Какая судьба была уготована редакторам журнала «Татарстан»
100 лет журналу «Татарстан» - как самый литературный, самый смелый и самый брендовый встретились через 100 лет
01 декабря 2020
За первое столетие, с 1920 по 2020 год, общественно-политическим журналом «Татарстан» руководили 20 главных редакторов. Перед каждым главным редактором (ответственным редактором, как поначалу называлась эта должность) руководством республики ставились особые цели и задачи. У каждого редактора было своё видение, как эти задачи реализовать. И своя команда журналистов и внештатных авторов, которые делали журнал интересным и читаемым – согласно поставленным целям и задачам. Иногда, особенно в довоенный период, главных редакторов репрессировали и даже расстреливали.
В 1977 году журнал был награждён орденом Дружбы народов. И неспроста! Журнал не только все эти годы освещал дружбу народов на своих страницах, но и являл собой – своим коллективом – образец крепкой дружбы. В журнале всегда работали представители разных национальностей, проживающих в Татарстане.
Самый литературный
За первые пять лет существования будущий журнал «Татарстан» сменил четыре коммунистических названия: «Вестник Татобласткома РКП(б)», «Спутник агитатора», «Коммунистический путь», «Путь Ильича» – и в 1925 году «по просьбам читателей» превратился в общественно-литературный «Причал». «Идя навстречу пожеланиям читателей нашего журнала, мы, переименовывая его в «Причал», выпускаем 5‑й номер и впредь будем выпускать дальнейшие номера в соответствии с этими пожеланиями. Все подписчики «Пути Ильича» будут, таким образом, получать «Причал», – писал ответственный (т.е. главный) редактор «Причала» Григорий Цыпин в приветственном слове «От редакции».
КОНТРРЕВОЛЮЦИЯ НЕ ДРЕМЛЕТ
Григория Цыпина хорошо знают и по сей день любят журналисты «Вечерней Москвы». Именно с его приходом «Вечерняя Москва» превращается в интересную иллюстрированную газету с огромным снимком на первой странице и подписью на злобу дня – сотрудники называли его фотофельетоном. Для заметок придумывались хлёсткие заголовки – даже для тех, где писалось о кандидатах партии: «Кандидаты с солидным стажем. Ходим в кандидатах и ничего не делаем». Или: «Не заставляйте нас есть пальцами. Дайте деревянные ложки» (о нехватке приборов в столовых), «Мыши учатся по букварю. Дети лишены этой возможности» (о том, что учебники залёживаются на складах).
Единство стиля «Вечёрки» обеспечивалось жёсткими методами. Цыпин «запретил сотрудникам давать заголовки своим заметкам, объявив, что будет за это штрафовать». Озаглавливала заметки специальная тройка редакторов.
Новшеств «от Цыпина» было много – он был самым молодым главным редактором Москвы на тот момент. А до столицы, в ещё более молодом возрасте, он редакторствовал на периферии – в Курске, в Астрахани, в Харькове. Начинал же свой редакторский путь Григорий Евгеньевич в Казани. Сначала в газете «Красная Татария», где на тот момент пока ещё с креативом не перебарщивал, зато в мае 1925‑го «оторвался» на «Причале». «Вытащить из задворок!» – этот лозунг Цыпина, придуманный для фотографов, потом перейдёт вместе с ним в Москву. «Сделать фоторепортёра журналистом, не только собирающим факты, но и работающим фактами... Фоторепортёр имеет такое же право видеть в газете свою подпись, как журналист. Мы хотим вытащить фоторепортёра из задворок… и сделать его органической частью газетной лаборатории».
И по сей день подшивка «Причала», сохранившаяся в отделе периодических изданий Национальной библиотеки РТ, не отпускает – все читают этот журнал с восторгом и упоением: большие фотографии, хлёсткие заголовки – вот откуда пошла цыпинская «Вечерняя Москва», когда бывшему редактору «Причала» поручили сделать её более живой и популярной. Такой же, как казанский «Причал».
«ЦЫПИНСКОЕ ЗОЛОТО»
«Вечерней Москвой» Цыпин руководил недолго – всего полгода. В 1935 году его назначили заведующим Детиздатом. Там его литературному таланту было где развернуться: произведения, которые он выпускал, впоследствии стали советской классикой – роскошной, в золотых переплётах. Даже шутка тогда ходила по Москве такая – «цыпинское золото». Она даже в фельетоне Ильфа и Петрова «Писатель должен писать» встречается – там детям, которые хорошо учатся, дают в награду «книжку в золотом цыпинском переплёте».
ЦЫПИНСКИЙ САМОВАР
Многим писателям Цыпин обеспечил вечную славу, почёт и солидные гонорары. Выискивая лучших из лучших, он прибегнул к такому ходу: велел поставить в коридоре издательства стол с горячим самоваром и вазочку с баранками, превратив таким образом Детиздат в писательский клуб – литераторы забегали туда просто пообщаться. Иногда он подсаживался к ним и, как говорится, навострял уши. А потом, бывало, говорил: «А вот на такую книгу мы бы, пожалуй, заключили с вами договор…» И вручал счастливчику аванс.
О некоторых талантах Цыпин проявлял отеческую заботу. У Аркадия Гайдара, например, деньги буквально утекали сквозь пальцы. И Цыпин выдавал ему гонорар частями ежемесячно, чтобы не спустил всё и сразу.
А Корнея Чуковского он уговорил переехать из Ленинграда в Москву. Выдал ему обещание на официальном бланке: не позднее следующего года предоставить детскому писателю пятикомнатную квартиру на 1-й Мещанской улице. Новоселье сорвалось из-за ареста Цыпина. Но Чуковский уже так настроился на переезд, что обратился к генеральному секретарю ЦК комсомола и получил в аренду дачу в Переделкине.
АРЕСТ И РАССТРЕЛ
Григория Цыпина арестовали в 1937 году.
В одном из интервью сам Григорий Евгеньевич, которого только что «вычистили» из Детиздата, так описывал предысторию своего ареста, в который то ли не верил, то ли надеялся, что чаша сия его минует:
«– Вот подумайте: нас было одиннадцать человек на курсе в Институте красной профессуры – девять взяли, а меня не тронули.
… Нас было шесть помощников у Кагановича – пять взяли, а меня даже не вызывали!
…Нас было пять заместителей у редактора «Известий» Бухарина. Вместе с Бухариным взяли четырёх, меня не тронули. Значит, не всех же берут! А? Как вы думаете?»
Его всё‑таки взяли под самый Новый год – в декабре 1937-го. Первого января друг Лев Разгон позвонил ему, чтобы поздравить с Новым годом. Телефон не отвечал. Цыпин уже два дня как был арестован. И 29 августа 1938 года его приговорили к расстрелу за «участие в контрреволюционной террористической организации». Приговор привели в исполнение в тот же день. Ему было 39 лет. Реабилитирован Григорий Евгеньевич посмертно – 8 декабря 1956 года.
Самый смелый
В марте 1926‑го «Причал» опять переименовали. На сей раз в «Спутник партийного активиста». Ежемесячный теоретический и политический орган обкома ВКП(б) вышел ровно десять раз на русском языке. В этот небольшой отрезок неспокойного времени журналом руководил Мендель Хатаевич, вошедший в историю «Татарстана» как самый смелый редактор.
ГЛАВНЫЙ ПО РЕСПУБЛИКЕ – ГЛАВНЫЙ ПО ЖУРНАЛУ
Мендель Хатаевич был не только ответственным – читай главным! – редактором журнала (скорее всего, эта работа досталась ему в нагрузку как кураторство), но и ответственным – читай главным! – секретарём Татарского областного комитета ВКП(б). Командовать молодой Татарской республикой этого молодого неугомонного большевика прислали из Самары. Именно там, сражаясь за революцию бок о бок с Валерианом Куйбышевым, он прославился своими смелыми выступлениями – остро критиковал за развал и омертвение партийной работы, за бюрократизм, за отсутствие пропагандистской и агитационной работы, за террор по отношению к инакомыслящим коммунистам. За что оппоненты обвиняли Менделя Хатаевича «в политической бестактности и карьеризме».
Современники вспоминали, что молодой Мендель Хатаевич внешне очень напоминал Маяковского. И после того как ответственный редактор оставил свой редакторский пост, а в журнале появились стихи Маяковского, некоторые считали, что их сочиняет сам Мендель, скрываясь под псевдонимом. Вероятно, ещё и потому, что он и говорил как Маяковский – отрывисто, громко, звонко – и всегда словом бил точно в цель.
НЕ ПРОФЕССИОНАЛИСТ
Пожалуй, главный словесный бой «рабочей оппозиции» выходец из бедной еврейской семьи, зубной техник по профессии, дал 2 февраля 1921 года в Самаре на общегородском партсобрании. Взяв слово в защиту тезисов Ленина о профсоюзах и скромно заметив, что с его стороны является смелостью и даже нахальством выступать здесь: «Я не профессионалист и не так знаком с вопросом, как выступающие здесь товарищ Троцкий и старый профессионалист Милонов», он блестяще разгромил известного полемиста и оратора Льва Троцкого, приезжавшего в тот период в Самару.
«ЖИЗНЬ ОТДАМ ПО ПЕРВОМУ ПРИКАЗУ»
Страсть к газетно-журнальной деятельности Мендель Маркович впитал не на факультете журналистики, которого тогда в помине не было, да и окончил он лишь начальную еврейскую школу: «Образование низшее» – написано в его карточке в материалах следственного дела. С 13 лет на своей родине в Гомеле он вынужден был зарабатывать разносчиком газет, а в 1911 году даже открыл свой газетный киоск, который ему очень пригодился при знакомстве с большевиками – Мендель помогал товарищам распространять нелегальные газеты «Правда», «Звезда». С этого и началась его революцонная жизнь. Аресты, допросы, избиения, ссылка в Сибирь – он чудом избежал «поезда смерти»… Результат пережитого – стремительный взлёт по карьерной лестнице.
В ТАССР в 1925 году он приехал с такой характеристикой: «Зарекомендовал себя дальновидным и прозорливым руководителем». И, будучи секретарём Татарского обкома, проявил себя талантливым организатором. В молодой стране и в молодой республике шли бурные политические и экономические процессы. Жизнь била ключом со всех сторон, и со всем этим ловко справляется молодой коммунист. Все отмечали его кипучую энергию и принципиальность относительно защиты генеральной линии партии. Сохранилось его письмо товарищу Сталину, датированное апрелем 1931 года: «Работать приходится крайне напряжённо за счёт нервов, не щадя никаких сил. Я лично своим прошлым доказал и могу всегда доказать свою полную готовность отдать в любой момент свою жизнь и все силы в интересах партии и по её первому приказу».
КОНТРРЕВОЛЮЦИОНЕР И ТЕРРОРИСТ
Свою жизнь он отдал по приказу партии в 44 года. Мендель Хатаевич был арестован сотрудниками НКВД 9 июля 1937 года за «участие в контрреволюционной террористической организации». Постановлением «тройки» от 27 октября 1937 года приговорён к смертной казни и в ту же ночь расстрелян. В 1956 году Мендель Хатаевич реабилитирован и восстановлен в партии. Посмертно.
Cамый брендовый
Во время Великой Отечественной войны и послевоенной разрухи выпуск журнала был приостановлен. А с января 1958 года возобновлён под названием «Коммунист Татарии» («Татарстан коммунисты») на русском и татарском языках. «Печать – острое идейное оружие любой партии… Выход журнала «Коммунист Татарии» есть один из показателей торжества Ленинской национальной политики в нашей стране…» – написал в приветственном слове возобновлённого журнала ответственный редактор Шамси Хамматов.
ИЗ УЧИТЕЛЯ – В СЕЛЬКОРЫ
Шамси Хамматов получил педагогическое образование. И когда руководство школы готовило на сельского учителя Ш. Хамматова характеристику, согласно которой «успеваемость за две четверти повысилась более чем на четверть и 91,3 процента учеников в его классах учились на 4 и 5», он ещё не знал, что ему предстоит сменить любимую профессию на ту, которая станет ещё более любимой, и более двадцати лет стоять во главе Союза журналистов Татарстана, воспитать плеяду именитых журналистов и рулить главным журналом республики – «Коммунист Татарии», а затем газетами «Советская Татария» и «Социалистик Татарстан».
В 19 лет Шамси становится директором родной школы. Затем – секретарём райкома комсомола, позже переходит на работу в аппарат райкома партии, неоднократно избирается депутатом Верховного Совета ТАССР. Партийная работа и «довела» его до журналистики. По собственному признанию, он был «активным сельским корреспондентом».
БРЕНД ТАТАРСТАНСКОЙ ЖУРНАЛИСТИКИ
Авторитет Шамси Хамматова в Татарстане и за его пределами был невероятно высок. Хамматов почти на четверть века стал брендом татарстанской журналистики. Он призывал журналистов воспитывать массы «на живых, конкретных примерах и образцах из всех областей жизни». Неоднократно Шамси Хабибуллович критиковал своих коллег за использование пропагандистских штампов в материалах. «Бросается в глаза также такой факт: нежелание некоторых молодых журналистов писать проблемные материалы. Психологически можно понять, что не совсем удобно писать критические статьи… из района, города, в котором ты живешь. Однако в интересах общего дела надо набраться решимости, чтобы в республиканской, центральной печати поднять вопрос, который не могут решить на месте», – говорил он на одном из журналистских семинаров.
ЖУРНАЛИСТ ОТ БОГА
Даже во время отдыха в кругу семьи Шамси Хамматов не забывал о своей работе. Всё время с кем‑то обсуждал полосы, материалы, вёрстку…
Будучи членом бюро обкома КПСС, он умел выстроить конструктивный диалог между властью и рядовыми журналистами. А ещё ему принадлежала инициатива создания кафедры журналистики в Казанском государственном университете.
НЕТ ЯЗЫКА – НЕТ НАРОДА
Одним из главных своих предназначений журналист считал борьбу за сохранность родного, татарского языка. Он часто повторял: «Нет языка – нет народа». При этом Шамси Хабибуллович прекрасно владел и русским языком. Поэтому, после того как партийное руководство приняло решение объединить редакции газет «Советская Татария» и «Социалистик Татарстан», управлять объединённой редакцией доверили именно Шамси Хабибулловичу – он свободно владел двумя языками.
«ДВЕРЬ В МОСКВУ»
Говорят, что его знали повсюду: в Москве и в Киргизии, в Узбекистане и в Казахстане, а когда он приезжал в Москву на различные собрания, ему единственному присылали личное авто к автовокзалу. Журналисты тех времён рассказывают: «Шамси был дверью в Москву. Когда мы приезжали и говорили: «Мы от Шамси Хамматова» – все пути открывались».
В 1977 году журнал был награждён орденом Дружбы народов. И неспроста! Журнал не только все эти годы освещал дружбу народов на своих страницах, но и являл собой – своим коллективом – образец крепкой дружбы. В журнале всегда работали представители разных национальностей, проживающих в Татарстане.
Самый литературный
За первые пять лет существования будущий журнал «Татарстан» сменил четыре коммунистических названия: «Вестник Татобласткома РКП(б)», «Спутник агитатора», «Коммунистический путь», «Путь Ильича» – и в 1925 году «по просьбам читателей» превратился в общественно-литературный «Причал». «Идя навстречу пожеланиям читателей нашего журнала, мы, переименовывая его в «Причал», выпускаем 5‑й номер и впредь будем выпускать дальнейшие номера в соответствии с этими пожеланиями. Все подписчики «Пути Ильича» будут, таким образом, получать «Причал», – писал ответственный (т.е. главный) редактор «Причала» Григорий Цыпин в приветственном слове «От редакции».
КОНТРРЕВОЛЮЦИЯ НЕ ДРЕМЛЕТ
Григория Цыпина хорошо знают и по сей день любят журналисты «Вечерней Москвы». Именно с его приходом «Вечерняя Москва» превращается в интересную иллюстрированную газету с огромным снимком на первой странице и подписью на злобу дня – сотрудники называли его фотофельетоном. Для заметок придумывались хлёсткие заголовки – даже для тех, где писалось о кандидатах партии: «Кандидаты с солидным стажем. Ходим в кандидатах и ничего не делаем». Или: «Не заставляйте нас есть пальцами. Дайте деревянные ложки» (о нехватке приборов в столовых), «Мыши учатся по букварю. Дети лишены этой возможности» (о том, что учебники залёживаются на складах).
Единство стиля «Вечёрки» обеспечивалось жёсткими методами. Цыпин «запретил сотрудникам давать заголовки своим заметкам, объявив, что будет за это штрафовать». Озаглавливала заметки специальная тройка редакторов.
Новшеств «от Цыпина» было много – он был самым молодым главным редактором Москвы на тот момент. А до столицы, в ещё более молодом возрасте, он редакторствовал на периферии – в Курске, в Астрахани, в Харькове. Начинал же свой редакторский путь Григорий Евгеньевич в Казани. Сначала в газете «Красная Татария», где на тот момент пока ещё с креативом не перебарщивал, зато в мае 1925‑го «оторвался» на «Причале». «Вытащить из задворок!» – этот лозунг Цыпина, придуманный для фотографов, потом перейдёт вместе с ним в Москву. «Сделать фоторепортёра журналистом, не только собирающим факты, но и работающим фактами... Фоторепортёр имеет такое же право видеть в газете свою подпись, как журналист. Мы хотим вытащить фоторепортёра из задворок… и сделать его органической частью газетной лаборатории».
И по сей день подшивка «Причала», сохранившаяся в отделе периодических изданий Национальной библиотеки РТ, не отпускает – все читают этот журнал с восторгом и упоением: большие фотографии, хлёсткие заголовки – вот откуда пошла цыпинская «Вечерняя Москва», когда бывшему редактору «Причала» поручили сделать её более живой и популярной. Такой же, как казанский «Причал».
«ЦЫПИНСКОЕ ЗОЛОТО»
«Вечерней Москвой» Цыпин руководил недолго – всего полгода. В 1935 году его назначили заведующим Детиздатом. Там его литературному таланту было где развернуться: произведения, которые он выпускал, впоследствии стали советской классикой – роскошной, в золотых переплётах. Даже шутка тогда ходила по Москве такая – «цыпинское золото». Она даже в фельетоне Ильфа и Петрова «Писатель должен писать» встречается – там детям, которые хорошо учатся, дают в награду «книжку в золотом цыпинском переплёте».
ЦЫПИНСКИЙ САМОВАР
Многим писателям Цыпин обеспечил вечную славу, почёт и солидные гонорары. Выискивая лучших из лучших, он прибегнул к такому ходу: велел поставить в коридоре издательства стол с горячим самоваром и вазочку с баранками, превратив таким образом Детиздат в писательский клуб – литераторы забегали туда просто пообщаться. Иногда он подсаживался к ним и, как говорится, навострял уши. А потом, бывало, говорил: «А вот на такую книгу мы бы, пожалуй, заключили с вами договор…» И вручал счастливчику аванс.
О некоторых талантах Цыпин проявлял отеческую заботу. У Аркадия Гайдара, например, деньги буквально утекали сквозь пальцы. И Цыпин выдавал ему гонорар частями ежемесячно, чтобы не спустил всё и сразу.
А Корнея Чуковского он уговорил переехать из Ленинграда в Москву. Выдал ему обещание на официальном бланке: не позднее следующего года предоставить детскому писателю пятикомнатную квартиру на 1-й Мещанской улице. Новоселье сорвалось из-за ареста Цыпина. Но Чуковский уже так настроился на переезд, что обратился к генеральному секретарю ЦК комсомола и получил в аренду дачу в Переделкине.
АРЕСТ И РАССТРЕЛ
Григория Цыпина арестовали в 1937 году.
В одном из интервью сам Григорий Евгеньевич, которого только что «вычистили» из Детиздата, так описывал предысторию своего ареста, в который то ли не верил, то ли надеялся, что чаша сия его минует:
«– Вот подумайте: нас было одиннадцать человек на курсе в Институте красной профессуры – девять взяли, а меня не тронули.
… Нас было шесть помощников у Кагановича – пять взяли, а меня даже не вызывали!
…Нас было пять заместителей у редактора «Известий» Бухарина. Вместе с Бухариным взяли четырёх, меня не тронули. Значит, не всех же берут! А? Как вы думаете?»
Его всё‑таки взяли под самый Новый год – в декабре 1937-го. Первого января друг Лев Разгон позвонил ему, чтобы поздравить с Новым годом. Телефон не отвечал. Цыпин уже два дня как был арестован. И 29 августа 1938 года его приговорили к расстрелу за «участие в контрреволюционной террористической организации». Приговор привели в исполнение в тот же день. Ему было 39 лет. Реабилитирован Григорий Евгеньевич посмертно – 8 декабря 1956 года.
Самый смелый
В марте 1926‑го «Причал» опять переименовали. На сей раз в «Спутник партийного активиста». Ежемесячный теоретический и политический орган обкома ВКП(б) вышел ровно десять раз на русском языке. В этот небольшой отрезок неспокойного времени журналом руководил Мендель Хатаевич, вошедший в историю «Татарстана» как самый смелый редактор.
ГЛАВНЫЙ ПО РЕСПУБЛИКЕ – ГЛАВНЫЙ ПО ЖУРНАЛУ
Мендель Хатаевич был не только ответственным – читай главным! – редактором журнала (скорее всего, эта работа досталась ему в нагрузку как кураторство), но и ответственным – читай главным! – секретарём Татарского областного комитета ВКП(б). Командовать молодой Татарской республикой этого молодого неугомонного большевика прислали из Самары. Именно там, сражаясь за революцию бок о бок с Валерианом Куйбышевым, он прославился своими смелыми выступлениями – остро критиковал за развал и омертвение партийной работы, за бюрократизм, за отсутствие пропагандистской и агитационной работы, за террор по отношению к инакомыслящим коммунистам. За что оппоненты обвиняли Менделя Хатаевича «в политической бестактности и карьеризме».
Современники вспоминали, что молодой Мендель Хатаевич внешне очень напоминал Маяковского. И после того как ответственный редактор оставил свой редакторский пост, а в журнале появились стихи Маяковского, некоторые считали, что их сочиняет сам Мендель, скрываясь под псевдонимом. Вероятно, ещё и потому, что он и говорил как Маяковский – отрывисто, громко, звонко – и всегда словом бил точно в цель.
НЕ ПРОФЕССИОНАЛИСТ
Пожалуй, главный словесный бой «рабочей оппозиции» выходец из бедной еврейской семьи, зубной техник по профессии, дал 2 февраля 1921 года в Самаре на общегородском партсобрании. Взяв слово в защиту тезисов Ленина о профсоюзах и скромно заметив, что с его стороны является смелостью и даже нахальством выступать здесь: «Я не профессионалист и не так знаком с вопросом, как выступающие здесь товарищ Троцкий и старый профессионалист Милонов», он блестяще разгромил известного полемиста и оратора Льва Троцкого, приезжавшего в тот период в Самару.
«ЖИЗНЬ ОТДАМ ПО ПЕРВОМУ ПРИКАЗУ»
Страсть к газетно-журнальной деятельности Мендель Маркович впитал не на факультете журналистики, которого тогда в помине не было, да и окончил он лишь начальную еврейскую школу: «Образование низшее» – написано в его карточке в материалах следственного дела. С 13 лет на своей родине в Гомеле он вынужден был зарабатывать разносчиком газет, а в 1911 году даже открыл свой газетный киоск, который ему очень пригодился при знакомстве с большевиками – Мендель помогал товарищам распространять нелегальные газеты «Правда», «Звезда». С этого и началась его революцонная жизнь. Аресты, допросы, избиения, ссылка в Сибирь – он чудом избежал «поезда смерти»… Результат пережитого – стремительный взлёт по карьерной лестнице.
В ТАССР в 1925 году он приехал с такой характеристикой: «Зарекомендовал себя дальновидным и прозорливым руководителем». И, будучи секретарём Татарского обкома, проявил себя талантливым организатором. В молодой стране и в молодой республике шли бурные политические и экономические процессы. Жизнь била ключом со всех сторон, и со всем этим ловко справляется молодой коммунист. Все отмечали его кипучую энергию и принципиальность относительно защиты генеральной линии партии. Сохранилось его письмо товарищу Сталину, датированное апрелем 1931 года: «Работать приходится крайне напряжённо за счёт нервов, не щадя никаких сил. Я лично своим прошлым доказал и могу всегда доказать свою полную готовность отдать в любой момент свою жизнь и все силы в интересах партии и по её первому приказу».
КОНТРРЕВОЛЮЦИОНЕР И ТЕРРОРИСТ
Свою жизнь он отдал по приказу партии в 44 года. Мендель Хатаевич был арестован сотрудниками НКВД 9 июля 1937 года за «участие в контрреволюционной террористической организации». Постановлением «тройки» от 27 октября 1937 года приговорён к смертной казни и в ту же ночь расстрелян. В 1956 году Мендель Хатаевич реабилитирован и восстановлен в партии. Посмертно.
Cамый брендовый
Во время Великой Отечественной войны и послевоенной разрухи выпуск журнала был приостановлен. А с января 1958 года возобновлён под названием «Коммунист Татарии» («Татарстан коммунисты») на русском и татарском языках. «Печать – острое идейное оружие любой партии… Выход журнала «Коммунист Татарии» есть один из показателей торжества Ленинской национальной политики в нашей стране…» – написал в приветственном слове возобновлённого журнала ответственный редактор Шамси Хамматов.
ИЗ УЧИТЕЛЯ – В СЕЛЬКОРЫ
Шамси Хамматов получил педагогическое образование. И когда руководство школы готовило на сельского учителя Ш. Хамматова характеристику, согласно которой «успеваемость за две четверти повысилась более чем на четверть и 91,3 процента учеников в его классах учились на 4 и 5», он ещё не знал, что ему предстоит сменить любимую профессию на ту, которая станет ещё более любимой, и более двадцати лет стоять во главе Союза журналистов Татарстана, воспитать плеяду именитых журналистов и рулить главным журналом республики – «Коммунист Татарии», а затем газетами «Советская Татария» и «Социалистик Татарстан».
В 19 лет Шамси становится директором родной школы. Затем – секретарём райкома комсомола, позже переходит на работу в аппарат райкома партии, неоднократно избирается депутатом Верховного Совета ТАССР. Партийная работа и «довела» его до журналистики. По собственному признанию, он был «активным сельским корреспондентом».
БРЕНД ТАТАРСТАНСКОЙ ЖУРНАЛИСТИКИ
Авторитет Шамси Хамматова в Татарстане и за его пределами был невероятно высок. Хамматов почти на четверть века стал брендом татарстанской журналистики. Он призывал журналистов воспитывать массы «на живых, конкретных примерах и образцах из всех областей жизни». Неоднократно Шамси Хабибуллович критиковал своих коллег за использование пропагандистских штампов в материалах. «Бросается в глаза также такой факт: нежелание некоторых молодых журналистов писать проблемные материалы. Психологически можно понять, что не совсем удобно писать критические статьи… из района, города, в котором ты живешь. Однако в интересах общего дела надо набраться решимости, чтобы в республиканской, центральной печати поднять вопрос, который не могут решить на месте», – говорил он на одном из журналистских семинаров.
ЖУРНАЛИСТ ОТ БОГА
Даже во время отдыха в кругу семьи Шамси Хамматов не забывал о своей работе. Всё время с кем‑то обсуждал полосы, материалы, вёрстку…
Будучи членом бюро обкома КПСС, он умел выстроить конструктивный диалог между властью и рядовыми журналистами. А ещё ему принадлежала инициатива создания кафедры журналистики в Казанском государственном университете.
НЕТ ЯЗЫКА – НЕТ НАРОДА
Одним из главных своих предназначений журналист считал борьбу за сохранность родного, татарского языка. Он часто повторял: «Нет языка – нет народа». При этом Шамси Хабибуллович прекрасно владел и русским языком. Поэтому, после того как партийное руководство приняло решение объединить редакции газет «Советская Татария» и «Социалистик Татарстан», управлять объединённой редакцией доверили именно Шамси Хабибулловичу – он свободно владел двумя языками.
«ДВЕРЬ В МОСКВУ»
Говорят, что его знали повсюду: в Москве и в Киргизии, в Узбекистане и в Казахстане, а когда он приезжал в Москву на различные собрания, ему единственному присылали личное авто к автовокзалу. Журналисты тех времён рассказывают: «Шамси был дверью в Москву. Когда мы приезжали и говорили: «Мы от Шамси Хамматова» – все пути открывались».
Добавить комментарий