало – мокрые насквозь! И так двое суток. Из всех нас только двое выжило, остальные замерзли. Второй парень тоже спортсменом был. Так и спаслись, благодаря физической подготовке. Когда наши войска прорвались и вытащили нас оттуда, я был весь покрыт тонкой коркой льда.
На счастье, ребят быстро доставили в полевой госпиталь. Как только внесли, врач крикнул: «На стол!». На фронте, особенно в полевых условиях, не церемонились. Резали сразу, потому что не было материалов, возможностей, времени. Так было бы и с Борей Кузнецовым.
- Разрезали одежду, а ноги уже черные. Врач говорит: «Ампутировать! Они не отойдут». А там помещение открытое – отдельных кабинетов нет. Солдаты подошли, просить стали: «Молодой парень! Зачем ему резать ноги? Дайте мы возьмем его к себе, на солому положим, будем его спиртом оттирать». Так и забрали меня, оттирали, а на второй или третий день появилась на ногах краснота, и они стали потихоньку отходить.
Билет в один конец
Много раз Борю Кузнецова отправляли на боевое задание в немецкий тыл. Только одних парашютных прыжков в логово врага восемь штук. Это был билет в один конец, когда ясно лишь то, как добраться до места и выполнить приказ. Дальше – кому как повезет. Раненых оставляли у партизан или прятали по деревням, а сами старались самостоятельно пробиться через линию фронта.
- Уйдем на задание вдесятером, а возвращаемся вдвоем. Кто от пули погиб, кто на мине подорвался, кого собаки разорвали… Помню, на Украине пришло нам срочное задание – взорвать мост. Капитан подозвал меня: «Борис, поручаем тебе. Через два часа должен выполнить». Навешали гранат, и я пополз. Как только в зону врага через проволоку влез, кинулись на меня овчарки – три, к счастью, привязанные, а четвертая, в метрах ста, мчится разъяренная. Я от волнения на долю секунды сознание потерял, но потом схватил гранату и кинул в нее. Рвануло, а затем пошла стрельба. Ребята прикрывали, а я полз к мосту. Медленно – вокруг все заминировано было. Подложил под него взрывчатку, бикфордов шнур зажег. Рвануло сильно, мост упал. Я только успел отползти. Оставшиеся в живых, помогли вернуться обратно. Дружба спасала нас не раз. «Сам погибай, а друга выручай» - не пустые это слова были на фронте.
Серость и золото
254-я стрелковая, в составе которой воевал Борис Кузнецов, была дивизией прорыва. С тех пор, как поступил в нее, шесть раз находилась на формировании. И каждый раз немцы выбивали ее начисто – без малого пять тысяч бойцов! Во главе дивизии стоял маршал Советского Союза Павел Батицкий – один из лучших командующих страны.
- Это был боевой, очень грозный мужик. Голос командный, два метра ростом, 168 килограмм веса. А как человек - прекрасный. Впоследствии мы с ним были дружны, он часто просил меня сопровождать его в поездках, побыть за рулем. Я с ним до самого Берлина дошел.
Город показался Борису Кузнецову очень серым. А вот одним из самых необычных впечатлений от поверженной Германии для него стала вилла Геринга. Увиденная роскошь обстановки дома и сада поразила тогда всех без исключения.
- То, что предстало перед нашими глазами, было потрясающим. Картины, мебель, фарфор, статуи в саду. Но вот мы вошли в уборную, а там… золотая ванна. Солдаты как начали кусать ее зубами, штыками ее бить, а она не поддается никак. Но тут «накрыли» нас кгбшники: «Вон отсюда!». Кто успел, может, чего и прихватил с собой. А я не стал – мне не надо было.
Война с продолжением
9 мая 1945 года все праздновали Великую Победу, но война для Бори Кузнецова растянулась еще на долгие семь лет.
- Когда наша дивизия была расформирована, многие засобирались домой. А меня вызвал начальник политотдела: «Борис Кириллович, есть такое предложение направить тебя в западную область Украины для борьбы с оуновским и власовским подпольем». Я не возражал и отправился в Киев. Всего тогда в нашу группу отобрали 120 человек советского партийного актива. После собрания, на котором нас ввели в курс дела, мы поступили в распоряжение органов госбезопасности.  Были «неофициальными» сотрудниками КГБ, зарплату получали в конвертах.
В 1946–1947 годах на Украине развернулась настоящая война. Бандиты объявили кровавый, беспощадный террор. Но и те методы, которыми велась борьба с бендеровцами, от военных мало чем отличались. Был приказ – расстреливать на месте. Никаких поблажек.
Эти годы также не обошлись без крепкой мужской дружбы. Как вспоминал Борис Кириллович, товарищи выручали его не только в стычках с врагами, но и в кабинетах высокого начальства. Один такой случай мог запросто перечеркнуть боевую славу героя на долгие годы.
-  Было дело – Хрущев хотел посадить меня в тюрьму. Я тогда командовал четырьмя районами. Обстановка была напряженная, а мне спустили план – собрать с жителей семь миллионов налогов. Сумасшедшие деньги по тем временам!  Некоторые отказывались платить, а потом написали коллективную жалобу на меня, секретаря обкома Олексенко и председателя исполкома – «за перегибы в работе». Нас вызвали в Киев «на ковер». За столом сидят высокие чины, среди которых и дважды Герой Советского Союза генерал-майор Сидор Ковпак. Один Хрущев не сидит – ходит по кабинету, шерстит нас, на чем свет стоит. А возразить нельзя – попробуй только! «Есть такое предложение, - говорит и смотрит на Ковпака – исключить из партии и отдать под суд». А тот ему вдруг отвечает: «Да на какой лях, мы их будим исключать?! Посмотри, этому мальчишке только двадцать, а Олексинко – он жо был у мени начальником штаба!». Тут и другие подключились. Такой начался спор! Длился он с девяти вечера и до трех утра. В итоге Хрущев вынес вердикт: «По «строгачу» записать и вон к … матери!». Когда приехали во Львов, в доме Олексенко нас ждал еще один поворот. Только зашли, пиджаки сняли, как вбегает охранник: «Сейчас рванет!». Успели выскочить из дома, а через мгновение остались от него «ножки да рожки». Как выяснилось, гранаты заложил дворник, который был связан с власовцами.
Война для Бориса Кирилловича закончилась в 1953 году. О смерти Сталина узнал в поезде по дороге домой. Приехал в родную Казань и сразу окунулся в хозяйственную работу. Занимался восстановлением экономики республики. Активно участвовал в развитии нефтяной промышленности Татарстана.
Страшные подробности уходили из его памяти десятилетия. А вот множество осколков «жили» в его голове семьдесят лет, напоминая о себе ежедневно. Несмотря на все это, он жил и радовался, говоря, что «Жизнь – это дар природы!». А еще жизнь – это сила духа и тела, это смелость и решительность, это дружба, преданность тому, во что веришь, и, конечно, удача. Его судьба – прямое тому доказательство.
Ольга Туманская
Фото автора, пресс-службы Президента РТ