Поющие под дождём

Кончается август, кончается лето, наступают осенние дожди – и всё это в том числе признаки того, что настало время для этнического фестиваля «Крутушка», которому и солнце в радость, и дождь не мешает никогда.

СЕМЕЙНОЕ, ЛАМПОВОЕ

Если честно, я не могу назвать себя большим фанатом фольклорной музыки и этнических традиций. Я человек городской современной культуры, из музыки мне ближе барды и рок. Но я каждый год еду на «Крутушку» и чувствую себя там абсолютно счастливой. Что‑то там такое в воздухе, что ли, витает – настоящее, искреннее, тёплое… А, вот, есть сейчас такое модное словечко – ламповое!

Встретила на фестивале старых друзей, мужа и жену, и вспомнила, что мы с ними встречались на этом фестивале, когда они ещё не были женаты. Потом они приезжали сюда с новорождёнными детьми (реально с новорождёнными, их дочке не было и месяца, когда её впервые привезли на фестиваль). Теперь дети уже подростки и каждый год снова едут с родителями на «Крутушку». Загадочная сила притяжения…

Люди едут сюда семьями со всей страны. Их дети вырастают – и некоторые уже ездят сюда со своими детьми. Едут с палатками – из Кирова, Уфы, Йошкар-Олы, с Урала и из Сибири. Живут на поляне, примыкающей к «Байтику». Днём «фестивалят», вечером разводят костры и поют сами – под гитары, гармошки, варганы и тамтамы, кто на чём может. Нередко под дождём. Потому что песни не зависят от погоды. Только от состояния души.

ЛЮБИТЕ ЛИ ВЫ ЛОХИКЕЙТТО?

Для меня, кстати, в последнее время «Крутушка» начинается не с музыки, а с ярмарки и гастрономических опытов. На ярмарке тут чего только нет – одежда в стиле фолк, традиционные игрушки и украшения со всей страны, а необычные музыкальные инструменты, все эти варганы, тамтамы и поющие чаши, – просто хит продаж среди многочисленных участников музыкальной программы.

Что касается гастрономии, то в первые годы работы на фестивале не было кулинарной программы. Но постепенно мастер-классы по кухне разных народов стали здесь постоянной и очень важной составляющей. Уже не первый год на «Крутушке» «звездят» шеф-повара Сергей Рахманин из Москвы и Михаил Гаврилов из Петербурга. На их артистичные перформансы возле настоящей русской печи (которую на территории «Байтика» построили специально для фестиваля) всегда собирается множество зрителей.

– У вас тут просто место силы! – делится со мной своими впечатлениями Сергей Рахманин. – И люди всегда на мастер-классе сидят с горящими глазами, вопросы задают, видно, что им правда всё интересно.

В этот раз шефы знакомили нас с тонкостями карельской кухни. Я, честно сказать, кулинар такой себе, но с удовольствием слушала о нюансах приготовления лохикейтто – карельской сливочной ухи из форели. О том, чем отличаются чёрный и белый перцы, что сухарики в сливочном супе – это попса, а форель в ухе должна быть «впросырь» (это как альденте, только по-русски). Самый приятный момент в мастер-классе – это, конечно, когда в конце дают попробовать готовое блюдо. Хотя народу было под сто человек, повара ухитрились сделать так, чтобы ухи всем хватило понемногу. Очень хотелось остаться ещё и на приготовление леща, «чинённого богатой кашей с калёными яйцами», но нужно было ведь ещё успеть и по ярмарке погулять, и музыку на главной сцене послушать. Так что леща мне не дали…

ОЧЕНЬ ДЛИННО И ОЧЕНЬ КРАСИВО

С утра на «Крутушке» обычно разные лекции и мастер-классы, в том числе по народным танцам и игре на инструментах – от русской балалайки до иранского нея (это флейта такая). Музыкальная сцена начинает работать примерно с обеда. К вечеру, когда мастер-классы, игры и кулинарные ивенты заканчиваются, туда перемещается большинство гостей фестиваля.

«Крутушка» всегда была разнообразно интернациональной. Помимо различных российских этнических коллективов (русских, татарских, марийских, мордовских, бурятских, башкирских etc.), в былые годы сюда приезжали исполнители с африканского и американских континентов, неоднократным гостем фестиваля была австралийская татарка Зуля Камалова, светлая ей память.

Нынче совсем далёких гостей было поменьше, но всё же услышали зрители и армян, и болгар, и иранцев, и даже исландские кульнинги – древние песни Скандинавии, которыми там когда‑то зазывали хозяева домой коров, пасущихся в горах. Представила на «Крутушке» исландский фольклор хрупкая блондинка с сильным голосом и необычной биографией Анна Халлдорсдоттир. Анна, как выяснилось, сейчас живёт в Казани, мама у неё наполовину русская, наполовину татарка, а вот папа был исландцем, так что в детстве Анна часто жила на далёком северном острове, хорошо знает родной язык отца и очень любит исландскую культуру.

Интересно, что Анна, как выяснилось, – профессиональная оперная певица, окончила консерваторию. Но исландский фольклор, призналась она мне, – это неотъемлемая часть её жизни.

– Скандинавские народные мелодии невероятно красивые и очень особенные, – говорит исполнительница.

По сути, эти древние кульнинги в исполнении Анны представляли собой одну длинную-длинную песню. Такую же длинную, как её исландская фамилия или некоторые известные исландские географические названия. Действительно, необычно. И правда, очень красиво!

Ещё я каждый раз открываю для себя на фестивале новые музыкальные инструменты. В этот раз, например, балтасинское трио «Орчык» играло на удивительных кряшенских гуслях. Очень сильный, красивый и как будто чуть надтреснутый звук – как из глубины веков…

ЗВЁЗДНАЯ ИСТОРИЯ

О том, что меня в этом году ну не расстроило, но изрядно удивило.

В последний день фестиваля площадку за сценой огородили канатами, пространство перед сценой – тоже, везде выставили охрану… Причина – выступление башкирского коллектива Ay Yola.

Фольклорное трио из Уфы в этом году внезапно влетело в тренды тик-тока и вошло в лидеры мирового топа сервиса распознавания музыки Shazam. Всё благодаря песне (и снятому на неё клипу) Homey, основанной на башкирском народном эпосе «Урал-батыр» – истории божественной девушки-птицы Хомэй.

Песня, которую я (не будучи, правда, ни разу профессиональным музыкальным критиком) назвала бы электронным фолк-роком, действительно очень зажигательная, как сейчас говорят, качовая. С песней этой исполнители в одночасье и стали звёздами – что ж, так бывает. Ну и, соответственно, их выступление было обставлено звёздным антуражем. На выступление их привёз джип, который припарковался вплотную к палатке за сценой. Выступив, музыканты тут же скрылись обратно в палатке, перейдя из неё обратно в машину, не пожелав общаться ни с прессой, ни с поклонниками, ожидающими автографов и фотографий. Организаторы только руками разводили – такой у них райдер…

Для «Крутушки» это история странная. Этот фестиваль всегда был чрезвычайно демократичным. Музыканты обычно живут тут же, на территории «Байтика», гуляют по лагерю, свободно общаются со слушателями, сходя со сцены, охотно фотографируются с подбежавшими поклонниками. Можно сказать, это потому, что фолк-исполнители всё же недотягивают до звёздности поп‑ и рок-коллег. Глядя на заграждение перед сценой, за которое поначалу не хотели пускать даже аккредитованных фотографов, я думала: может, и хорошо, что обычно недотягивают… Звёзд, к которым не подступиться, в мире много, но «Крутушка» же не про это…

Впрочем, не будем предъявлять начинающим звёздам много претензий, главное – зрителей они своим энергичным перформансом раскачали, выступили от души. Главное, в конце концов, – музыка, а не то, что за сценой…

ТЕНДЕНЦИЯ, ОДНАКО

Тяга к фольклору – это нынче вообще тренд времени. Социологи с разных позиций пытаются объяснить феномен внезапно подскочившей до небес повторной популярности Надежды Кадышевой и успеха начинающей звезды Татьяны Куртуковой, которую прославила песня про матушку-землю и святую Русь.

В этом тренде можно, как делают некоторые исследователи, увидеть своего рода постиронию – дескать, молодёжь это не всерьёз, это они просто для тик-тока стебутся… Но вот Сергей Старостин, постоянный участник «Крутушки», известный московский фолк-музыкант, а кроме того этнограф, много лет собирающий и исследующий русский фольклор, мне в разговоре за крутушкинской сценой подтвердил – да, поворот молодёжи к народной музыке очевиден и среди слушателей, и среди исполнителей.

Старостин видит в этом стремление вернуться к собственным корням, понять, кто мы и откуда. Евгений Багринцев, ещё один участник фестиваля, исполнитель русских песен родом из Омска, попытался осмыслить эту историю немного шире:

– В 80–90-е, когда нам внезапно широко открылась западная культура, все были увлечены этим новым, ярким, непонятным, – говорит он. – Да и уровень жизни там был в те годы куда выше, чем здесь. Когда и у нас вырос уровень жизни, люди стали интересоваться более глубокими вещами, в том числе родной культурой. К тому же если раньше Москва и Петербург были законодателями культурной моды, то сегодня, когда в столицах живёт много успешных выходцев из регионов, люди перестали стесняться своего провинциального, деревенского происхождения. И, соответственно, своих культурных корней.

Евгений, кстати, выступает в дуэте с женой Екатериной, на сцену с ними выходит трёхлетняя Есения (пока не поёт, но, что называется, вникает), а за кулисами в коляске их ждёт Фёдор, которому пока нет и года. И это, кстати, ещё одно объяснение культурного феномена: многие молодые фолк-исполнители, с кем мы говорили на фестивале, признавались, что любовь к народному творчеству у них из семьи, где пели мамы, папы, дедушки, бабушки… Собственно, это мы и видим на «Крутушке» – это очень семейный фестиваль.

Понятно, что «Крутушка» с её пятитысячной примерно аудиторией не соперничает по массовости с рок-фестивалями. Но всё же некую тенденцию, как мне кажется, она обозначает. Молодёжи стал интересен фольклор, и не в последнюю очередь это идёт из семьи. Что до массовости – организаторы фестиваля признаются: они не стремятся бесконечно расширять аудиторию. И я с ними согласна. Больше народу – меньше ламповости, слабее неуловимая аура обаяния «Крутушки».