Не виноват, но ответственен

В 45 лет у меня случился кри­зис среднего возраста. Это то состояние, когда человек задумы­вается, что же он делал до этого времени и что будет делать даль­ше. Именно тогда, в 2008 году, я принял для себя судьбоносное решение: оставить пост руководи­теля одного из ведущих предпри­ятий Бельгии и начать работать в лицее. Но не в обычном, а там, где учатся дети выходцев из стран Магриба.
Первое моё открытие на но­вой работе было безрадостным. Я увидел ту пропасть, которая существует между бельгийцами и мигрантами. И если уж быть честным до конца, я увидел сво­его рода гетто, в котором люди живут обособленно, практически не контактируя с внешним миром. Я тогда подумал, что эта проблема порождает другую – куда более глобальную, ведь именно такие закрытые сообщества могут стано­виться источниками радикализма и терроризма.

Я очень часто говорю своим детям: «Мы не виноваты, но мы ответственны». Я не виноват в ситуации, которая сложилась сегодня в Бельгии, но в то же вре­мя я буду за неё ответственен, если ничего не предприму. Я не могу оставаться в стороне. Так сложи­лось, что довольно много времени я проводил в Сенегале, и заметил, что там представители разных конфессий – христиане и мусуль­мане – живут в гармонии между собой. Я задался вопросом: поче­му в такой бедной африканской стране это нормально, а в продви­нутой, цивилизованной Бельгии – нет? С этого момента начались мои поиски решения этой про­блемы. Вот почему я оказался в Та­тарстане! Мне рассказали, что это место – хороший, красивый при­мер мирного сосуществования и взаимоуважения людей разных национальностей и вероиспове­дания. Я приехал, чтобы увидеть всё своими глазами.
Девять дней я путешество­вал по Татарстану на машине. Это был интересный опыт, некий «меланж» – смесь впечатлений. Первые три дня просто взорва­ли мой мозг! Мне важно было увидеть не только «парадную» сторону жизни республики, но и её изнанку. Большое спасибо за это Казанскому отделению Все­мирного конгресса татар, лично муфтию Татарстана Камилю хаз­рату Самигуллину и, конечно же, Альянс Франсез Казань. Да, к со­жалению, мы не успели посетить Болгар и Свияжск, зато побывали в деревнях! Это такая глубинка в чистом виде, где порой не было устойчивого сигнала сотовой свя­зи. Но жизнь там кипит! Там всё хорошо: местные дети учатся, тан­цуют, рисуют, общаются на двух языках…
Самую волнительную из исто­рий мне довелось увидеть в Зе­ленодольском районе, в селе Нурлаты. Мы познакомились с семьёй, которая воспитывает тринадцать приёмных детей! При этом одни из них мусульма­не, как и их приёмные родители, а другие – христиане. «Вы не де­лаете никаких ограничений?» – спросил я маму. «Конечно нет!» – только и воскликнула она. Я был потрясён и восхищён, насколь­ко в этой семье мягко и красиво всё происходит. Эти люди живут очень скромно, но при этом дают столько любви своим детям, что не выразить и словами! Ещё одна удивительная история из Та­тарстана – знакомство с двумя друзьями Азатом и Сергеем. Вме­сте они помогают бывшим заклю­чённым адаптироваться к нор­мальной жизни после пребывания в местах не столько отдалённых. Интересно, что Азат – человек ислама, а Сергей – убеждённый христианин. Но они всё время вместе, и у них столько планов!
Эти две истории стали для меня примером абсолютного приятия, иллюстрацией того, как здесь живут люди. Но в чём их секрет? Я увидел, что в Татарстане есть своя ключевая причина – сме­шанность. Во всём. В работе, учё­бе, семье, культуре… «У нас это на генетическом уровне», – сказал нам учитель одной татарстанской школы. В Бельгии, конечно, такого быть не может. Там нет подоб­ного генетического кода, когда люди веками живут вместе. Ко­нечно, существуют государствен­ные программы, которые дают возможность мигрантам учить язык, знакомиться с традициями и культурой страны, в которую они приехали… Но этого мало! Потому что проблема в самих бельгийцах, которые видят в ми­грантах прежде всего угрозу. Даже если речь идёт о втором поколе­нии, живущем в нашей стране! К сожалению, пока я не наблюдаю системного подхода, способного переломить сложившуюся ситуа­цию. Есть лишь точечные инициа­тивы, например, открытие мечети для всех.
Как правило, в странах Запад­ной Европы любому маленько­му населению (словосочетание «национальное меньшинство» Пьер старается не употреблять. – Прим. ред.), чтобы утвердиться, нужно противопоставить себя большинству. У вас же главен­ствует абсолютно противополож­ная идея: люди разных нацио­нальностей получают одинаковое образование и имеют равные воз­можности. Я хочу донести это до европейцев. В ближайшие полгода планирую вернуться в Татарстан со своей командой: мы работаем над документальным фильмом, основная задача которого – пока­зать вот такой позитивный опыт. С этой же целью поедем и в другие страны – всего их будет двадцать пять. Во многих из них есть свой рецепт мирного сосуществования представителей разных культур и конфессий. Надеюсь, расска­занные нами истории заставят людей задуматься.