Cудьба в графе «место рождения»

– Я – одна из тех, кто навсег­да уехал из Казани, когда в ней ещё не было метро. Я даже пом­ню улицу Баумана с неспешной вереницей троллейбусов, с над­писями в подворотнях: «Туале­та нет!». Помню запах, который предательски выдавал наличие этих самых туалетов. В девяностые многие казанцы стремились найти за пределами родины более благо­получную жизнь. Тогда я победила в конкурсе «Казань – Европа: на­водим мосты», который проводила газета «Казанские ведомости», и по «наведённым мостам» пере­бралась на жительство в Европу. Я покидала серый провинциаль­ный город, наскучивший мне тогда своей азиатской бестолковостью. В то время любая поездка в Европу оборачивалась культурным шо­ком. И вот уже двадцать лет живу я в этой Европе, занимаюсь про­движением российских веб-проек­тов. Повидала много стран, ничем меня не удивишь. Но опять приез­жаю на родину, и опять не получа­ется не удивиться.

…Когда после долгого переры­ва я вернулась в Казань, только что отметившую тысячелетие, то ехала по городу с полным ощущением того, что смотрю компьютерную графику. Отку­да здесь это удивительное здание с колоннами? А эти дома, похожие на замки? Их же здесь не было, и вот – выросли повсюду, как гри­бы после дождя. Прошло ещё не­сколько лет... Теперь, после Уни­версиады, отовсюду выплывают какие‑то фантастические строения, прекрасные, словно техномиражи.
Но самый большой культур­ный шок – это не архитектура, а люди Казани. Сразу же после приезда поднимаюсь с чемода­ном из подземного перехода. Бреду в общем потоке. Вдруг чья‑то уве­ренная рука поднимает мой чемо­дан и быстро выносит его наверх. Мужчина. Помог и ушёл, я даже поблагодарить не успела. И ведь не испугался, что я пойму это как покушение на мою собственность или как сексуальное домогатель­ство. Просто сработал инстинкт: женщина с тяжёлой сумкой, надо помочь. Вот от этого я у себя в Ев­ропах отвыкла. Ещё один шок – в автобусе девушка уступает мне ме­сто. Я и сама тут же с удовольстви­ем уступаю его вошедшей бабушке. Как же здорово – наблюдать во­круг естественные человеческие порывы. А не однополые пары.
Магазины и торговые центры. Опять шок. А как же санкции? А где же «голодающие Поволжья», о ко­торых постоянно рассказывают западные СМИ? Сюда на экскур­сию можно водить иностранцев, чтобы осознали: никакие санкции на русских не действуют. Тако­го изобилия товаров в Европе не увидишь.
Очень удивляет агрессивная реклама на улицах – все эти огром­ные щиты и экраны. Глаза разбега­ются, и я не уверена, хорошо ли это для тех, кто за рулём. Запомнилась реклама – на пустом листе над­пись: «Родите ли?» – и вопроси­тельный знак из табачного дыма. На Западе её посчитали бы не­корректной. Негласное табу – не обсуждать аспекты личной жизни, отношения с супругом, началь­ником, не касаться религиозных и политических тем.
Что ещё удивляет? Очередь китайцев в музей Ленина... Загадочные слова «тирамису» и «турмалиновое мыло»... Лом­бард «Победа» и проктологи­ческая клиника «Золотое сече­ние»... Совершенно непонятный для европейца салон… «евро­пейского педикюра»... Удивляет сочетание бесчисленных торговых центров, шикарных машин и зар­платы 1 евро за час. Удивляет то, что за один день меня могут и де­вушкой назвать, и уступить, как ба­бушке, место в автобусе. Что в но­ябре надо открывать в комнате окно, иначе не заснёшь – в Европе так не топят, там на всём экономят.
Новый транспорт Казани впе­чатляет. У пешеходов появилась надежда остаться в живых. Повсю­ду – светофоры и «зебры». Авто­бусы, троллейбусы и трамваи в Ка­зани пытаются заставить ходить по расписанию – и это уже вообще из области фантастики.
Всё чаще в общей толпе мож­но увидеть людей с ограничен­ными возможностями. Они не так активны, как в Европе. Там они повсюду рассекают на своих крес­лах. Но даже то, что теперь наши инвалиды, хотя бы и с посторон­ней помощью, могут передвигаться по городу, очень радует.
Казанские девушки по-преж­нему самые красивые. Только они теперь не заморачивают­ся по поводу макияжа и не но­сят 15-сантиметровые каблуки. Обувь – удобная, одежда – casual. Зато каждый ноготок – произведе­ние искусства. Вот куда теперь на­правлена вся творческая энергия!
И в транспорте, и в торговых центрах очень много иностран­цев. Индийцы, африканцы, китайцы чувствуют себя здесь как дома. А может, даже и луч­ше, чем дома. На них уже никто не обращает внимания. Казань становится интернациональным центром. О ней сейчас многие знают и за пределами России. Не­сколько лет назад, когда я говорила название своего родного города, никто не понимал: «Казак? Казах?» А после Универсиады ситуация из­менилась. О Казани было сделано несколько передач на западном ТВ. Те, которые я видела, были очень позитивными. Одну из них вёл рус­ско-финский актёр Вилле Хаапа­сало, и она имела большой успех.
Казанцы стали более доброже­лательными, чаще улыбаются, хорошо одеты. Люди быстро при­выкают к хорошему сервису, к кра­сивой инфраструктуре. И сами даже не замечают, что тоже меняются.
Новая казанская набережная приводит в восторг. Я успела увидеть её в последние дни осе­ни. Здесь есть всё: и комфорт, и дизайн, и юмор. Пары, кружа­щиеся в страстном аргентинском танго, компания подростков во­круг пианино, а немного в сто­роне – группа архитекторов – обсуждают чертежи каких‑то проектов. Узнаю в этой группе казанского мэра. Без охраны. Наверное, что‑то действительно меняется...
«Место рождения – Казань» – это не графа в анкете. Это судь­ба. Даже на краю земли вам всё равно будут сниться старые казан­ские улочки, цветы герани в ок­нах деревянных домов и ёлочные игрушки, разложенные на вате.
Вы можете менять страны и места проживания, а по ночам, как и в детстве, будете входить в бабушкин двор на улице Дегтяр­ной. Он казался таким большим и красивым. Бабушка всё время пыталась рассадить там розовые кусты...