Душе настало пробужденье

 
Нет, я понимаю: Турцию ничем нельзя импортозаместить. Где ещё можно упасть на пляже, окунуться в море, в которое всё-всё включено, выпить недорогого пивка, сомнительного винца и получить путём тотального подчинения аниматорам заряд бодрости под песню Таркана?
У меня реально есть приятели, которые на мой рассказ о Турции, как о Древней Греции и Риме, широко раскрывают глаза и рты: Троя? Эфес? Аспендес? Всё там? Там, там. Завернешь за фабрику кожгалантереи – а там всё, что осталось после теракта, совершенного Геростратом. Храма Артемиды, конечно, нет. Но и осталось, к счастью, изобильно много.
Нас это богатство пока подождёт. Так уж вышло. И надо этим воспользоваться на всю катушку. Где пляж найти для лежбища - без меня разберётесь. А вот я вам местечко подскажу – так подскажу. Оно в России, недалеко от Москвы. Мы приехали туда летом. Сонная долина реки Осётр источала густой травяной запах. Кремль тут невеликий, домашний. Жгли городок этот в древности, немцы до него дошли – но реку Осётр не сожжёшь, тишину в плен не возьмёшь, изгиб ленивый русла лежит томно, словно деваха спит, руку положив за голову. Такого люпинового счастья, как в Зарайске (городок и названием вышел, стоит за раем, как войдёшь - налево), не испытывал я давненько. А в музее тамошнем обнаружил я мамонтову кость… Получается, мамонты тут жили? И все шутки выслушал от попутчиков, которые полагались.
В ответ я им про слоника рассказал. Из соседнего городка - Юрьев-Польский называется. А в нем Георгиевский собор. Тринадцатого века! Руководил постройкой князь Святослав Всеволодович. Большой затейник. Пожелал он, чтобы весь храм был резьбой по камню изукрашен. И изукрасили! Львы, головы, святые, орнаменты... И среди всего этого великолепия есть один маленький слоник. Легенда гласит: тот из туристов, кто слоника на фасаде найдёт – больше никогда в Турцию не захочет. Так и будет приезжать до конца дней в Юрьев, Кострому, Калязин, Муром. В Вологду. В Плёс. В Казань.
Про Казань я отдельно расскажу. В самой Казани у меня друзей много, и в Москве полно энтузиастов свозить, Родину показать. Бывал там не раз. Когда у меня плохое настроение, я ставлю ролик, снятый на сабантуе, смотрю как мой дружище Рамиль Фарзутдинов ткать учится, или президент Владимир Путин монетку из катыка достаёт – и вспоминаю эту удивительную смесь древнего обряда с советским празднеством, и поёт у меня душа, потому что всяких мультикультурностей-толерантностей я не понимаю, а понимаю дружбу, искренность, любознательность, которые ведут тебя к человеку иной национальности, веры, образа жизни – да и сводит с ним накрепко.
Я бы, конечно, и с древним греком подружился, но машины времени не изобретено пока. И нечего горевать: тут с современниками бы повидаться. Свою историю изучить. Я вот в Вологде стоял на бережку у потрясающего памятника Николаю Рубцову и шептал тихонько: «Жизненный отсчитывает срок. Стукну по карману - не звенит. Стукну по-другому – не слыхать. Если только буду знаменит, то поеду в Ялту отдыхать». Не буду про то, сколько у кого в кармане звенит. Денег вечно не хватает. Но вот что в доску верно: жизненный отсчитывает срок, отсчитывает чертяка неумолимо. А ты ещё в Ялте не был. На острове Итутруп. На реке Олёкма. Не видел северного сияния под Мурманском. Не благоговел у Псково-Печерского, на яичные купола которого падает медленный, неколебимый снег. Не улыбался в Плёсе, разглядывая ученические картины девушки, которая так любила Левитана. И не пил на балконе малой, да удалой гостиницы в Алуште «Белый мускат Красного камня», и плевать, что снобы морщатся – десертное, не возвышенное вино. В Эльзасе я тамошнего выпью, если доведётся.
А тут надо успеть распознавать сладость родных мест и вин – такой у нас сейчас настрой. В Казани надо есть казылык. В Луховицах – огурцы. В Суздале пить медовуху. А на стоянке у соснового бора на речке Тверца – что с собой захватил, но не перебирать: завтра плотику надо причалить у горки, туристам  навестить могилку Анны Керн. И молча постоять там. Продекламировать про себя:
«Душе настало пробужденье...» Душе! Не до Турции.