«Лудорвай». Машина времени

Ничего себе музыкальный инструмент! Под крепкой перекладиной висят самые обыкновенные брёвна, вернее брёвнышки. Ударяешь по ним палкой – и раздаётся звонкое «тан-гыр». Звук, говорят, разносится на многие километры, в старину удмуртские деревни с помощью такого «телеграфа» общались между собой, предупреждали об опасности. А ещё устраивали целые концерты, исполняя несложные мелодии.

Тангыра – первое, что встречает меня в «Лудорвае». Но впереди, на 57 гектарах, ещё столько интересного. Так что концерт народных инструментов отложим на будущее.



    

КУАЛА – СЕМЕЙНОЕ СВЯТИЛИЩЕ

Усадьба центральных удмуртов. Массивные ворота. Крепкая – на века срублено – изба. Двор в окружении хозяйских построек: хлев, амбар, навес…

– Изба – по-удмуртски корка. Навес – липетул, а хлев – коргид, – просвещает Зангари, экскурсовод. – Новодел? Что вы, у нас что ни дом – то своя история. Этот много десятков лет назад построил крестьянин Михаил Востриков в удмуртской деревне Гамберово. И дом, и все усадебные постройки хорошо сохранились, их с великими предосторожностями перевезли к нам в Лудорвай в конце девяностых.

Михаил Востриков, судя по всему, хозяином был – многим на зависть. Огромный, в два этажа, амбар – простите, кенос. Дом из трёх частей: просторная «главная» изба, клет – изба летняя, сени… А чуть в стороне, за усадьбой, у озера, – баня по-чёрному.

– Это типичная усадьба зажиточного удмурта, – поясняет Зангари. – Похоже на крестьянские усадьбы в русских сёлах? В чём-то. Но и отличий немало. Какие‑то постройки характерны только для удмуртов. Где вы, например, ещё увидите куала – семейное святилище?

Обычный сруб, без пола и потолка, в центре – очаг из грубых камней. Вот оно, семейное святилище. Такое когда‑то обязательно было в каждой удмуртской усадьбе. Здесь проводились моления в честь Воршуда, покровителя рода и семьи, – до 70 раз в году. Здесь на открытом огне пекли к событию пироги и блины – дым от огня уходил сквозь скаты крыши. А когда молений не было, святилище превращалось в обычную летнюю кухню.

Поднимаюсь на верхний, второй этаж огромного амбара и обнаруживаю ещё одну достопримечательность удмуртской усадьбы. Это колан кенос – летняя спальня. Здесь, наверху, в самом уединённом месте, обычно спали молодые. Другой типичный вариант использования надамбарного пространства – комната для девушки. Из скромных украшений тут – домотканые полотенца. Ещё один обязательный элемент убранства кеноса – одежда. Её не раскладывали по комодам и сундукам – вывешивали на жердь. 

ТОЛ ВУКО ЛОВИТ ВЕТЕР

Крылья ветряка, по-удмуртски тол вуко, тяжко поскрипывают на ветру – напоминают о пережитом. С тех пор как крестьянин Фёдор Драгомиров срубил эту мельницу в деревне Чем-Кую, минули две мировые войны и две революции. Рушились империи, менялись общественные строи и конституции, а жернова её знай себе мололи, не обращая внимания на мировые катаклизмы. Последний мешок муки здесь произвели уже в эпоху «развитого социализма» – мельником, между прочим, тогда был сын Фёдора Драгомирова…

Сегодня раритетная мельница-долгожительница, единственная сохранившаяся в Удмуртии, – на заслуженном отдыхе в «Лудорвае». Хотя почему на отдыхе? Желающих исследовать чудо инженерной мысли прошлого, подняться по шатким лестницам на все три яруса и понять, как тут всё работало, – хоть отбавляй.

– Не «работало», а работает, – поправит вас тут экскурсовод. – Все механизмы тол вуко и сегодня в рабочем состоянии. И все родные, оригинальные.

И правда. Огромный и всегда неподвижный плоский камень на нижнем ярусе – жернов, или ленивец, как его называли, – был привезён с Урала в далёком 1912-м. Верхний жернов, или бегунок, который, вращаясь, перемалывает зерно, – его ровесник. Деревянная конструкция-конус – это короб, в который зерно засыпают. А наверху, под самым шатром, – механизм, приводящий в движение вертикальный вал. Снаружи же – массивные рычаги, которые позволяют вращать шатровую часть с крыльями вокруг своей оси – ловят ветер.

Да, сейчас бы засыпать в конус мешочек зерна, поймать ветер – и вперёд!

– И такое возможно, – обнадёживают в «Лудорвае».

Оказывается, иногда, по праздникам, мельница оживает, и посетители зачарованно наблюдают, как зерно под жерновами превращается в муку. А потом всех угощают удивительно вкусными удмуртскими перепечами из муки здешнего помола.

Жаль, случается действо всего несколько раз в году – возраст, знаете ли…

БЕСЕРМЯНЕ. ВОЗВРАЩЕНИЕ

Изба, амбар, хлев, ледник, ворота… Ещё одна типичная удмуртская усадьба? Не совсем. Это усадьба бесермян – загадочного народа, над происхождением которого учёные ломают головы до сих пор. Исповедуют православие, но к началу весеннего сева, говорят, обязательно приглашают муллу. Да и удмуртские языческие обряды бесермянам не чужды. Одни полагают, что это потомки булгар, которые, спасаясь от Золотой Орды, когда‑то пришли на территорию современной Удмуртии, постепенно переняли язык и обычаи местных племён. Другие, напротив, считают, что бесермяне – результат влияния тюркского компонента на финно-угров. Не отсюда ли название народа?

Архитектурный комплекс «Бесермянская усадьба», который можно увидеть в «Лудорвае», – единственный в своём роде. Ни в одном этнографическом музее мира жилище бесермян больше не представлено. Не удивительно: численность этого малого народа России чуть больше двух тысяч человек, почти все они компактно проживают на северо-западе Удмуртии в бассейне реки Чепцы. Да и отдельным народом бесермян официально признали, можно сказать, только вчера, в 1992 году. При советской власти их существования не замечали – записывали удмуртами.

Изба, что украшает усадьбу бесермян, перебралась в «Лудорвай» из деревни Большая Юнда. Отсюда же – большие ворота и амбар. Всё это из хозяйства Анны Никифоровны Жвакиной (Бияновой), которой нынче исполнилось бы сто пять лет. Покрывала, полотенца, что‑то из утвари – тоже из этого дома. А вот хлев, ледник, ещё один амбар, мастерская и баня – уже из двух других бесермянских деревень – Малая Юнда и Абашево.

Понятно, что от обычной удмуртской или русской усадьбы бесермянская отличается не сильно – народы веками жили бок о бок. Но что‑то своё, особенное, конечно, есть. И особенное это не только в узорах на вышитых полотенцах, расположении полатей или в традиции размещать одежду на специальных деревянных перекладинах возле нар. Есть серьёзные конструктивные ноу-хау. Одно из них – печь.

Главная особенность бесермянской печи – вот она, заметна невооружённым глазом. Это открытый очаг в левой её части, над которой обычно висит казан с готовящейся едой. Дверца печи и топка соответственно как бы сдвинуты вправо. Ещё одно ноу-хау, которое тоже вряд ли где ещё увидишь, поджидает уже во дворе. Некоторые постройки стоят не на фундаментах, а будто на корнях растущих вверх деревьев. Прямо избушки на «курьих ножках». Чудеса.

– Скорее, здоровый прагматизм, – не соглашается со мной Зангари. – Говорят, если постройка вот так ставится на комель с корневищем, она и сто лет простоит…

Не знаю, правда ли это. Зато в одном сомневаться точно не приходится: удмуртский «Лудорвай» помогает сберечь для нас и наших потомков то, что стремительно исчезает с лица земли.

Ахмед Шакиров

Фото: vladmuz.ru / Владимир Музыченко