Мир добрых людей

Самое простое средство от чужих проблем – пройти мимо и ничего не заметить. Но всегда находятся люди, готовые поделиться своим теплом с теми, кто в этом действительно нуждается. Зачем им, вполне самодостаточным и успешным, погружаться в то, что требует немалых душевных и физических сил?   Об этом журналу «Татарстан» рассказывают сами герои.
Танцуют все!

Ильнур Набиуллин, педагог-хореограф, основатель и директор школы танцев. Трижды в неделю ведёт занятия в Казанской школе-интернате №1 для детей с ограниченными возможностями здоровья.
– Очередная репетиция с детьми в интернате закончена, собираюсь уходить. Возле меня вертится совсем маленький мальчик, наверное, первоклассник. Неожиданно он обнима­ет меня за ноги. Стою и ничего не понимаю.
– Что случилось, – спраши­ваю, – обижают тебя, что ли?
– Вы так похожи на моего папу…
Такие моменты для неподго­товленного человека – настоя­щее испытание: можно и рас­чувствоваться. Но я совершенно чётко понимаю, что не имею права на жалость. Есть опыт – окончил Елабужское училище культуры, проходил педагоги­ческую практику, да и препода­ватели старой закалки многому научили. Но даже у меня в такие моменты – ком в горле. Нужно понимать: здесь, в интернате, особенные дети. Они реагируют даже на погоду, быстро устают, капризничают, у них неожи­данно может меняться настро­ение. Лекарство? Только любовь и терпение. Педагоги, которые обучают и воспитывают детей в школе-интернате, по-моему, заслуживают большого призна­ния уважения.
В моей жизни эти ребятишки появились три года назад совер­шенно случайно, когда мои кли­енты из школы танцев попроси­ли поставить в интернате номер к 1 сентября:
– Можете помочь?
Почему нет? Можно было, конеч­но, поставить один танец и уйти. Но, начав работу, я уже знал: нельзя просто так ворваться в их жизнь и уйти из неё. Меня не интересуют их медицинские диагнозы, стара­юсь чувствовать ребят на энергети­ческом уровне. Они без слов поймут фальшивую улыбку, и им она не нужна. Эти дети сами выбирают, с кем общаться, а с кем нет.

Очень хочется сотворить для них как можно больше веселья. Поэ­тому мы шутим, играем, и дети ведут себя совершенно искрен­не. Они доверились мне и с удо­вольствием занимаются танцами. Наши занятия – это своеобразная танцевальная терапия, дающая детям возможность выплеснуть свои эмоции, почувствовать от­ветственность друг за друга, раз­вить память. Прогресс ощутимый. В самом начале наших репетиций никто даже простого движения за­помнить не мог, все очень быстро уставали. А сейчас мы и на роли­ках танцы ставим – падая, вставая, но научились кататься. Ежегодно участвуем в концертах благотво­рительного движения «Возьмёмся за руки, друзья!». И даже в конкур­сах, скажем так, для обычных детей. И нам там, представьте себе, ком­фортно, дети адаптируются среди своих ровесников. В общем, растём, меняемся, развиваемся.
Процесс, конечно, долгий, но ре­зультаты есть. И самый главный наш с педагогами интерната успех – на танцевальных занятиях дети научились помогать друг другу, чув­ствовать музыку и ритм, взаимо­действовать, сопереживать и радо­ваться за чужие успехи. Это круто!
В наш коллектив мы с Ларисой Медведевой, хореографом шко­лы-интерната, берём всех желаю­щих. Представьте себе, мальчишки тоже охотно идут. Шьём много ко­стюмов, поскольку все постановки делаем с дублёрами. Покупаем рек­визит, изготавливаем декорации. И всегда находятся люди, готовые помочь, – кто делом, кто средства­ми. Такая вот цепная реакция добра, очень важная для моих танцоров. Маленький человек чувствует: взрослых волнует не только, как я выучил уроки и как себя чувствую, но и сам по себе – со своими инте­ресами и увлечениями.
Мне так комфортно сейчас жи­вётся оттого, что кому‑то рядом становится чуть легче, веселее. Пока дети на каникулах и разъехались. Привыкаю к тишине. Но они пишут мне в соцсетях. Одна выпускница на днях поделилась радостью – вышла замуж за хорошего парня из своей деревни. Ребёнка ждут.
Делай так же!
Гульнара Залялютдинова. В мае прошлого года основала благотворительный фонд «Город добрых людей».

До этого вместе с сыном Маратом была волонтёром Фонда имени Анжелы Вавиловой. Каждую свободную минуту проводит в отделении онкологической гематологии Детской республиканской клинической больницы (ДРКБ).
– Для нас с сыном работа в фон­де уже стала смыслом жизни. Мы заражены этим «вирусом». Во-первых, сами лечились в этом отделении очень много времени – сыну диагностировали остеоген­ную саркому четвёртой стадии, метастазы распространились уже в лёгкие. Но мы эту болезнь одолели. Кстати, как и девушка Марата. Они у меня два победи­теля с одним посылом: «Смотри, как все делают, и делай так же».
А во-вторых, нам было чем по­делиться. Ещё когда находи­лись на лечении, не оставались без дела: Марат организовывал досуг детей, создал в отделении компьютерный клуб, я была стар­шей мамочкой. Горжусь своим сыном. Даже во время смер­тельной болезни он заплакал один-единственный раз. Из‑за того, что ему было жалко меня. «Как тебе сейчас плохо!» – сказал мне мой сын-подросток с диагно­зом рак костей лёжа весь обве­шанный трубками. И сейчас этот мой «волшебный пендель» не даёт упасть духом, всегда найдёт нуж­ные слова, обнимет и успокоит, вдохновит и поможет. И самое ценное то, что сейчас Марат по­могает тем ребятам, которые попали в такое же положение, как и он когда-то, помогает им по­бедить болезнь. А мне в любое время могут позвонить мамочки. Им нужна особенная поддержка – словом. Понимаете, когда родите­лям сообщают, что их ребёнок се­рьёзно болен, после первого шока, когда земля уходит из‑под ног, нужно взять себя в руки и понять, куда двигаться дальше. И очень важно в этот момент чувство­вать чью-нибудь помощь и знать, что ты со своей бедой не один.   Некоторые родители пролечив­шихся детей сами со временем становятся волонтёрами. Не сразу, конечно, сначала стараются уйти от этой темы, забыться – на ду­шевное восстановление нужно время. Но перед приездом на оче­редную проверку обычно звонят, спрашивают, что привезти.

Работа в нашем фонде постро­ена очень просто – находим лю­дей, которые могут сделать кон­кретное дело для детей, задаём один-единственный вопрос: по­мочь сможете? И, поверьте, всегда находятся добрые волшебники. Мы счастливые люди, потому что имеем дело только с хоро­шими людьми и никогда не слы­шим отрицательного ответа. Бо­лее того, сейчас у фонда огром­ный круг друзей. Каждый день нам звонят и предлагают помощь. Мы всегда на связи, нам можно позвонить или написать. Такой образ жизни как наркотическая зависимость. Если вдруг в один из дней не можешь приехать в отделение, мучаешься, такое чувство, что забыл сделать что‑то важное, буквально ломает.
Офиса у нас нет по принципи­альным соображениям, вся по­мощь идёт напрямую в отделение. Всегда нужны памперсы, бытовая химия, средства личной гигиены, продукты – всё то, что нужно в лю­бом доме. Ведь отделение стано­вится детям и мамочкам, по сути, их домом минимум на полгода, пока длится лечение. Для благо­творительного проекта «Коробка храбрости» очень нужны игрушки, книжки.   Детки из онкологическо­го отделения получают эти призы после болезненных медицинских процедур, и их слёзки высыхают намного быстрее. И, конечно же, мы проводим различные конкур­сы среди детей, мастер-классы, привозим артистов, художников, сотрудников музеев и творческих студий, приезжают к нам и служи­тели различных конфессий.
Многие наши друзья, придя в отделение впервые, приходят в замешательство. Видимо, ре­альность немного не совпадает с их ожиданиями: здесь светло, спокойно, доброжелательные ме­дики и родители, а главное – сами дети. И никакого негатива.
Дружок, Фунтик и компания

Гузель Файзрахманова, доцент кафедры градостроительства КГАСУ, художник, искусствовед и зоозащитник. Животных любит с детства, активно же их защитой занялась в 2009 году. За эти годы пристроила в хорошие руки 80 бездомных собак.
– К 1000‑летию Казани в центре вовсю сносили ветхие дома. Люди переезжали в новостройки, а сво­их четвероногих питомцев часто бросали. По улице Бутлерова собаки бродили стаями, и мне было безум­но их жалко. Стала подкармливать, а одного из щенят притащила до­мой. Потом собак не стало, наверное, их уничтожили специальные службы. А Дружок остался и до сих пор живёт у меня. Как‑то в очень морозный день, гуляя с ним по саду Эрмитаж, обнаружила в овраге огромное ко­личество совсем маленьких щенят. Разве можно пройти мимо этого? Мы с одной доброй женщиной всех их смогли определить к добрым хозяевам, одного пришлось даже прооперировать.
Дальше – больше. Знакомство с зоозащитными организациями, во­лонтёрство. Это стало частью жизни, зависимостью. Помощь бездомным животным требует много времени и средств (операции, содержание в платных пунктах передержки до того счастливого дня, пока собака не найдёт себе хозяина), я долго ду­мала, что же делать. Да, люди жертву­ют какие‑то средства на защиту животных. Но, во-первых, этих средств не хватает, а во-вторых, позиция протянутой руки напрягает. И вот в прошлом году, листая «Инста­грам», я наткнулась на страницу антиквара, продающего, в числе прочего, советский фарфор. Среди разнообразной винтажной красоты выделялась скульптура пойнтера производства Ленинградского фар­форового завода. Произведение настолько меня покорило, что я его немедленно приобрела, поста­вила на полку и стала любоваться им каждый вечер. Выяснилось, что автор пойнтера – скульптор Иван Ризнич, всю жизнь прора­ботавший на фарфоровом заводе. Кроме художественного, скульптор имел ещё одно амплуа – был судьёй на выставках собак. То есть знал предмет досконально.

Впечатление от советской анима­листики было настолько сильным, что буквально через несколько дней я нарисовала набросок – спящего Фунтика, моего трёхлапого пёси­ка-инвалида. На следующий день как будто сам собой нарисовался и Дружок. Изображения спящих и бодрствующих домашних соба­чек сложились в серию «Бешеные псы» – так я их называю за неуго­монный нрав и темпераментный характер.
Параллельно рисовалась серия «Мои подопечные». Моделями для неё стали ещё не пристроенные в дома собаки, которыми я занима­юсь как волонтёр. У каждой собаки – свой характер, своя неповторимая внешность. Красавица Боня. Пуши­стая, своенравная и очень терпели­вая – перенесла четыре операции на сломанной лапе, даже с аппа­ратом Илизарова ходила четыре месяца. Буся – чудесная собака. Уже два с половиной года в поисках дома – никто не решается брать со­баку с травмой. У Буси была содрана шкурка на правой лапе от запястья до локтя. Чтобы не ампутировать лапу, ей провели пластическую опе­рацию по пересадке кожи. Джета, которой местные швейки, желая выдать её за породистую собаку, пытались купировать уши, но толь­ко изуродовали их – обрезали кри­во. Но даже это не портит Джету – она очень красивая и грациозная. Смешной и невероятно ласковый бородатик Уголёк, метис терьера. Лола – супер активная и весёлая, маленькая лисичка. Любит бегать и играть, обниматься и целоваться.
Третья серия – «Друзья моих друзей». В неё вошли листы с изо­бражениями бывших бездомных собак, живущих сейчас счастливой жизнью в семьях добрых людей. Радует, что таких людей с каждым годом становится всё больше.
Удивительно, что, занимаясь по­мощью собакам много лет, а так­же имея пару пёсиков у себя дома, я раньше никогда не предпринима­ла попыток их нарисовать. Фото­графировала тысячу раз – в архиве хранятся гигабайты фотографий собак и щенков, но не рисовала.
И я безумно рада, что с помощью скульптора Ивана Ризнича, а также других мастеров мне удалось вер­нуться к рисованию. И, самое глав­ное, я нашла ключ к решению обра­за собаки – поняла, что он должен быть позитивным, радовать и вдох­новлять не только зрителей, но и меня саму. Так появилась коллекция открыток с графическими образами моих подопечных. Это благотвори­тельный проект. Покупая открытки и постеры, люди помогают найти бездомным и больным животным родной дом.