Голы, очки, годы

Телевизионная история боления на　футболе началась для　меня в　1966 году. Именно тогда впервые я　посмотрел по　нашему телевизору «Енисей» с　маленьким экраном чемпионат мира. Больше никогда я　не болел так. Во-первых, я　вырезал из　картона и　разукрасил в　национальные цвета игроков основных команд. И　они играли у　меня, когда заканчивались реальные матчи. Бобби Чарльтон отдавал идеальнее пасы. Хант вколачивал. Проходы по　краю надёжно блокировал Хурцилава, по　центру　– Шестернёв. Пак　Ду Ик　из КНДР, фамилию которого я　запомнил навсегда, забивал дальним ударом. Который комментатор почему-то называл плассированным. Так　я и не　выяснил, что　значил этот странный термин.

Во-вторых, трансляции уже　тогда были прямыми, а　это предполагало, что　вставать надо посреди ночи. И　ведь вставали!

Но самое главное　– чувства. Эмоции. Мы　взяли бронзу! Такое ощущение, что　Малофеев, Банишевский, Численко, Поркуян стали на　какое-то время абсолютно родными людьми. Мне　казалось, что　они играют, понимая, что　где-то далеко на　восточном краю Советского Союза на　них смотрит мальчик и　вся его　судьба, весь жизненный настрой зависят от　того, пойдёт ли　он длинной дорогой с　чувством гордости за　свою команду. За　его команду, в　которой он　незримо участвует, проходя по　краю картонным человечком. Да　и другие команды были не　чужие! Больше того, мне　дико нравился немец Уве　Зееллер, а　он мало забил, кажется, всего два　гола, и　я переживал за　него! Но　за своих больше. Ярче.

Я переживал даже за　нашего бокового судью　– Тофика Бахрамова, который засчитал спорный гол　англичан немцам в　финале. Если конкретно, то　переживал, не　допустил ли　он ошибку　– наш　судья. Наш – и вдруг ошибку. Я　размышлял: а　точно ли　он видел, что　мяч пересёк линию ворот, перед тем, как　поднять флажок? Ну конечно видел, раз　поднял. Разве может быть иначе? Теперь я　знаю, что　может, знаю почему, но　к «голу Бахрамова» это　не относится. Я　сто раз　смотрел тот　повтор. Я　тоже считаю: мяч　линию пересёк.

Вот, чуть не　забыл: у　футбола дома, возле телевизора, были повторы голов и　моментов. И　это преимущество, которым нельзя было пренебречь! Конечно, если бы　я поехал тогда в　Лондон (что мне　даже в　голову не　приходило), то, наверное, как-то уж　примирился бы с　тем, что　я на　«Уэмбли», а　не у　телевизора во　Владивостоке. Но　даже матчи местной команды я　больше любил смотреть по　телевизору　– чтобы рассмотреть всю　механику этой хитроумной игры. Теперь это　превратилось в　периодическое просматривание лучших моментов. В　интернете энтузиасты нарезают ролики　– лучшие голы, лучшие вратарские броски. И　это, конечно, песня, чистое, беспримесное счастье.

Что же　касается боления за　нашу сборную, за　наш футбол вообще… Тут　последнее счастье, последняя песня случилась, когда мы　выиграли у　голландцев на　чемпионате Европы. Смотрел я　это в　благодатном краю с　ровесниками, руководителями краевого масштаба, такого слегка монументального типа. Мы　прыгали по　комнате, орали, обнимались　– мы　были детьми из　1966-го. Я　готов был　вырезать из　картона Павлюченко, Аршавина и　Торбинского! И　Гуса Хиддинка, который как-то сотворил из　имеющегося (хорошего, хорошего) материала шедевр. Хотя почему нам　теперь требовался иностранец, чтобы собрать команду, я　так и　не понял. В　Англии 1966-го сборной руководил Николай Морозов, родившийся в　Большом Замошье Лужского уезда. А　уделал всех по-европейски.

Но таких счастливых минут в　моей (и нашей) болельщицкой жизни становилось всё　меньше. И　всё реже я　смотрю футбол с　участием сборной. Попробую описать свои чувства. Они　прямо противоположны тем, давним. Я　по привычке сажусь к телевизору так, как если бы на экране были наследники моих легендарных футболистов. Я переживаю. Я жду чуда. А　мне раз за разом падает в душу склизкий ком　болотной тины. А годы уже не те. Из-за этого болит сердце. Ты　злишься. Тут　ведь какое дело: поражения случаются, даже у　бразильцев, да　ещё какие громкие. Но　это нормальные житейские качели, и　ты на　подкорке чуешь: чем глубже твоё сегодняшнее горе (продули, черти), тем　полнее и　удивительнее будет твоё счастье　– победили, черти! А　счастья нет　и нет. А　ребята не　просто играют плохо, они　играют так, словно заранее знают: чуда нет, не　будет и　не надо.

Они играют так, словно нет　у телевизора мальчика, да, постаревшего, но　мальчика, для которого это так важно. Так много значит.

Ну так его и вправду нет у экрана. Нету в команде.

Разве что… Ладно, во сколько там трансляция? Включаю, но, клянусь, в　последний раз.

Фото: www.evertonfc.com