Туган тел* стирает границы

Недавно в Казани завершился VI съезд Всемирного конгресса татар, вызвавший в татарском сообществе острые споры о судьбе родного языка, путях сохранения культуры, о самоидентификации в глобализирующемся мире. А как обстоят дела с «татарскостью» татар, проживающих за рубежом, в отдалённых российских регионах? Какими они видят нас, татарстанцев? Слово – участникам всемирного татарского форума.
ТАТАРИН И В КАНАДЕ – ТАТАРИН
Амир Зиганшин, руководитель татарской общественной организа­ции «Единство» (Торонто, Канада), ведущий специалист компании «Майкрософт», делегат VI съезда Всемирного конгресса татар:

– Я родился в Ташкенте, но корни моей семьи – в Татарстане. Предки жили в деревне Карамышево (тат. – Кармыш) Черем­шанского района. В пору раскулачивания они были вынуждены уехать из род­ных краёв. Отец родился в Самаре, мама – в Ташкенте. Здесь же они познакомились и поженились.
А я в 1996 году из Узбекистана уехал в США – в шестнадцать лет. Окончил школу в Вашингтоне, получил высшее образование, а потом переехал в Торонто. Сей­час по долгу службы приходится много времени проводить в обеих странах, но основным местом жи­тельства является Канада.
Меня часто спрашивают, как я оказался за океаном. Спасибо ро­дителям – отдали меня учиться в специализированную школу с углубленным изучением ан­глийского языка. А потом, я всегда был очень любопытным и актив­ным, принимал участие в самых разных конкурсах. Участие в одном из них и открыло передо мной до­рогу за океан.
В 2006 году в рамках программы по воссоединению семей я перевёз родителей к себе. В Торонто сегод­ня насчитывается около 500‑600 та­тар. У нас действует свой татарский национальный общественный центр «Единство». В течение года мы совместно проводим Сабантуй, все мусульманские праздники. Ак­тив общества – около 150‑200 че­ловек, остальные присоединяются к нам время от времени.
Все мероприятия стараемся проводить на татарском языке, но, к сожалению, большинство молодёжи уже не знает ни та­тарского, ни русского, общение со сверстниками происходит премущественно на английском. Мы вынуждены с этим считаться, однако стараемся сохранить на­циональный дух, пропагандируем в своей среде татарские песни, народные игры, национальные костюмы, татарскую кухню. В меру своих сил обязательно помогаем татарам, приехавшим в Торонто, – подсказываем, где можно снять жильё по при­емлемой цене, куда на первых порах трудоустроиться.
Нынче я побывал в Казани во второй раз в жизни. Удалось пообщаться со многими людь­ми. Оказалось, что большинство молодых людей моего возраста практически не знают татарского языка. А ведь мы даже на амери­канском континенте сохраняем родной язык. Поэтому я считаю себя настоящим патриотом. На каких бы языках я ни разго­варивал, татарский язык никогда не предам.
В ИРАНЕ ПЕКУТ ТАТАРСКИЙ КУМЭЧ
Габдеррахим Магфури, предприниматель, Иран, делегат VI съезда Всемирного конгресса татар:

– Это мой второй при­езд в Казань, до этого был в Татарстане в составе делегации, приглашённой на конференцию к 130‑ле­тию Габдуллы Тукая. А во­обще, дружба с Казанью началась в 2013 году, когда группа писателей и учёных ИЯЛИ приехала к нам в Северный Иран, в провинцию Гулистан. Гости из Та­тарстана побывали и в нашей се­мье. Мы показали им нашу родословную (шежере), прописанную до седьмого поколения предков. Один из моих дедов родом из села Байряка Ютазинского района Та­тарстана. В двадцать лет он уехал на учёбу в Бухару, стал в Узбеки­стане очень авторитетным рели­гиозным деятелем, богословом. Обучал людей основам ислама, строил мечети. А его дети позже переехали в Иран.
В Иране татары живут в раз­личных городах на севере стра­ны. Есть две большие слободы – Нижний Татар и Верхний Татар. Недавно первая получила статус города. В основном здесь хорошо знают татарский язык. Вообще, в Иране татар немало, но боль­шинство из них называют себя туркменами. «Туркменизация» произошла сравнительно недав­но. Причины её – те же, что и у ассимиляции татар в России...
В Иране основной отличитель­ный признак, по которому можно однозначно идентифицировать татарина, – его умение готовить татарские национальные блюда. Иранские татары до сих пор пе­кут татарский кумэч (хлеб).
Иран – исламская республика, большинство иранцев – шии­ты. Татары и туркмены – сун­ниты. Но права религиозных меньшинств соблюдаются не­укоснительно и защищены го­сударством. Никаких противо­речий с шиитами, какой‑либо напряжённости мы не ощущаем. У нас свои мечети, свои имамы. Поскольку мы живём в ислам­ской стране, большинство жен­щин носят хиджабы. Поэтому мы были очень удивлены, увидев на казанских улицах полуразде­тых девушек. Вообще, женщин на улицах Казани очень много. Когда же они успевают готовить еду, следить за порядком в доме? У нас женщины выходят на улицу в основном вместе с мужьями. А днём они хозяйничают в доме, воспитывают детей. В Казани мы также столкнулись с дефи­цитом халяльной пищи. В нашей гостинице её попросту не было. Пришлось потратить немало вре­мени на её поиски в магазинах и кафе города.
На мой взгляд, санкции, вве­дённые против Ирана и Рос­сии, ведут к сближению наших стран. Мой нынешний приезд в Казань я посвятил в том числе и переговорам с возможными партнёрами. Иран очень инте­ресен в торгово-экономическом плане – у нас круглогодично растут ягоды и фрукты, овощи. Всё это страна экспортирует. Воз­можно сотрудничество наших стран в нефтяной сфере. Уверен, что развитие и укрепление дву­сторонних экономических от­ношений между Ираном и Та­тарстаном послужит всем только на пользу. Я очень рассчитываю, что татары будут сохранять един­ство. В какой бы стране мы ни жили, мы должны быть опорой друг для друга.
КАК В КРАСНОЯРСКЕ САБАНТУЙ ОТМЕЧАЮТ
Вагиз Файзуллин, председатель совета Региональной татарской национально-культурной автономии Красноярского края «ЯР»:

– Впервые я увидел Казань двад­цать лет назад. С тех пор стараюсь приезжать сюда один‑два раза в год. Это объяснимо, ведь Казань – столица татарского мира. Бывая здесь, обязательно захожу в испол­ком Всемирного конгресса татар, Минобраз и Минкульт, общаюсь с людьми, чтобы находиться в курсе всех событий.
У нас, в Красноярском крае, про­живают 36 тысяч татар, мы – тре­тьи по численности, после русских и украинцев. Краевая власть отно­сится к татарам очень позитивно. Только один пример: по распоря­жению губернатора Красноярского края Виктора Толоконского выде­лены средства для приобретения учебников татарского языка. Кра­евой бюджет помогает и при про­ведении татарских национальных праздников. А вот ещё один пример уважительных взаимоотношений народов в крае: в 2015 году феде­ральный Сабантуй в Красноярске посетили 45 тысяч человек. Люди с удовольствием слушали татарские песни, наслаждались националь­ными танцами, болели за участ­ников национальных спортивных состязаний.
В 1997 году мы организова­ли в Красноярске националь­но-культурную автономию «Яна­рыш» («Обновление»). В 2007 году она приобрела межрегиональный статус. Наша автономия была од­ним из инциаторов подписания в 2003 году Соглашения о сотруд­ничестве между Красноярском и Татарстаном.
Меня радует, что татарская мо­лодёжь активно участвует во всех праздниках, мероприятиях, про­водящихся в крае. У нас работают 15 татарских творческих коллек­тивов, многие из них известны во всём регионе. Автономия про­водит работу по многим направле­ниям. Например, нашими силами в пяти небольших татарских де­ревнях установлены памятники павшим в Великой Отечествен­ной войне. В этих деревнях нет ни клубов, ни школ. Площадь перед памятниками служит им теперь майданом для проведения каких‑то мероприятий. Если говорить о шко­ле, то учёба идёт на русском языке, национальные языки преподаются на факультативной основе. Не могу сказать, что дети хорошо знают родной язык, разные есть слу­чаи. В основном язык сохранился в деревнях. Молодёжь, даже если не разговаривает, то понимает та­тарский язык. Поэтому мы стара­емся подтягивать ребят к общей работе через культуру, искусство.
На сегодня в Краснояр­ском крае 33 татарских села. Они разные – есть такие, в которых проживают чуть больше тридцати человек, а есть довольно крупные – до 300 человек. К сожале­нию, у нас татарские сёла постепенно исчезают. При­чина одна – молодёжь бежит из деревень, где практиче­ски нет рабочих мест. Хотя тот, кто не ленится, всегда найдёт себе работу. Соз­давай своё дело – возможности же есть!
Мы очень благодарны Татарста­ну. Республика выделяет гранты на поддержку нашей деятельно­сти. Всё это очень нужно татарам, живущим за пределами Татар­стана, – чувствовать поддержку, дружеское плечо. Помощь, ока­зываемая республикой, помогает выстраивать работу на перспекти­ву. Однако у меня есть пожелание к властям республики. Полагаю, стоит внимательнее относиться к ходатайствам из регионов о на­граждении татарских активистов. К сожалению, нам нередко при­ходится сталкиваться с затяги­ванием процесса рассмотрения документов, формальным отно­шением к делу. А ведь заслужен­ная награда – это важный стимул для тех, кто на местах в ежедневном режиме работает для сохранения и развития татарской культуры, национального образования.
* Родной язык (перевод с татарского)