Здесь будет детский сад для "особят"!
Мир особенных детей. Кому поможет кондуктивный детский сад
14 октября 2020
Люди, которые меняют этот мир к лучшему! Этот проект появился внезапно. Среди толп и масс, поучающих нас либо извлекающих выгоду из своих блогов, постов, сторис и прочих кричащих на весь мир соцсетей, эти люди выделяются своей искренностью, ненавязчивостью и делают каждый своё маленькое, но по большому счёту такое нужное и доброе дело. И у них получается. Потому что делают они это от души. Они – люди, которые меняют наш мир в лучшую сторону, начиная с себя и своего окружения.
Илья Школьников – папа ребёнка-«особёнка». Так он всем и представляется, без перечисления иных регалий. Тот проект, который он хочет воплотить в жизнь, требует миллионных вложений. Это кондуктивный детский сад – первый в России. И как всё первое, он просто обязан появиться в Казани. «Потому что Казань – это город, где тебя могут услышать, – считает Илья. – В других регионах такого нет». Это, конечно, не единственная причина, по которой наш герой замахнулся на строительство особенного детсада. Первой причиной стало рождение ребёнка и те трудности, с которыми пришлось столкнуться во время его такой ещё короткой, но насыщенной лечением жизни.
ЧТО-ТО НУЖНО ДЕЛАТЬ
– Моему сыну четыре годика, его зовут Костик. Пока он сидит на руках, вы не поймёте, что с ребёнком. У него абсолютно сохранный интеллект. Ему изначально ставили диагноз «ДЦП», но оказалось, что у него несколько другое происхождение задержки психомоторного развития. И то, чтобы он двигал ножками и ручками, обходится нам в очень большие деньги. Зато теперь мы знаем, как работать с такими детьми. И хотя он сейчас не ходит в садик, в школу в свои восемь лет он пойдёт вместе со всеми. Почему в восемь? По-моему, чем дольше у ребёнка продлится детство, тем лучше. А мой ребёнок первые четыре года был напрочь лишён детства, ведь, как и всех «особят», его всё время лечат. Он не ребёнок, он пациент. Изо дня в день – анализы, врачи, курсы. Куда‑то тащат, что‑то делают, держи это, держи то... Иногда бывает больно, страшно. Когда детей приводят в реацентр, обратите внимание, они только в кабинет попадают – тут же крики, плачь... потому что им страшно и больно, они не понимают, что от них хотят и почему их заставляют делать то, что у них не получается. Но с разумом
у них всё в порядке. Они анализируют и делают выводы – осознают, что они беспомощны. К сожалению, пока мы не знаем, чем мы можем помочь таким детям. Но то, что что‑то нужно делать, – это однозначно.
– Поэтому возникла идея создать особенный садик для особенных детей?
– Да. К нам приезжала Ида Игра – кондуктивный педагог из Израиля, которая здесь, в Казани, будет учить наших педагогов, как работать с детьми. Пригласить такого специалиста сюда стоит миллионов семь. В этом деле всё исчисляется миллионами. Скорее всего, поэтому кондуктивная педагогика и не прижилась в России, ведь всё, что касается этого, – это сразу миллионы.
КОГДА ГОРА НЕ ИДЁТ К МАГОМЕТУ…
– Как же у вас это получилось? Вы миллионер?
– Потихоньку, поэтапно, методом проб и ошибок. В июне 2018 года мы попали на приём к израильскому специалисту Джуду. У него огромный опыт работы с особенными детьми. Он принимал в Нижнем Новгороде. Нам очень понравился эффект. Ребёнок не плакал вообще, и сразу был виден положительный результат. В следующий его приезд мы уже не смогли записаться. Там желающих была просто масса! И вот как‑то гуляли мы с супругой и с ребёнком, говорю, давай, может, сами попробуем сюда приглашать специалистов. Жена у меня переводчик, преподаватель, знает английский, немецкий, итальянский. Поэтому проблем при общении с иностранцами не возникло. Полгода вели переговоры с разными специалистами, нам все отказывали. Мы неизвестные, о нас нет никакой информации, у нас нет центра, куда приглашать. Согласился только один – Эрез Пилз из Берлина. Он приехал, очень настороженно поначалу ко всему относился. Но это всё исчезало, когда к нему приводили ребёнка. Мы сняли кабинет в одном из действующих реацентров, где за восемь дней он принял восемь детей. Сказал, что наши дети перспективные, с ними надо заниматься. По городу покатали его, он фотографировал сугробы и… министерство сельского хозяйства – очень понравилось ему здание. Сводили в хинкальную. Народ наш ему понравился: «Очень милые русские». И спрашивает: «А кого ещё вы приглашали?» Мы достали список приглашённых, от которых пришли отказы. Он сказал, что всех их знает, всем позвонит. И слово сдержал. И за несколько дней у нас был список самых титулованных специалистов из Израиля, Испании, Германии, Франции, Бельгии, готовых к нам приехать.
А в апреле к нам приехала доктор Ида Игра из Тель-Авива. Она тогда нас очень сильно поразила… Например, спрашивает: что с вашим ребёнком?
– Ну, он не стоит...
– Совсем не стоит?
– Совсем.
Берёт его, ставит на ноги, отпускает.
– Ну и зачем вы наговариваете на ребёнка? Стоит же! А чем вы его кормите?
– Он у нас только из блендера ест еду.
– Да ладно? На, солнышко, пирожок, пожуй. Вот, жуёт же…
Мне очень понравился этот подход – не делить детей по возможностям. То есть когда мы видим человека с инвалидностью, то сразу думаем, что к нему нужен особый подход. А у неё все абсолютно одинаковые. Говорят, для многих в Израиле так, потому что они с младых ногтей все вместе – и в детском садике, и в школе, и на работе. Они с детства привыкают к тому, что это норма: нет особенных детей, просто дети разные. Они не уроды, не странные, не страшные, с ними можно и играть, и всё у них нормально. Это, конечно, и испытание для родителей – нужно нормально относиться к тому, что если твой особенный ребёнок учится в школе с типичными детьми, то к нему не будет особенного отношения. Ему могут так же, как и любому другому, дать по башке портфелем, шутить над ним так же будут – и не надо обижаться.
Когда впервые приехала Ида Игра, она спросила: «Как это у вас нет кондуктивного садика? Откройте!» Идея открытия такого садика очень плотно засела в моей голове. Но это огромные деньги для спонсоров. Можно, конечно, брать их с родителей особенных детишек – многие готовы заплатить, но тогда будет несправедливо: те, у кого есть деньги, попадут в садик, у кого нет – не попадут. Поэтому было принято решение добиваться всего более сложным путём, но делать садик бесплатным.
ТРИ ПИЛОТНЫЕ ГРУППЫ
– А на сколько мест он рассчитан?
– Речь идёт о садике на 120–150 мест. С помещением помогла мэрия – это 220 «квадратов», где разместятся сначала три пилотные группы. А по статистике дошколят с диагнозом «ДЦП» в Казани 1408. Но сюда можно смело добавить ещё половину, а то и больше. Плюс огромное количество детей с различными генетическими заболеваниями, в том числе и эпиактивность, эпилепсия, что тоже приводит к задержке психомоторного развития. Когда мы откроемся, в этих группах будут по шесть детей, то есть для начала 18 детей. Наша задача – показать, что за нас не надо всё это делать, надо лишь помогать.
– Где возьмёте педагогов?
– Кондуктивных педагогов готовят в Венгрии шесть лет. План такой. Первый раз Ида приезжает к нам на три месяца: два месяца она обучает,
месяц работает с педагогами в садике, разбирая конкретные ситуации на примере каждого ребёнка. Будущие педагоги уже подобраны, у всех есть педагогическое образование и базовое медицинское у некоторых. Это будущий костяк. Когда я разговариваю с людьми, которые хотят стать кондуктивными педагогами, первое, о чём говорю, – что хочу добиться от человека понимания того, что теперь это его жизнь. То есть даю ему такую профессию, про которую он не может впоследствии сказать: «Это не моё».
В России нет ни одного кондуктивного педагога. И вот они появятся. Для садика пока нужно 15 человек. По нормативу – один педагог на двух детей. То есть в группе шесть деток и три педагога. Именно это и даёт результат. Дальше, в 2021 году, мы будем приглашать Иду на двухмесячные интенсивы. В 2022 году я уже хочу начать по два педагога отправлять в Венгрию учиться. Если мы хотим получить хороших дипломированных специалистов, то надо получать это образование. А полноценные кондуктивные педагоги с дипломами у меня будут только в 2028 году. То есть надо учиться шесть лет или пять, если ты родитель «особёнка».
– А когда случится это чудо? Когда откроется садик?
– В конце этого года. Пока идёт ремонт в помещении. Оно нам идеально подходит. Это бывший магазин. С витринными окнами. Светло, рядом станция метро, напротив детская площадка, парк рядом. Сейчас мы всю стяжку обдираем – там потоп был когда-то, а это 20 см бетона, надо отбойным молотком долбить. Потом всю штукатурку, потом придут ребята с газовыми пушками, потом обработают это антигрибком, потом всё сушат... И только после этого мы начнём закатывать новую стяжку, штукатурить, делать проводку.
РЕБЯТА, НАДО ВЕРИТЬ В ЧУДЕСА
– А вот эти ребята – это добровольцы, волонтёры или кто они?
– Они мои друзья. А так волонтёры периодически помогают. Мы все, кто занимается чем‑то подобным, верим в Дедов Морозов, в пасхальных кроликов, в чудеса… Потому что если ты не веришь в чудеса, то даже не начинай этим заниматься.
– Вот вашему ребёнку четыре года. Допустим, вы открыли в конце года детский сад, осталось ему туда ходить два‑три года, потом же ему в школу пора. Где школу взять?
– Значит, будем школу открывать.
– Вы же из‑за ребёнка начали это всё, а ребёнок перешёл на другую ступень или вообще выздоровел, допустим. Вы будете дальше этим заниматься?
– Конечно, потому что уже сейчас это образ жизни. Если бы у меня был здоровый типичный ребёнок, я бы, скорее всего, даже не знал о таких проблемах в этой области. И не стал бы этим заниматься. Я начал это делать ради моего ребёнка, чтобы он мог в будущем иметь семью, ходить на работу, заниматься тем, чем он хочет. Огромное счастье заниматься тем, чем ты хочешь. Мне всю жизнь везло – я занимался той работой, которую я люблю, от которой я балдею, я ни дня не ходил на работу, которая мне не нравится. Я хочу, чтобы он жил так же. Мне нужны специалисты по методу Фельденкрайза, чтобы его научили двигать ручками и ножками. А чтобы научиться пользоваться ножками и ручками, нужны кондуктивные педагоги. У нас нет ни тех ни других – значит, сделаем. Садика нет – сделаем садик. Нужна будет школа – построим школу. Нужен будет университет – нет ничего невозможного. Нужен будет город – будет город. Я не умею приспосабливаться – я приспосабливаю среду под себя.
СНАЧАЛА РЕЗУЛЬТАТ
– А родители к вам уже начали обращаться?
– Да, обращаются. Даже ходят слухи типа «вот уже там все списки составлены» и т.д. Да, есть группа детей, которые будут в этом детском садике, – я заслужил, я считаю, то, чтобы отдать несколько мест тем, кому я хочу. Это будет мой ребёнок, это будут дети педагогов и ещё пара-тройка детей. Все остальные места не заняты.
Но нам надо показать результат сначала. Чтобы прийти и сказать – вот мы сделали, мы всё сами организовали, вы нам помогли тут и тут, всё остальное мы прошли сами. Дайте нам бОльшее здание! Хотя бы на 120–150 детей. И тогда уже да, тогда я у спонсоров буду просить не только на ремонт, но и на автобусы, чтобы у детей было всё. И каждоеместо в этом садике будет, да, продаваться под наклеечку спонсора, под их имиджевую рекламу – пусть! Хотите логотип свой на форме у педагогов – не вопрос. Это нормально для тех, кто помогает, вкладывает деньги. Пусть это всё время будет в кадре – ведь это первый кондуктивный детский садик в России, естественно, к нам будет интерес. Он уже повышается. В июле у меня было 495 подписчиков в «Инстаграме». Сегодня там уже 1500 подписчиков. Число постоянно увеличивается.
– Кондуктивный садик рассчитан на детей с сохранностью мозга?
– На всех. Кондуктивная педагогика не делит детей. То есть не будет группы лежачих, группы сидячих, стоячих. Все будут смешаны. Единственное вот, пока мы будем брать детей 2–6 лет. На полный восьмичасовой рабочий день. Это очень облегчит жизнь мамочек, которые 24 на 7 с ребёнком проводят и не могут устроиться на работу.
– Начнут зарабатывать. Они ведь в большинстве своём одиночки…
– А почему, вы думаете, пап нет? Не только в том дело, что папа испугался… В половине случаев – да, конечно, так. Но дело не только в этом. Женщина 24 часа в сутки 7 дней в неделю находится с ребёнком. Свалившиеся проблемы давят на мозги. Если говорить прямо, даже у того, у кого была уравновешенная психика, крыша едет. А на ком она срывается? Естественно, на муже. Муж, который платит по кредитам, платит за квартиру, платит за все эти курсы, ещё и должен терпеть всё это… Не все выдерживают. Да, пап в нашем деле мало. Но лично я очень хотел стать папой. Стал в 29 лет. До сих пор очень рад этому. Я самый счастливый папа самого лучшего ребёнка на свете! Пока мне помогают двое пап, чьи дети там будут. Но я стараюсь не привлекать к работе в этом садике родителей детей. Потому что мне потом им отказывать придётся. А как я смогу отказать?
ОТ ВОЛОНТЁРОВ ДО ГРАНТОВ
– А сейчас, когда информационная волна поднялась – узнают про вас, какая‑то помощь приходит от людей?
– Да. Но это не спонсорская помощь – это пожертвования. Я их с радостью принимаю. На расчётный счёт скидывают деньги, предлагают приехать забрать два мешка цемента, ещё какие‑то материалы. Приезжаю, забираю.
– Когда всё достроите, вам же нужна будет мебель, оборудование…
– Мебель я буду делать сам. А то некоторые говорят: «А как вы сами будете, надо же по ГОСТу?» А найдите мне ГОСТ по кондуктивной мебели! Найдите мне хотя бы человека в Минздраве,который знает, кто это – кондуктивный педагог! Кто знает метод Фельденкрайза, АБМ-терапию и т.д. Что такое вообще кондуктивная педагогика?
– Согласно знаниям, почерпнутым из «Википедии», это процесс обучения детей и взрослых, имеющих нарушения работы центральной нервной системы, направленный на восстановление двигательных и психических функций…
– Если говорить википедийными словами, совершенно верно. Что касается именно наших детей, как я уже говорил, реабилитолог учит двигать ножками и ручками, то есть он делает так, чтобы ребёнок расслабился и начал контролировать свои руки и ноги. Но реабилитолог не научит умываться, кушать, снимать штанишки, ходить в туалет, нажимать на кнопку, мыть руки, разогревать еду... Всему этому учит кондуктивная педагогика. И что очень важно, там ребёнок остаётся ребёнком. Процесс интегрирован в обычное детсадовское детство. Песенки, картинки, игрушки, прогулки... Всё происходит по определённому сценарию с определёнными мотиваторами. Огромная мотивация для детей – постоянно развиваться, не останавливаться, обретать всё новые и новые навыки. И да, кто‑то выйдет оттуда своими ногами и сможет самостоятельно кушать. Это будет огромная победа. Пока у нас в этой области не Хогвартс… ДЦП не лечится. Мы не шаманы и не колдуны. Но это садик для детства, у выпускников которого будет шанс стать полноценными членами общества. Это огромная работа, сложная и долгая. И если удастся кондуктивных педагогов, фельденкрайз-терапевтов, внести в грантовую программу республики – будет замечательно.
СЛЕД
– Получается, это у вас прямо миссия, да?
– Это то, чем я сейчас хочу заниматься. То, в чём я хочу оставить свой след.
– Через десять лет каким вы видите этот след?
– Через десять лет я вижу не один садик и не одну школу. Их будет много. И точно через десять лет каждый год такие садики будут принимать около 500–600 детей. То, что это будет грантовая программа, – тоже да, вижу. То, что кондуктивный педагог в детском садике будет получать не меньше 50 тысяч, – тоже да. Мои педагоги будут начинать именно с такой зарплатой. Потому что это очень тяжёлая работа и физически (детей нужно носить на руках, сажать, укладывать спать), и эмоционально. Причём нужно постоянно учиться, причём педагог должен искренне любить свою работу, любить детей и при этом не жалеть их. И это чертовски интересная работа! Поэтому я и сам буду учиться на реабилитолога. Отучусь и буду работать с этими детьми.
МИР БУДЕТ СТАНОВИТЬСЯ ЛУЧШЕ
– Сейчас хочется сказать громкими словами: делая это дело, вы делаете мир лучше?
– Мир – нет. Всего несколько человек. Я надеюсь, что, увидев это, мир будет становиться лучше. Люди начнут нормально относиться к инвалидам. Понимать, что это такие же люди, просто им нужно немного помогать. Если бы и сами инвалиды перестроили своё мышление, начали думать, что им никто и ничего не должен, – это было бы замечательно. В общем, моя позиция такая: если ты хочешь что‑то хорошее сделать для ребёнка, хватит размазывать сопли, поднимись и делай. Я тоже ничего не умел, просто начал – и всё. Ненавижу, когда мужик говорит: «Я не умею». Мужчина должен отвечать так: «Покажи как, я сделаю!» Это касается и мам. И разговор с ними я обычно начинаю с фразы: «Я не из тех, кто считает, что кто‑то что‑то вам должен». Возможно, мне должны те, кому я плачу налоги. Но бизнес и люди мне вообще ничего не должны. Ни мне, ни нашим детям.
ДОКРИЧАЛСЯ
– Как вы считаете, татарстанцы отзывчивый народ?
– Я очень рад, что всё это начал именно в Татарстане. Потому что именно Татарстан – вот это единение татар, русских, евреев, азербайджанцев, других народов – пример того, как должен жить весь мир. Когда меня израильтяне спрашивают (а они с арабами сколько лет уже воюют!): «Как вы тут уживаетесь?» – я отвечаю, что в Татарстане при обсуждении человека про его национальность вспоминают в последнюю очередь, если вообще вспоминают. Потому что это настолько незначительный фактор. Татарстанцы ходят в мечеть или в церковь – и никто им там не говорит, что тех, кто ходит в другой храм, надо убивать. Или что с теми, кто другой национальности, надо воевать. Всё это – и церкви, и мечети, и синагоги, и католические храмы – меня очень радует. Мне нравится Татарстан. Я сам родом из Питера. Там моя родина, там мне дышится по-другому. Но если бы мне предложили переехать в Питер и заниматься тем же самым там, я бы отказался.
– Почему?
– Понимаете, здесь можно докричаться. А там – нет. То есть здесь налажена эта функция, где тебя всегда услышат. И мне очень уютно в Казани. Хотя, когда я приехал сюда в 2001 году, у меня случилась депрессия. Хотелось назад, в Питер, к друзьям. Мне здесь не понравилось. Я думал: в какую же меня деревню привезли! Но Казань становилась всё симпатичнее и симпатичнее. А сейчас я привожу иностранцев на набережную – они в восторге! В общем, думаю, в этом городе всё у нас получится!
Фото: Александр Ефремов
Илья Школьников – папа ребёнка-«особёнка». Так он всем и представляется, без перечисления иных регалий. Тот проект, который он хочет воплотить в жизнь, требует миллионных вложений. Это кондуктивный детский сад – первый в России. И как всё первое, он просто обязан появиться в Казани. «Потому что Казань – это город, где тебя могут услышать, – считает Илья. – В других регионах такого нет». Это, конечно, не единственная причина, по которой наш герой замахнулся на строительство особенного детсада. Первой причиной стало рождение ребёнка и те трудности, с которыми пришлось столкнуться во время его такой ещё короткой, но насыщенной лечением жизни.
ЧТО-ТО НУЖНО ДЕЛАТЬ
– Моему сыну четыре годика, его зовут Костик. Пока он сидит на руках, вы не поймёте, что с ребёнком. У него абсолютно сохранный интеллект. Ему изначально ставили диагноз «ДЦП», но оказалось, что у него несколько другое происхождение задержки психомоторного развития. И то, чтобы он двигал ножками и ручками, обходится нам в очень большие деньги. Зато теперь мы знаем, как работать с такими детьми. И хотя он сейчас не ходит в садик, в школу в свои восемь лет он пойдёт вместе со всеми. Почему в восемь? По-моему, чем дольше у ребёнка продлится детство, тем лучше. А мой ребёнок первые четыре года был напрочь лишён детства, ведь, как и всех «особят», его всё время лечат. Он не ребёнок, он пациент. Изо дня в день – анализы, врачи, курсы. Куда‑то тащат, что‑то делают, держи это, держи то... Иногда бывает больно, страшно. Когда детей приводят в реацентр, обратите внимание, они только в кабинет попадают – тут же крики, плачь... потому что им страшно и больно, они не понимают, что от них хотят и почему их заставляют делать то, что у них не получается. Но с разумом
у них всё в порядке. Они анализируют и делают выводы – осознают, что они беспомощны. К сожалению, пока мы не знаем, чем мы можем помочь таким детям. Но то, что что‑то нужно делать, – это однозначно.
– Поэтому возникла идея создать особенный садик для особенных детей?
– Да. К нам приезжала Ида Игра – кондуктивный педагог из Израиля, которая здесь, в Казани, будет учить наших педагогов, как работать с детьми. Пригласить такого специалиста сюда стоит миллионов семь. В этом деле всё исчисляется миллионами. Скорее всего, поэтому кондуктивная педагогика и не прижилась в России, ведь всё, что касается этого, – это сразу миллионы.
КОГДА ГОРА НЕ ИДЁТ К МАГОМЕТУ…
– Как же у вас это получилось? Вы миллионер?
– Потихоньку, поэтапно, методом проб и ошибок. В июне 2018 года мы попали на приём к израильскому специалисту Джуду. У него огромный опыт работы с особенными детьми. Он принимал в Нижнем Новгороде. Нам очень понравился эффект. Ребёнок не плакал вообще, и сразу был виден положительный результат. В следующий его приезд мы уже не смогли записаться. Там желающих была просто масса! И вот как‑то гуляли мы с супругой и с ребёнком, говорю, давай, может, сами попробуем сюда приглашать специалистов. Жена у меня переводчик, преподаватель, знает английский, немецкий, итальянский. Поэтому проблем при общении с иностранцами не возникло. Полгода вели переговоры с разными специалистами, нам все отказывали. Мы неизвестные, о нас нет никакой информации, у нас нет центра, куда приглашать. Согласился только один – Эрез Пилз из Берлина. Он приехал, очень настороженно поначалу ко всему относился. Но это всё исчезало, когда к нему приводили ребёнка. Мы сняли кабинет в одном из действующих реацентров, где за восемь дней он принял восемь детей. Сказал, что наши дети перспективные, с ними надо заниматься. По городу покатали его, он фотографировал сугробы и… министерство сельского хозяйства – очень понравилось ему здание. Сводили в хинкальную. Народ наш ему понравился: «Очень милые русские». И спрашивает: «А кого ещё вы приглашали?» Мы достали список приглашённых, от которых пришли отказы. Он сказал, что всех их знает, всем позвонит. И слово сдержал. И за несколько дней у нас был список самых титулованных специалистов из Израиля, Испании, Германии, Франции, Бельгии, готовых к нам приехать.
А в апреле к нам приехала доктор Ида Игра из Тель-Авива. Она тогда нас очень сильно поразила… Например, спрашивает: что с вашим ребёнком?
– Ну, он не стоит...
– Совсем не стоит?
– Совсем.
Берёт его, ставит на ноги, отпускает.
– Ну и зачем вы наговариваете на ребёнка? Стоит же! А чем вы его кормите?
– Он у нас только из блендера ест еду.
– Да ладно? На, солнышко, пирожок, пожуй. Вот, жуёт же…
Мне очень понравился этот подход – не делить детей по возможностям. То есть когда мы видим человека с инвалидностью, то сразу думаем, что к нему нужен особый подход. А у неё все абсолютно одинаковые. Говорят, для многих в Израиле так, потому что они с младых ногтей все вместе – и в детском садике, и в школе, и на работе. Они с детства привыкают к тому, что это норма: нет особенных детей, просто дети разные. Они не уроды, не странные, не страшные, с ними можно и играть, и всё у них нормально. Это, конечно, и испытание для родителей – нужно нормально относиться к тому, что если твой особенный ребёнок учится в школе с типичными детьми, то к нему не будет особенного отношения. Ему могут так же, как и любому другому, дать по башке портфелем, шутить над ним так же будут – и не надо обижаться.
Когда впервые приехала Ида Игра, она спросила: «Как это у вас нет кондуктивного садика? Откройте!» Идея открытия такого садика очень плотно засела в моей голове. Но это огромные деньги для спонсоров. Можно, конечно, брать их с родителей особенных детишек – многие готовы заплатить, но тогда будет несправедливо: те, у кого есть деньги, попадут в садик, у кого нет – не попадут. Поэтому было принято решение добиваться всего более сложным путём, но делать садик бесплатным.
ТРИ ПИЛОТНЫЕ ГРУППЫ
– А на сколько мест он рассчитан?
– Речь идёт о садике на 120–150 мест. С помещением помогла мэрия – это 220 «квадратов», где разместятся сначала три пилотные группы. А по статистике дошколят с диагнозом «ДЦП» в Казани 1408. Но сюда можно смело добавить ещё половину, а то и больше. Плюс огромное количество детей с различными генетическими заболеваниями, в том числе и эпиактивность, эпилепсия, что тоже приводит к задержке психомоторного развития. Когда мы откроемся, в этих группах будут по шесть детей, то есть для начала 18 детей. Наша задача – показать, что за нас не надо всё это делать, надо лишь помогать.
– Где возьмёте педагогов?
– Кондуктивных педагогов готовят в Венгрии шесть лет. План такой. Первый раз Ида приезжает к нам на три месяца: два месяца она обучает,
месяц работает с педагогами в садике, разбирая конкретные ситуации на примере каждого ребёнка. Будущие педагоги уже подобраны, у всех есть педагогическое образование и базовое медицинское у некоторых. Это будущий костяк. Когда я разговариваю с людьми, которые хотят стать кондуктивными педагогами, первое, о чём говорю, – что хочу добиться от человека понимания того, что теперь это его жизнь. То есть даю ему такую профессию, про которую он не может впоследствии сказать: «Это не моё».
В России нет ни одного кондуктивного педагога. И вот они появятся. Для садика пока нужно 15 человек. По нормативу – один педагог на двух детей. То есть в группе шесть деток и три педагога. Именно это и даёт результат. Дальше, в 2021 году, мы будем приглашать Иду на двухмесячные интенсивы. В 2022 году я уже хочу начать по два педагога отправлять в Венгрию учиться. Если мы хотим получить хороших дипломированных специалистов, то надо получать это образование. А полноценные кондуктивные педагоги с дипломами у меня будут только в 2028 году. То есть надо учиться шесть лет или пять, если ты родитель «особёнка».
– А когда случится это чудо? Когда откроется садик?
– В конце этого года. Пока идёт ремонт в помещении. Оно нам идеально подходит. Это бывший магазин. С витринными окнами. Светло, рядом станция метро, напротив детская площадка, парк рядом. Сейчас мы всю стяжку обдираем – там потоп был когда-то, а это 20 см бетона, надо отбойным молотком долбить. Потом всю штукатурку, потом придут ребята с газовыми пушками, потом обработают это антигрибком, потом всё сушат... И только после этого мы начнём закатывать новую стяжку, штукатурить, делать проводку.
РЕБЯТА, НАДО ВЕРИТЬ В ЧУДЕСА
– А вот эти ребята – это добровольцы, волонтёры или кто они?
– Они мои друзья. А так волонтёры периодически помогают. Мы все, кто занимается чем‑то подобным, верим в Дедов Морозов, в пасхальных кроликов, в чудеса… Потому что если ты не веришь в чудеса, то даже не начинай этим заниматься.
– Вот вашему ребёнку четыре года. Допустим, вы открыли в конце года детский сад, осталось ему туда ходить два‑три года, потом же ему в школу пора. Где школу взять?
– Значит, будем школу открывать.
– Вы же из‑за ребёнка начали это всё, а ребёнок перешёл на другую ступень или вообще выздоровел, допустим. Вы будете дальше этим заниматься?
– Конечно, потому что уже сейчас это образ жизни. Если бы у меня был здоровый типичный ребёнок, я бы, скорее всего, даже не знал о таких проблемах в этой области. И не стал бы этим заниматься. Я начал это делать ради моего ребёнка, чтобы он мог в будущем иметь семью, ходить на работу, заниматься тем, чем он хочет. Огромное счастье заниматься тем, чем ты хочешь. Мне всю жизнь везло – я занимался той работой, которую я люблю, от которой я балдею, я ни дня не ходил на работу, которая мне не нравится. Я хочу, чтобы он жил так же. Мне нужны специалисты по методу Фельденкрайза, чтобы его научили двигать ручками и ножками. А чтобы научиться пользоваться ножками и ручками, нужны кондуктивные педагоги. У нас нет ни тех ни других – значит, сделаем. Садика нет – сделаем садик. Нужна будет школа – построим школу. Нужен будет университет – нет ничего невозможного. Нужен будет город – будет город. Я не умею приспосабливаться – я приспосабливаю среду под себя.
СНАЧАЛА РЕЗУЛЬТАТ
– А родители к вам уже начали обращаться?
– Да, обращаются. Даже ходят слухи типа «вот уже там все списки составлены» и т.д. Да, есть группа детей, которые будут в этом детском садике, – я заслужил, я считаю, то, чтобы отдать несколько мест тем, кому я хочу. Это будет мой ребёнок, это будут дети педагогов и ещё пара-тройка детей. Все остальные места не заняты.
Но нам надо показать результат сначала. Чтобы прийти и сказать – вот мы сделали, мы всё сами организовали, вы нам помогли тут и тут, всё остальное мы прошли сами. Дайте нам бОльшее здание! Хотя бы на 120–150 детей. И тогда уже да, тогда я у спонсоров буду просить не только на ремонт, но и на автобусы, чтобы у детей было всё. И каждоеместо в этом садике будет, да, продаваться под наклеечку спонсора, под их имиджевую рекламу – пусть! Хотите логотип свой на форме у педагогов – не вопрос. Это нормально для тех, кто помогает, вкладывает деньги. Пусть это всё время будет в кадре – ведь это первый кондуктивный детский садик в России, естественно, к нам будет интерес. Он уже повышается. В июле у меня было 495 подписчиков в «Инстаграме». Сегодня там уже 1500 подписчиков. Число постоянно увеличивается.
– Кондуктивный садик рассчитан на детей с сохранностью мозга?
– На всех. Кондуктивная педагогика не делит детей. То есть не будет группы лежачих, группы сидячих, стоячих. Все будут смешаны. Единственное вот, пока мы будем брать детей 2–6 лет. На полный восьмичасовой рабочий день. Это очень облегчит жизнь мамочек, которые 24 на 7 с ребёнком проводят и не могут устроиться на работу.
– Начнут зарабатывать. Они ведь в большинстве своём одиночки…
– А почему, вы думаете, пап нет? Не только в том дело, что папа испугался… В половине случаев – да, конечно, так. Но дело не только в этом. Женщина 24 часа в сутки 7 дней в неделю находится с ребёнком. Свалившиеся проблемы давят на мозги. Если говорить прямо, даже у того, у кого была уравновешенная психика, крыша едет. А на ком она срывается? Естественно, на муже. Муж, который платит по кредитам, платит за квартиру, платит за все эти курсы, ещё и должен терпеть всё это… Не все выдерживают. Да, пап в нашем деле мало. Но лично я очень хотел стать папой. Стал в 29 лет. До сих пор очень рад этому. Я самый счастливый папа самого лучшего ребёнка на свете! Пока мне помогают двое пап, чьи дети там будут. Но я стараюсь не привлекать к работе в этом садике родителей детей. Потому что мне потом им отказывать придётся. А как я смогу отказать?
ОТ ВОЛОНТЁРОВ ДО ГРАНТОВ
– А сейчас, когда информационная волна поднялась – узнают про вас, какая‑то помощь приходит от людей?
– Да. Но это не спонсорская помощь – это пожертвования. Я их с радостью принимаю. На расчётный счёт скидывают деньги, предлагают приехать забрать два мешка цемента, ещё какие‑то материалы. Приезжаю, забираю.
– Когда всё достроите, вам же нужна будет мебель, оборудование…
– Мебель я буду делать сам. А то некоторые говорят: «А как вы сами будете, надо же по ГОСТу?» А найдите мне ГОСТ по кондуктивной мебели! Найдите мне хотя бы человека в Минздраве,который знает, кто это – кондуктивный педагог! Кто знает метод Фельденкрайза, АБМ-терапию и т.д. Что такое вообще кондуктивная педагогика?
– Согласно знаниям, почерпнутым из «Википедии», это процесс обучения детей и взрослых, имеющих нарушения работы центральной нервной системы, направленный на восстановление двигательных и психических функций…
– Если говорить википедийными словами, совершенно верно. Что касается именно наших детей, как я уже говорил, реабилитолог учит двигать ножками и ручками, то есть он делает так, чтобы ребёнок расслабился и начал контролировать свои руки и ноги. Но реабилитолог не научит умываться, кушать, снимать штанишки, ходить в туалет, нажимать на кнопку, мыть руки, разогревать еду... Всему этому учит кондуктивная педагогика. И что очень важно, там ребёнок остаётся ребёнком. Процесс интегрирован в обычное детсадовское детство. Песенки, картинки, игрушки, прогулки... Всё происходит по определённому сценарию с определёнными мотиваторами. Огромная мотивация для детей – постоянно развиваться, не останавливаться, обретать всё новые и новые навыки. И да, кто‑то выйдет оттуда своими ногами и сможет самостоятельно кушать. Это будет огромная победа. Пока у нас в этой области не Хогвартс… ДЦП не лечится. Мы не шаманы и не колдуны. Но это садик для детства, у выпускников которого будет шанс стать полноценными членами общества. Это огромная работа, сложная и долгая. И если удастся кондуктивных педагогов, фельденкрайз-терапевтов, внести в грантовую программу республики – будет замечательно.
СЛЕД
– Получается, это у вас прямо миссия, да?
– Это то, чем я сейчас хочу заниматься. То, в чём я хочу оставить свой след.
– Через десять лет каким вы видите этот след?
– Через десять лет я вижу не один садик и не одну школу. Их будет много. И точно через десять лет каждый год такие садики будут принимать около 500–600 детей. То, что это будет грантовая программа, – тоже да, вижу. То, что кондуктивный педагог в детском садике будет получать не меньше 50 тысяч, – тоже да. Мои педагоги будут начинать именно с такой зарплатой. Потому что это очень тяжёлая работа и физически (детей нужно носить на руках, сажать, укладывать спать), и эмоционально. Причём нужно постоянно учиться, причём педагог должен искренне любить свою работу, любить детей и при этом не жалеть их. И это чертовски интересная работа! Поэтому я и сам буду учиться на реабилитолога. Отучусь и буду работать с этими детьми.
МИР БУДЕТ СТАНОВИТЬСЯ ЛУЧШЕ
– Сейчас хочется сказать громкими словами: делая это дело, вы делаете мир лучше?
– Мир – нет. Всего несколько человек. Я надеюсь, что, увидев это, мир будет становиться лучше. Люди начнут нормально относиться к инвалидам. Понимать, что это такие же люди, просто им нужно немного помогать. Если бы и сами инвалиды перестроили своё мышление, начали думать, что им никто и ничего не должен, – это было бы замечательно. В общем, моя позиция такая: если ты хочешь что‑то хорошее сделать для ребёнка, хватит размазывать сопли, поднимись и делай. Я тоже ничего не умел, просто начал – и всё. Ненавижу, когда мужик говорит: «Я не умею». Мужчина должен отвечать так: «Покажи как, я сделаю!» Это касается и мам. И разговор с ними я обычно начинаю с фразы: «Я не из тех, кто считает, что кто‑то что‑то вам должен». Возможно, мне должны те, кому я плачу налоги. Но бизнес и люди мне вообще ничего не должны. Ни мне, ни нашим детям.
ДОКРИЧАЛСЯ
– Как вы считаете, татарстанцы отзывчивый народ?
– Я очень рад, что всё это начал именно в Татарстане. Потому что именно Татарстан – вот это единение татар, русских, евреев, азербайджанцев, других народов – пример того, как должен жить весь мир. Когда меня израильтяне спрашивают (а они с арабами сколько лет уже воюют!): «Как вы тут уживаетесь?» – я отвечаю, что в Татарстане при обсуждении человека про его национальность вспоминают в последнюю очередь, если вообще вспоминают. Потому что это настолько незначительный фактор. Татарстанцы ходят в мечеть или в церковь – и никто им там не говорит, что тех, кто ходит в другой храм, надо убивать. Или что с теми, кто другой национальности, надо воевать. Всё это – и церкви, и мечети, и синагоги, и католические храмы – меня очень радует. Мне нравится Татарстан. Я сам родом из Питера. Там моя родина, там мне дышится по-другому. Но если бы мне предложили переехать в Питер и заниматься тем же самым там, я бы отказался.
– Почему?
– Понимаете, здесь можно докричаться. А там – нет. То есть здесь налажена эта функция, где тебя всегда услышат. И мне очень уютно в Казани. Хотя, когда я приехал сюда в 2001 году, у меня случилась депрессия. Хотелось назад, в Питер, к друзьям. Мне здесь не понравилось. Я думал: в какую же меня деревню привезли! Но Казань становилась всё симпатичнее и симпатичнее. А сейчас я привожу иностранцев на набережную – они в восторге! В общем, думаю, в этом городе всё у нас получится!
Фото: Александр Ефремов
Добавить комментарий