Дружба народов и людей

Что такое дружба народов　– это　вам не　всякий и　умный человек растолкует, не　то что　автор. Полагается верить, что　дружить можно коллективно, но,　заметьте, даже знаменитый фонтан «Дружба народов» представляет собой фигурки отдельных их　представительниц. Символических. Поэтому, не　отрицая возможности дружить миллион на　миллион, полагаю, что　удобнее и　веселее иначе. Индивидуально. А　уже приятным бонусом к　этому возникает и　новое чувство общности. Дружбы многих. Иногда дело доходит до　понятия «братский народ». Что　совсем хорошо. Что　надо беречь. Чем　надо очень дорожить. Иначе получится как　в　тех семьях, где　меж братьями случается до　того лютая вражда, что　чужакам и　не снилось. Ну, вы　поняли.

Фото:alumnirudn.ru

Поскольку у　нас, у　старшего поколения, школа жизни в　большей мере всё　ж таки Советский Союз, то　и примеры лезут в　голову оттуда. Причём примеры в　основном хорошие. Позитивные. Положительные, как　тогда говорили. Ну, к　примеру, мне　не приходило в　голову удивиться многонациональному составу тех　редакций, где　мне довелось работать. В　одном коллективе одной популярной до　сих пор　газеты работали армяне из　Ульяновска, евреи из　Баку, белорусы из　Москвы, узбеки из　Таджикистана, русские из　Молдавии. И　никто нигде никого не　считал гастарбайтерами　– разве что　иногда, самую малость. Чтоб уж　не впадать по　уши в　ностальгическую благостность.

Вокруг, конечно, висели пожухлые плакаты, на　которых дети разных народов стояли за　то-то прекрасное рука об　руку, но　на　них никто не　обращал внимания. Подлинная дружба наша, совместная работа, хоть в　Москве, хоть на　БАМе, хоть в　Ташкенте, взаимное уважение, общие беды и　радости не　регламентировались ни　в　коем разе никакими пропагандистскими лекалами. Больше того, подчас они, плакаты эти, досаждали, надоедливо упрощали то, что　спаивало (в хорошем, слесарно-монтажном смысле слова) нашу тогдашнюю общность.

В прямом и　переносном смысле мы　говорили на　одном языке. И　никогда не　считали это　ущемлением языка своего, родного. Лучшие заголовки придумывал узбек. Татарин был　самым упорным. Армянин　– дальновидным. Но　за этим не　крылась какая-то этническая предрасположенность и　тем более предопределённость: всё　могло сложиться-растасоваться совсем иначе, и　никто бы　этому не　удивился. Вот　если бы　собкор из　Грузии, командированный на　совещание в　Москву, вдруг не　привёз домашнего, почти черного вина, настоящего «саперави», тогда да. Мы　были бы　изумлены. Мы　бы решили, что　он заболел.

Если же　обратиться от　личных и　достаточно частных примеров к　более глобальным, то　можно вспомнить и　такие удивительные учреждения, как, скажем, Университет дружбы народов. Я　ещё до　начала войны в　Сирии ездил в　Дамаск и, утомлённый групповым туризмом, который почему-то возродился в　нашей делегации, ушёл в　отрыв　– бродить по　городу самостоятельно. Надо ли　говорить, что　я тут　же потерялся: в　том смысле, что　не совладал бы　ни с　картой на　арабском, ни　с компасом, которого у　меня к　тому же　и не　было. Даже в　виде мобильного приложения. И　тем более джипиэса.

И в　этот момент я　понял, какова сила дружбы народов. Не　скажу, что　по-русски говорили все　многочисленные окружавшие меня сирийцы. Но　в　каждый отдельный момент находился человек, и　он частенько был　выпускником РУДН, который приходил мне　на　помощь. Это　было удивительно. Это　был такой приятный и　важный шлейф потерянной нами великой страны　– СССР, такая надежда на　будущее восстановление этих связей… Вышло как　вышло　– случилась война, но, может быть, именно это　испытание подтвердило подлинность нашей дружбы. А　тогда один из　сирийцев зазвал меня в　своё кафе, украшенное коврами и　расписными блюдами. Мы　говорили с　ним о　Москве, о　том, что　программу нашего пребывания кто-то очень плохо составил, надо, бросив всё, обязательно поехать в　Пальмиру… Как　я жалею сегодня, что　не послушал его　тогда! Потому что　сбережение доставшегося тебе памятника мировой культуры, мирная совместная жизнь христиан и　мусульман, связи с　Россией, простиравшиеся аж　до космоса,　– вот　это и　есть дружба народов. Ну и　чашка крепкого кофе потерявшемуся туристу　– тоже.

Конечно, мы　с вами не　дети, понимаем, что　народы и　люди иногда не　просто дружат, а　дружат против кого-то ещё. Если мы　заглянем в　историю, то　среди выпускников упомянутого московского вуза обнаружим Ильича Рамиреса Санчеса, которому недавно так　и не　скостили срок. Правда, он　не доучился, его　отчислили по　настоятельному требованию Компартии Венесуэлы. Может, потому и　пошёл по　опасной кривой дороге? Наверняка нельзя назвать абсолютно дружественной и　вегетарианской миссию другой выпускницы РУДН Анны Чапман. Но　сложные взаимоотношения людей и　стран, осложняемые натуральными и　гибридными войнами, разногласиями, взаимными обидами, столкновением интересов, должны, на　мой скромный взгляд, балансироваться чувствами, намерениями и　интересами противоположными. Институтом (а то　и университетом) взаимного уважения, взаимной пользы. Помощи. Никакая искусственная толерантность этого не　заменит.

Если на　смену нынешней, весьма уязвимой и　износившейся глобальной модели мира придёт другая, изоляционистская, когда каждый за　себя, это　не принесёт никому счастья. Беда в　том, что　поймёт эту　мысль только друг.　Но счастье, что　он точно поймёт. А　вместе прорвёмся.