Жареная картошка от Камиля Исхакова

Нам понадобится:
Картошка – 2 кг
Лук репчатый – 4‑5 шт.
Масло оливковое
Соль по вкусу

КОНФУЗ
На стартовых минутах готовки главный редактор «Татарстана», впервые после свекрови, была при­стыжена Камилем Шамильевичем за неумение правильно чистить картошку.

– Кто же так толсто чистит? – возмущается повар, демонстрируя филигранную спиральку от корне­плода – такую тоненькую, что аж прям просвечивает.
Запурпурившись, главный редак­тор «Татарстана» решает завязать с кулинарией, заняться своими пря­мыми обязанностями – интервью­ированием повара и к картошке больше не прикасается.
НИКАКИХ СОРЕВНОВАНИЙ!
– Камиль Шамильевич, жаре­ная картошка – ваше любимое блюдо?
– Вообще-то, я всеядный. Но как‑то приготовил жареную картошку дома, и она стала люби­мым блюдом в моей семье. Потом часто просили повторить… Но я уже давно не прикасался к сково­родке. Мне с женой повезло, она – прекрасный повар. Может пригото­вить всё, что угодно. Она искусница в этом вопросе. И всегда совершен­ствуется в кулинарном ремесле. А я уж, наверное, растерял былые навыки… Вот сейчас и проверим!
– Разделяете ли вы расхожее убеждение, что «мужчины го­товят лучше, потому что реже»?
– Нет! Я в этом смысле ни на что не претендую. Никаких соревнова­ний! У жены всегда будет первое место! Ещё с комсомольских вре­мён, когда мы познакомились. Была такая прекрасная школа под назва­нием «комсомол». Что бы там ни говорили, и партия, и комсомол – это инструменты веры человека. Человек всегда должен во что‑то верить. Без веры невозможно жить.
ВОПРОС ВЕРЫ
– Но уж сколько лет живём без той веры…
– Когда у нас отняли эту «конфет­ку», сразу молодёжь осталась пре­доставленной самой себе. Попытки разные заменить комсомол делают­ся, молодёжные движения, но они все будто не до конца продуманы, что ли… Факт остаётся фактом – замены комсомолу как объединя­ющей и воспитывающей силе нет.
Я сейчас председатель приход­ского совета мечети «Казан нуры» (я очень бережно отношусь к на­ставлениям отца) и в мечети на­блюдаю, что человеку необходима вера. Молодёжь тянется и в мечеть, и в церковь – в религию, одним словом. Тянутся в государстве, в ко­тором религия отделена от государ­ства. Никто их не заставляет, сами приходят.
– То есть эта вера – в Бога – она может ту веру – в комсомол – за­менить?
– Я излагаю лишь свои наблю­дения, те, что вижу каждый день.
Так, картошку, может, хватит мне чистить? Уместится на сково­родке? Я тоже не знаю. Мне, в прин­ципе, нравится чистить. Интерес­ный процесс. Успокаивает…
И мы под неспешное закручива­ние картофельных спиралек про­должаем беседу.
– Я к чему это говорю, – гово­рит Камиль Шамильевич, – потому что я как председатель приходского совета отвечаю за хозяйство, добы­ваю деньги на содержание мечети. И моя обязанность – все условия создавать для прихожан. А при­хожан всё больше, и постоянно не хватает помещений. То один пристрой сделаем, то второй, то навес, то палатку, то шатёр… А помещений опять не хвата­ет! Вот сегодня пятница – жомга, священный день для мусульман. На пятничный намаз много людей приходит, даже летом, когда актив­ность низкая. Но сегодня просто столпотворение! Во всех коридо­рах читают, на лестнице читают. А ведь верующий человек должен ещё иметь возможность тэхэрэт (омовение) совершить, чтобы чи­стым быть перед молитвой. То есть нужна вода, краны, и чтобы не было около них толкучки. Создавая усло­вия, вижу, что процессы идут. Хо­тим мы того или нет. Ни родители никого не гонят, ни общество у нас в Татарстане никого не заставляет. Если посмотреть на режим дня та­тарстанцев, то, хоть у нас и много мечетей в республике, нигде никто не подстраивается под режим ме­чети. Например, в 12 часов дня на­маз в мечети, а у нас на это время может быть и совещание произ­водственное назначено. То есть жизнь светская не подстраивается под жизнь верующих, как в ислам­ских государствах. Но люди находят возможность сходить на обеденный намаз – в обеденный перерыв, на­пример. Это факт.
– Вы – президент духовной ака­демии, сами – лицо светское. Ка­кое у вас отношение к религии? Знаем, вы держали уразу. Тяжело ли было?
– Когда это внутреннее состоя­ние человека – совсем не тяжело. А так по времени бывало и 19 часов ничего нельзя кушать, даже воду не пить...
– Одно дело лежать на диване в холодке, но вы же работаете наравне со всеми и даже больше?
– Я не первый год держал уразу, привык, да и для здоровья это по­лезно, организм очищается.
Я прошу прощения, я вас забол­тал. Картошке сегодня везёт. Четыре штуки осталось. Дочищу?
Получив разрешение на дочи­щение, повар приступает к лик­видации кожуры оставшихся кор­неплодов, и вскоре горе чищеной картошки, которую мы имеем, по­завидовала бы любая армейская кухня.
ВОСТОК – ЗАПАД
– Вы несколько лет были неким связующим звеном между Рос­сией и исламским миром. Мен­талитет Востока знаете хорошо. Чего добились на этом поприще?
– Вы так интересно окрестили меня связующим звеном. Я был первым представителем Россий­ской Федерации при Организации Исламская конференция. Исламская конференция объединяет 61 госу­дарство: 57 членов и 4 наблюда­теля. И после ООН это следующая по масштабам и по численности организация. Серьёзная и солидная. Россия попала туда только благода­ря нашему Президенту Владимиру Владимировичу Путину, который, проводя очень правильную поли­тику в мировом масштабе, не за­был и эту сторону жизни. Побывав на саммите глав государств, кото­рый проходил в Малайзии, в своё время Владимир Владимирович сказал, что у нас в России прожи­вают 20 миллионов мусульман и они – наши коренные жители, не пришельцы, поэтому к исламу мы имеем самое прямое отноше­ние. Своим выступлением он тогда всколыхнул весь исламский мир, и нас приняли наблюдателями. По­стоянным представителем был из­бран я. Предпосылки к этому были заложены ещё в 2005 году, когда, приступив к работе полпредом Пре­зидента России на Дальнем Восто­ке, был уполномочен возглавить делегацию России. В декабре 2005 года Организация Исламская кон­ференция объявила чрезвычайный саммит глав государств в Мекке. Был приглашён Путин. Но в Мекку попасть немусульманин не может, а мусульманин Исхаков оказался под рукой. Так я впервые оказал­ся в солидном исламском мире. И возглавил первую делегацию Российской Федерации – наблю­дателя в ОИК.
ГОСТЬЯ ИЗ БУДУЩЕГО
– А сейчас вы возглавили Бол­гарскую исламскую академию. И попали в главную тему авгу­стовского номера журнала «Та­тарстан» – «Гости из будущего» (о проектах, которые в Татарстане реализуются или в ближайшее время будут реализованы). Бол­гарская академия – в их числе. В новом учебном году академия начнёт работу полностью уком­плектованной преподаватель­ским составом?
– 1 сентября, как вы знаете, Кур­бан-байрам – большой мусульман­ский праздник. Поэтому открытие Болгарской академии запланирова­но сразу после него.
Что касается преподавательского состава, его формирование – слож­ный процесс. Практически между­народный, со всеми вытекающими последствиями. Например, мы дол­гое время вели переговоры по при­глашению одного иностранного преподавателя. Ведь мы за годы своего махрового атеизма, когда разрушались храмы, совсем кон­чили все свои кадры. Нет учёных, нет преподавателей стоящих… То была запретная зона. Поэтому сейчас мы вынуждены пригла­шать иностранных специалистов, чтобы дать достойное, сравнимое с мировым образование. С одним таким специалистом из Каира договорились, он будет работать в Болгарской академии. Но, что­бы пригласить человека на рабо­ту, мы должны получить сначала квоту в Министерстве труда РФ. Запросили квоту в феврале, полу­чили в июле. Процедуры таковы! Так как этот учёный многие годы живёт и работает в Каире, в уни­верситете Аль-Азхар, взяли квоту на Египет. Начали оформление. А оказалось, он гражданин Пале­стины! И процедуру хоть запускай по новой. Я вынужден был срочно лететь к министру труда и догова­риваться, чтобы оформление квоты прошло побыстрее. Квоты, визы – процедуры не быстрые, а мы от них зависим. Поэтому сказать, что пре­подавательский состав полностью укомплектован, не могу.

– Как человек из солнечно­го Каира согласился переехать в нашу не самую тёплую страну?
– Он прежде всего великий учёный, и для него новая работа на новом поприще представляет научный интерес. А ещё он шесть лет был муфтием Палестины, мно­гого в жизни достиг. Иностранных педагогов будет трое. С организа­цией их приезда было порой очень даже сложно. Но, наверное, это пра­вильно в государственном смысле. Так больше порядка.
– А студенческий состав в ка­ком состоянии?
– Чтобы набрать студентов, нуж­но собрать у желающих документы. А мы – организация, которая только 9 августа получила лицензию. И это на фоне того, что 1 год и 9 месяцев Россия никаким вузам не выдавала лицензии.
Камиль Шамильевич, закон­чив чистить картошку, начинает её резать брусочками. Гора круглых картофелин быстро превращается в гору «брусочков».
– Если уж начали жарить, так на всю Казань нажарим, – улы­бается он.
«Татарстан» не против. Желудки уже урчат в предвкушении.
ОБИТЕЛЬ ЗНАНИЙ
– Почему было решено от­крыть исламскую академию в Болгаре, а не в Казани? Ведь, несмотря на историческое значе­ние Болгара как места, где пред­ки татар приняли ислам, столица республики удобнее.
– Я никогда не тратил время на обсуждение ранее принятых ре­шений. Бесполезное занятие, и за­чем? Я дорожу доверием, которое мне оказано Рустамом Нургалиеви­чем и Минтимером Шариповичем, и считаю своей главной задачей – сделать! Сделать такое учебное за­ведение, которое в конечном итоге обеспечит безопасность России. Ведь через умы и сердца молодёжи, которая вынуждена уезжать учиться за границу, их службы очень силь­но воздействуют на наших ребят. Нужно, чтобы наши дети не искали образование на стороне, а здесь получали достойные знания.
Да, есть определённая проблема: три часа ехать до Болгара, три часа обратно – не ближний свет. Но если ты хочешь стать специалистом и по­лучить знания, лучше не придума­ешь – именно потому, что академия находится вдали от города. При­веду пример. Когда мы готовили Тысячелетие Казани, то проводи­ли на протяжении пяти лет науч­ные конференции: «Православие в Волго-Вятском регионе» и «Ислам в Волго-Вятском регионе», на кото­рых собирались и проводили моз­говой штурм учёные со всего мира.
Сначала эти конференции про­водились в Казани. И что я заме­тил: учёные, находясь в условиях большого города, где у них есть друзья-знакомые, торопятся в пе­рерыв убежать к ним. А дело стра­дает. Потому что все торопятся. И мы пересели на теплоход «Ка­зань», который возрождал Вели­кий Волжский путь от Тегерана до Осло. И когда учёные сидели в замкнутом пространстве, такая эффективность была от их работы! Бежать-то некуда! В Болгарах есть такая же возможность. Там шесть кампусов жилых. Великолепные условия и для учёбы, и для жизни, и для научной деятельности. В этом есть свои преимущества. Поскольку главное-то наше дело – подготовка хороших специалистов, ведение на­учных разработок, таких, какие вели наши предки. Ведь именно в Болга­ре в 1080 году был создан универси­тет Даруль Улюм – обитель знаний. Там воспитывались научные кадры и было выпущено более 30 тысяч научных трудов, которыми сегодня пользуются в исламском мире все, кому это интересно и важно.
НАЧАЛО – ВСЕМУ ГОЛОВА
– Чем будет отличаться Бол­гарская исламская академия от других известных всему миру подобных учебных заведений?
– У нас очень интересное начало. Мы начинаем на поприще столетне­го атеизма. Не у каждого исламского учебного заведения такой старт. Тем интереснее. Стартовая площад­ка наша, относительно того уров­ня, который есть в государствах, где Коран является конституцией, где народы живут по нему, самая непритязательная. Да, мы не можем похвастаться таким же количеством природных богатств, которые есть, например, в Саудовской Аравии, где нефть бьёт ключом из земли. Нам приходится её качать, добы­вать. Если у нас добыча одного барреля обходится в 20 долларов, а то и больше, то у них – в 2 дол­лара. В общем, у них денег много, в образование они вкладывают огромные средства. У Саудовской Аравии все деньги хранятся в Аме­рике, а значит, если они построили университет, то он сразу насыща­ется новейшими технологиями, техпроцессами, учебной документа­цией на высочайшем американском уровне. И нам предстоит выходить на такой уровень.
– Выйдем на уровень. Дадим достойное образование. Как по­том удержать специалистов у нас?
– Сейчас будет первый набор идти. Срок подготовки магистра – три года, за три года нам нужно все эти проблемы решить, чтобы нашим выпускникам в дальнейшем были готовы рабочие места, распре­деление. Мы готовим магистров, а магистры дальше должны учить бакалавров. В России есть десять ву­зов, которые на уровне бакалавров готовят, надо чтобы к тому времени там были готовы рабочие места. Или выпускники могут идти в мече­ти имамами. Но чтобы процесс стал управляемым, надо всё это создать. Мысли есть, но озвучивать их сейчас рано. Надо всё продумать, чтобы не получилось пустого трёпа.
– И условия должны быть до­стойными. Молодёжь же сейчас выбирает условия, где побольше оплата. То есть, если за рубежом им предложат…
– Не предложат. Пока за рубежом цена нашему специалисту равна нулю. Потому что у них свои лучше.
– Ну вы же что‑то придумаете?
– Понимаете, в чем дело: я поэ­тому дал согласие Рустаму Нурга­лиевичу на то, чтобы пойти на эту работу. В принципе, я вроде бы че­ловек, который имеет огромный государственный опыт, а осилить всё это сможет человек, который обладает какими-то возможностя­ми – я ведь ещё и советник Кириен­ко. Вопросов – миллион, и решать их надо на высоком уровне.
Поплачем немножко? – неожиданно переводит тему повар и принимается за лук. Ему пред­стоит быть нарезанным крупными квадратиками.
– Так больше аромата, – поясняет Камиль Шамильевич.
В большую и круглую, как озеро, сковороду он наливает масло.
– Здрасьте, приехали! – коммен­тирует повар, потрясая маслёнкой. – Масла чего‑то маловато…

Пока мы заливаем в маслён­ку оливковое масло, вспоминаем с президентом Болгарской ака­демии Камилем Исхаковым мэра Казани Камиля Исхакова.
МЭР, КОТОРОГО УЗНАЛ МИР
– Вы – мэр, которого узнал мир. Был такой заголовок в «Казан­ских ведомостях». Что вы счи­таете главной своей заслугой на посту градоначальника?
– Этот заголовок, возможно, появился тогда, когда я, будучи мэром Казани, стал заместителем председателя Всемирной орга­низации мэров. А дело было так. Когда я вклинился в эту систему, было много организаций мэров. А ООН говорит: нам хотелось бы с вами работать, но не могли бы вы объединиться в одну организа­цию. А то неудобно, честное сло­во. Это уж я так, утрирую…
И начался объединительный процесс. Долгий. Пять лет мы ра­ботали над уставом. Собираемся, например, обсуждать какой‑то раздел. Все мэры спорят друг с другом, не находят совместного решения, уходят в какие‑то дебри периодически... Я слушал-слу­шал, потом говорю: «Ребята, да­вайте мы сделаем вот так!» И все вдруг соглашаются. Видимо, поэ­тому меня избрали в состав глав­ного органа, и я попал в состав главной организации. Далее за­дача: нужно, чтобы каждый заме­ститель представлял какие‑либо континенты или образования. И тогда мы придумали Евроази­атское отделение. Меня избрали президентом этого отделения и вице-президентом мировой организации.
– Казань тогда мало знали в мире. Казань пришла в мир именно с вами?
– Я всё время старался служить казанцам. Без трёпа говорю. И са­мое главное достижение, я считаю, что, оценив мой труд, меня в Казани зауважали. А ради этого стоит жить.
– Есть ли у вас любимое место в Казани?
– Нелюбимых мест в Казани у меня нет. Каждый уголок люблю. И сильно переживаю, если что‑то где-то не ладно Вообще, в Казани гостя мож­но в любое место вести, краснеть не придётся. Особенно люблю по­казывать Кремль. Красиво смотрит­ся он от Речного техникума, если на дамбу встать вечером: светящий­ся Кремль на огромном гладком водном пространстве, в котором он отражается…
Конечно же, мне очень дорога пешеходная улица наша – Баумана. Когда я только пришёл работать мэром, мои предшественники за­крыли движение на улице Баумана. Раньше ведь там и троллейбусы ходили. И мои друзья мне гово­рят: «Камиль, если хочешь, что­бы народ тебя поддержал, если и дальше хочешь оставаться мэ­ром, открой там снова движение! Приехал-уехал. Все довольны, всем удобно». Убеждали. Но что‑то мне внутри подсказывало – не надо! И я пошёл на реконструкцию Бау­мана. Но ведь проблема в чём была? Можно на любое дело решиться, если у тебя полны карманы денег. А когда начали вскрывать эту ули­цу, там такое творилось! Все на­чали меня буквально проклинать, даже мои соратники. Мы создали себе колоссальный объём работы! Фундамент, стены домов были сырые и разрушались. Памятники бы наши исторические уже давно рухнули, если б мы тогда не вме­шались. Потому, что до 1957 года уровень воды в Волге был на 17 ме­тров ниже. Когда построили Куйбы­шевскую ГЭС, уровень поднялся. Построили дамбу, вроде бы вода не переливается, а снизу она всё равно пошла: во все подвалы, во все дома в центре города. Наша задача была сохранить постройки, а это огромная работа. Когда вынимали грунт, чего только не нашли. Нашли старинные дубовые канализаци­онные коллекторы. В одном месте, помню, откопали интересную вещь: стоит сруб, а внутри ещё один сруб. Оказалось, это холодильник такой! В промежуток между срубами клали лёд, а в сам внутренний сруб – мясо, и оно не портилось.
В общем, мы открыли все фун­даменты, высушили, обработали, сделали гидроизоляцию...
ЧТОБЫ МЕЧТА РЕАЛИЗОВАЛАСЬ, НАДО РАБОТАТЬ
– Мы знаем, что если уж у вас появилась мечта, то вы обяза­тельно её реализуете. Все помнят и Тысячелетие Казани, и метро­политен, который своим рожде­нием тоже обязан и вашей мечте в том числе, и победы «Рубина»… Есть ли у вас мечта, которую пока не удалось реализовать?
– Чтобы что‑то реализовать, надо просто делать. Было очень мно­го скептицизма по поводу метро. Но приведу лишь один пример. 1996 год. Мы с Минтимером Ша­риповичем Шаймиевым заклады­ваем камень по строительству ме­трополитена. В этот же день в Уфе закладывают такой же камень. Мы заложили и развернули бур­ную деятельность по строительству метро. Сам не понимаю, как мы это сделали. Обратно если отмо­тать – чудо какое‑то свершилось! Когда я уходил в 2005 году с поста мэра, уже пять станций и 10 кило­метров путей функционировало. На дворе 2017 год, а в Уфе камень как положили, так он и лежит. Не шелохнулся даже. Мы делали, они – нет, и вот результат.

Что касается сегодняшней меч­ты… Мне бы очень хотелось видеть казанцев более интеллектуально развитыми. А то всё больше мы ухо­дим в сферу потребления, ничем не интересуемся.
Вот возьмём, к примеру, само­лётостроение. Что сюда входит? Авиационное и вертолётное объ­единения, с ними вместе авиаци­онный институт, который готовит специалистов. С ними вместе ави­ационный техникум и целая сеть профтехучилищ, которые готовят для них людей. Школы и детсады, которые весь образовательный круг замыкают. Завод собирает само­лёты и вертолёты, около ста пред­приятий различных поставляют туда комплектующие детали. И вот весь интеллект собирается здесь, в Казани, он потом живёт в наших людях. Вернее, собирался, когда МЫ САМИ всё делали. Сейчас хва­стаемся, что делаем 30 вертолётов в год. А раньше-то делали 300! А что уж говорить про самолёты! Та­кие самолёты выпускаем, которые американцы до сих пор не могут повторить. Я имею в виду Ту-160.
Но, к сожалению, когда заказы Минобороны кончились, и ин­теллект кончился. У нас теперь интеллект становится на уровне купи-продай. Огромное количе­ство магазинов, разных сфер ус­луг… И люди трудятся там, а где ещё? И, соответственно, нет того интеллекта, который зарождался и жил здесь раньше. Понимаете? Если делиться мечтой – то мечтаю вернуть тот интеллект. Вот китай­цы всё‑таки здорово поступили: в любой стране мира в магазинах любой товар «Сделано в Китае». Молодцы!
– В случае с исламской ака­демией планируете ли создать такое же «интеллектуальное со­общество» в Казани?
– Когда подготовим специали­стов, хотим сделать так, чтобы они получали двойной диплом: нашей Болгарской академии и ди­плом вузов зарубежных по тому же профилю. Для этого надо дого­вор с вузами заключить и по еди­ному модулю готовиться. Уровень, которого мы хотим добиться, – уро­вень магистра. Такого у нас пока нет, а за рубежом – сколько угодно. Это некая планка нашей подготов­ки. Когда мы будем заключать до­говоры, допустим, с египетским Аль-Азхаром, мы обращаем внима­ние на что? На то, что Аль-Азхар – это почти как государство в госу­дарстве. По крайней мере, в обра­зовательном смысле. Они имеют у себя и дошкольное учреждение, и школу, и пошло-поехало, до док­тора наук можно здесь доучиться. Чтобы с ними заключать договор, нам надо будет подобную линеечку создать…
– А какое самое сложное ис­пытание в вашей жизни? Было такое?
– Мне очень трудно было по­кидать Казань. Я 57 лет прожил в Казани, родился, проработал, по всем ступеням прошёл… Когда весь этот жизненный путь прой­дёшь, он остаётся в сердце, и очень трудно уезжать. Тем более на Даль­ний Восток. Поехал туда с тяжёлым сердцем. А когда некоторое время там проработал, как‑то звоню своей супруге:
– Матурым, здесь так хорошо, я так благодарен Владимиру Вла­димировичу, что он направил меня сюда.
Там на самом деле хорошо. Много природных богатств, рыбы… Мы, россияне, к сожалению, не видим этого из‑за того, что не регулируют­ся цены, не субсидируется доставка. Едим рыбу норвежскую, выращен­ную в искусственных водоёмах. Ну никакого сравнения нет с той, кото­рая плавает в Тихом океане!

Заболтался я опять с вами. Кар­тошка уже вон как красиво поджа­рилась. Сейчас мы её по тарелочкам разложим, да с огурчиками мало­сольными, с грибочками марино­ванными… И приятного аппетита всем, кто сейчас с нами, кто сей­час в Казани. Как говорят татары: «Казанга киттем димилэр, Казан­га кайтам дилэр». В переводе: «Не поехали в Казань, а возвращаемся в Казань».

КУЛИНАРНЫЙ СОВЕТ ОТ КАМИЛЯ ИСХАКОВА:
– К картошечке очень хороши огурцы ма­лосольные. Моя жена солит огурцы в соке большого перезрелого огурца. Получается очень вкусно!
 

1.  
   
   
   1. Чистим!
   
   
   2. Моем
   
   
   3. Режем!
   
   
   
    
   4.  



 
2.  

4. Шинкуем!


5. Наливаем!


6. Жарим!


7. Высыпаем!


8. Перемешиваем!


9. Выкладываем!


10. Желаем!



 
11.  

 
Редакция благодарит кулинарную студию "Белая сова" за предоставленную кухню.