Север, который мы приручили

Попасть из Казани в Арктику на самолёте можно всего за 3–5 часов. А вот проделать внутренний путь от привычного к тому, что вы найдёте на краю света, гораздо сложнее.

Самолёт снижается, и я хочу рассмотреть в иллюминатор «созвездие» города внизу, но огней нет. Мы летим в полной мгле до самой остановки. Первый яркий проблеск – это большие неоновые буквы: «Мурманск – столица Арктики» над скупо освещённой парковкой аэропорта.
Мы оказываемся в городе в районе восьми вечера, и, несмотря на уличное освещение, здесь царит такая же мгла. Мрак – фирменный знак Кольского полуострова осенью, зимой и весной. Как будто огромный медведь ложится брюхом на Мурманск и окрестности и съедает свет до последней крошки.
Но даже в тусклом свете фонарей видно, насколько сердце Мурманска геометрично и элегантно в своей конструктивистской архитектуре. Наш отель – в его середине, на площади Пяти Углов. Из одного окна виден центр, похожий на центры других крупных городов. Из другого – порт и длинные ярусы подсвеченных заснеженных сопок, дающих понять, что ты больше не в средней полосе России и жизнь здесь другая, заполярная.

ПЛАТА ЖИЗНЬЮ
– Вам повезло, вы застанете световой день. А мы готовимся к полярной ночи – со 2 декабря до 17 января, когда впервые за полтора месяца солнце взойдёт на целых 20 минут, – говорит краевед и наш экскурсовод по городу Елена Зелезинская. Елена Павловна – коренная мурманчанка. Она с большой любовью рассказывает о своём городе, последнем городе, основанном в Российской империи. Романов-на-Мурмане, как он тогда назывался, был построен в стратегических целях выхода в Северный Ледовитый океан. Его первый расцвет пришёлся на 1920-е. В Великую Отечественную войну именно сюда приходили суда с грузами от стран-союзниц, и немецкая армия сделала всё, чтобы захватить город. Фашисты дважды проводили наступательные операции, сожгли Мурманск почти дотла, но так и не смогли захватить. Второй расцвет Мурманска состоялся в 1950-х. Он был отстроен заново, и строительство продолжалось до 1990-х. В том своём облике помпезного сталинского ампира в центре, пятиэтажек и девятиэтажек по периферии город, кажется, застыл и до сих пор не оттаял.
Да и с чего бы ему оттаять, когда жизнь тут – постоянная борьба с природой, которая так и норовит забросать тебя ледяным дождём, заморозить, утопить в море? Экскурсовод приводит нас к одному из главных памятников города – мемориалу морякам, погибшим в мирное время. В стену около мемориала-маяка вмонтирована часть рубки атомной подводной лодки «Курск», затонувшей в Баренцевом море примерно в 200 км от Мурманска. Внутри маяка хранятся книги памяти моряков – авиаторов, надводников, подводников, сотрудников торгового, ледокольного, рыболовецкого флотов. В некоторых записи совсем недавние – 2020-го, 2021 года… Недалеко от маяка – построенный в 2000‑х храм Спаса-на-Водах, а в нём под потолком – хранимая от бурь маленькая лёгкая и прочная парусная лодка.
ПЕРВЫЙ В МИРЕ ЛЕДОКОЛ
– Hey, chineses, if you will touch anything else, you will go out! (Эй, китайцы, если вы прикоснётесь к чему-нибудь ещё, вы выйдете! – Пер. с англ., прим. ред.), – вдруг переходит на английский молодой человек в форме, проводящий для нас и других туристов экскурсию по главной мурманской морской легенде – первому в мире атомному ледоколу «Ленин». Мы – в комнате с пультом управления судна, стоящего на вечном приколе с 1989 года.
Азиатской внешности молодой человек только что дотронулся до одной из многочисленных кнопок. Его друзья тут же отходят подальше от пульта. Интонация и манера речи у местного экскурсовода такая, что мне кажется, я пришла не на познавательную прогулку, а на экзамен, который того и гляди завалю.


Жаль, вокруг так много интересного. Настоящая каюта капитана с наброшенным на спинку стула пиджаком, рубка с вращающимся компасом... Будь такая махина у нас в казанском порту, на ней бы давно развернули какой-нибудь квест-маршрут для детей и взрослых и поставили симуляторы управления судном. Но здесь мы просто сорок минут слушаем монотонный рассказ о рабочих буднях «Ленина». О самом интересном сообщает сопровождающая нас Елена Зелезинская.
– Видите проектор? Во время многомесячных плаваний здесь, в кают-компании, показывали кинофильмы на плёнках. Их было немного, и к середине плавания команда знала их наизусть, – рассказывает Елена Павловна. – Тогда два судна договаривались о встрече и остановке, запрещённой правилами. Останавливались, чтобы обменяться лентами – все на все.
В ПОИСКАХ СААМОВ
Слабакам на Севере не место. Мы быстро понимаем это, просто наблюдая Север из окна комфортабельного автобуса. Главное испытание не климат, а длинная полярная ночь, короткий полярный день и отсутствие солнца. Иногда лето бывает таким коротким и холодным, что обогреватели в квартирах работают с мая по октябрь.

– Когда вы будете кормить оленя, ни в коем случае не поднимайте вверх руку с хлебом. Олень рефлекторно поднимется на задние копыта, а когда будет опускаться, передние вполне могут угодить вам в голову. Держите хлеб в открытой ладони, а не за край, олень – это не купюроприёмник! – наставляет нас Владимир, экскурсовод и сотрудник этнографического музея Самь‑Сыйт рядом с посёлком Ловозеро.
Ловозеро – одно из мест проживания саамов, коренного народа Кольского полуострова. Саамы, оленеводы, охотники и собиратели, поклоняющиеся духам леса и живой природы, жили здесь задолго до появления первопоселенцев из русского государства в X–XII веках. Мы приехали в Самь‑Сыйт, чтобы познакомиться с уникальным и малочисленным коренным народом (на Кольском полуострове саамов всего около 1,6 тысячи человек), но ни одного его представителя так и не встретили.
– Вы всё равно не сможете отличить саама от не саама, – говорит Владимир. Он утверждает, что сам он – русский, но как знать, может быть, ему просто не по душе наш этнографический интерес. В уже привычной темноте Владимир ведёт нас к тотемным столбам, изображающим разные силы – стихий, любви, судьбы. Он говорит, что мы должны загадать желание, и я загадываю, испытывая разные чувства – неловкость, благоговение, недоумение. Затем, также из тьмы, к нам приходят олени, и мы кормим их, к счастью, без травм. Дальше по программе - катание на оленьей упряжке, но снега нет и нас сажают на квадроциклы. Как заведённые, мы ездим по небольшому периметру. А вокруг – тундра, колючая, первобытная, породившая волшебную и зловещую мифологию саамов.
ЛОВЦЫ И ПЛЕННИКИ СЧАСТЬЯ
Сотни лет назад в Ловозерских тундрах жил великан Куйва, грабитель и убийца. Однажды боги вступились за саамов и сожгли Куйву «молниями из озера». По преданию, произошло это на берегу Сейдозера, километрах в сорока от Самь-Сыйт. На скале у озера остался 70-метровый силуэт. Версий его происхождения много, но Сейдозеро и по сей день остаётся местным «бермудским треугольником». Здесь сбоит техника, теряются туристы, люди видят всякое.

– Я сам не могу там долго находиться, начинает болеть голова, – говорит наш новый гид Максим Малютин. Он едет с нами в одну из самых модных точек Кольского полуострова – в село Териберку. В прошлом Максим работал в правоохранительных органах и знает «левиафана», так жёстко описанного Звягинцевым в одноимённом фильме, изнутри. Снимали «Левиафана» как раз в Териберке.

Наш автобус пробирается по двухполосной дороге между огромных сопок, на вершинах которых – загадочные сейды, каменные глыбы, стоящие на камнях поменьше. Для саамов сейды – объекты почитания, объясняет Максим. Он делится с нами полулегендарными историями о «меряченье», гипнотическом трансе саамских шаманов – нойдов, о том, как в 1930‑х на Кольском полуострове искали Гиперборею. Искал её и Гитлер, желавший подтвердить божественное происхождение арийской расы.
Кольский полуостров и сейчас магнит для иностранных туристов. Несколько лет Мурманская область переживает нашествие китайцев, верящих в то, что увидеть северное сияние, Aurora Borealis, – к большому счастью, а зачать под ним ребёнка – к тому, что родится непременно мальчик, и очень умный.
В ночи в Териберке Максим ведёт нас на охоту за северным сиянием. По обочинам дороги группки китайских и русских парней и девушек, кажется, жарят шашлыки и ждут. Мы тоже ждём, до боли в шее запрокидывая головы. Но туман всё никак не расходится и только дразнит нас зеленоватой вуалью. Уставшие и замёрзшие мы поворачиваем в сторону автобуса.
– Смотрите! Смотрите! – кричит кто-то. В облачном разрыве проступает верти‑ кальная изумрудная полоса, и следом ещё и ещё, а потом всё исчезает так же внезапно, как и появляется. И только фото на телефонах доказывают: этот подарок мы получили.

МОРЕ И ЕГО ЛЮДИ
Невероятная красота и невероятное запустение – это Териберка. Мы смотрим на неё со 150-метровой высоты возвышающейся над селом сопки. За нашими спинами восходит солнце, и песчаная коса губы Баренцева моря, ресторан, домики рыбаков, деревянные строения начала века – всё видится в розовом свете.

Но стоит спуститься вниз, как Териберка распахивает своё пахнущее морем, рыбой и плесенью нутро, и тебя поглощают волны – восторга, отвращения, грусти и снова восторга. Видимо, примерно то же здесь испытали художники-граффитисты, посетившие посёлок в 2016 году во время фестиваля «Териберка. Новая жизнь». All I had, I gave (Всё, что у меня было, я отдал) – гласит надпись на одном из заброшенных домов.

От съёмок нашумевшего «Левиафана» в Териберке не осталось ничего. Церковь, которую по фильму построили на месте дома главного героя, снесли как незаконную постройку. Максим показывает место, где эта церковь стояла, а я вспоминаю сохранённый в нашем Лаишевском районе Семрук, оставшийся после съёмок «Зулейхи...», и радуюсь тому, что край, в котором я живу, щедр и в защите и сохранении своих культурных кодов, к какой бы эпохе и контексту они ни относились, и во встрече гостей, для которых у него всегда есть горячие эчпочмаки и яркие, добрые эмоции.
– Мы не так давно занялись системным продвижением и развитием туристических объектов Кольского полуострова. «Ростуризм» нам очень помогал. Очень жаль, что его расформировали, – говорит Максим. Пешим маршрутом, начинающимся за соседним с Териберкой посёлком Лодейным, он ведёт нас к побережью Баренцева моря. И когда мы туда приходим, к нам бросается яростный прибой, который хочет не то обнять нас, не то сожрать. Становится понятно, ради чего наш гид и его коллеги готовы сделать всё возможное и невозможное, чтобы как можно больше людей смогли постоять здесь, на краю света, на пороге Арктики.
Фото: Максим Малютин, Олеся Бондаревская