Своих не бросаем 16

КАК АНЯ ЗА ПОМОЩЬЮ ПРИШЛА

– …Началось всё с Ани, – вспоминает первые дни своего волонтёрства Екатерина Шульга. – Представляете, тогда я работала в администрации и ко мне в кабинет вдруг пришла крутая владелица крутого салона красоты и попросила помощи. Так и сказала: «Я к вам за помощью пришла!» Я сначала даже не поверила. Какая помощь может быть нужна такой шикарной дамочке?!

Оказалось, Аня собирает гуманитарку для СВО. Прямо у себя в салоне красоты, в центре города Набережные Челны. И все, кто желает чем‑то помочь бойцам на фронте, несут свои посылки к ней, прямо в салон. А там места уже нет. И Аня начала просто кричать о помощи в соцсетях: на неё ругалась администрация дома, где она арендовала помещение, на неё ругались соседи, потому, что практически весь двор дома был завален ящиками и коробками – сердобольный народ тащил туда всё, вплоть до фанеры. Даже машины не могут подъехать к дому – кругом будто склад шин-аккумуляторов-генераторов… Да и не справляется она одна, чтобы всё это богатство принять, рассортировать, отправить…

КАК КАТЯ ВТЯНУЛАСЬ В ВОЛОНТЁРСТВО

– Тогда Катерина и втянулась, – теперь вспоминает Анна Артемьева. – Помогла с пунктами приёма гуманитарки – теперь их в городе девять штук. Подключила знакомого депутата – хороший мужчина, он до сих пор в команде. Это один из его складов. – Аня обводит руками заваленное коробками-свёртками-продуктами и прочими нужными в зоне боевых действий вещами пространство. – Этот склад и по сей день, что называется, в деле – здесь распределяем вещи, везём в Нижнекамск, оттуда отправляют «БАРСам», «Тимеру», в «Алгу» – всем нашим именным полкам.

Девушки сами ездят сопровождать груз в зону СВО стабильно раз в квартал. С ними ещё Гуля – она тоже владелица салона красоты. Такая вот красивая девичья троица.

– И ещё с нами Фаннур абый, – добавляют все трое хором, и глаза их теплеют. – Он у нас водитель фуры. Классный мужчина! С ним хоть в разведку, хоть в огонь, хоть в воду. Наверное, он старше нас всех троих вместе взятых, но мы его ни на кого не променяем.

КАК В МУЖЧИНАХ ПРОСЫПАЮТСЯ ПОЧТИ ЗАБЫТЫЕ МУЖСКИЕ КАЧЕСТВА

В опасное путешествие вся честная компания отправляется раз в три месяца. Ане с Гулей легче – они сами себе начальницы, у Катерины же все дни законного отпуска распределены под завязку. Да ещё сынишка маленький, с которым раньше все отпуска проводила вместе, а теперь приходится его на эти дни оставлять с мамой.

– Не страшно ехать на фронт?

– Мы бесстрашные! – отвечают храбрые дамы. – Один боец назвал нас безбашенными. А потом добавил, что мы с ним на одной волне, – улыбается Аня.

– Понимаете, они там все другими становятся, – объясняет Гузель Гафиятуллина. – Настоящими мужчинами. В тех ребятах, которых мы здесь, на гражданке, видим, которым иногда и за хлебом в магазин сходить лень, доставку заказывают, вдруг просыпаются те самые, почти забытые мужские качества – и дом построить могут аж под землёй, и слабому помочь, и Родину защитить…

– Такие они все классные, – добавляет Катя. – Другие совсем. Ворчат так по-отечески, что мы, побросав дом-работу-семью, приехали за тридевять земель, в войну, чтобы передать им какие‑то там вещи… Видно, что переживают за нас. И ждут всегда. Радуются, когда приезжаем. Они ведь очень скучают по дому, по своим.

КАК БОЙЦЫ СТАНОВЯТСЯ РОДНЫМИ

– Говорят, что девушки-волонтёры едут туда не просто так, а чтобы мужа себе найти…

– Если любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждёшь, то конечно, – улыбаются девушки, поглядывая на Аню, которая недавно вышла замуж за бойца СВО. – Но у волонтёров другая миссия, гуманитарная. Чаще туда вообще ребята-волонтёры ездят. Или женщины, у которых там мужья, дети, братья…

– Лично я в это втянулась, когда началась мобилизация и очень многие клиенты моего салона – мужчины начали уходить, – продолжает Гуля. – Сначала я стала собирать для них какие‑то вещи необходимые: бинты, лекарства, влажные салфетки… Набрала несколько коробок, стала искать, с кем бы отправить. Так наткнулась на Аню. А так как мы обе из бьюти-сферы, то друг друга сразу же узнали. И стали вместе работать. Отвозили груз туда, наверное, уже раз восемь. Каждые три месяца стараемся. Страх был только когда в первый раз поехали. Только дураки ведь не боятся ничего. Но, когда приехали, ощутили такую надёжность, как за каменной стеной за ребятами нашими. Гораздо безопаснее себя там чувствуем, чем здесь. Потому что ребята многое там пережили, у них изменились ценности. И когда мы приезжаем, для них это как глоток свежего воздуха. И тех, кто ходил в мой салон, я там встретила. Они мне как родные уже стали. Они нас ждут, понимаете, спрашивают: когда ещё приедете? Им нужно знать, что о них помнят, о них заботятся. Это очень важно в военных условиях. Мы ездим и в «Тимер», и в «Батыр», и в другие мобилизованные полки. И сибирякам стараемся помогать, и южанам. Потому что они все наши. Все родные.

КАК МЕСТНЫЕ ЖДУТ НАШИХ МАЛЬЧИШЕК

Очередной раз девушки побывали там в январе, на Рождество.

– Помню, я пришла в медроту, в батальон «Алга». Стою на улице, кофе пью, пока ребята машину нашу ремонтируют… – вспоминает Гуля. – Подходит ко мне дедушка. 76 лет ему, сказал. Русский. Родом из Горно-Алтайска. Жена у него тоже была русская, из Новосибирска.

Сейчас он остался один, и наши бойцы ему помогают. И вот он мне рассказывает… – Гуля помолчала немножко, погружаясь в тот рождественский день под Бахмутом.

– Он мне рассказал про самый счастливый день в своей жизни, который одновременно стал самым горестным, – рассказывает она. – Они жили вдвоём с женой, прятались в погребе, выехать не смогли, чего только не натерпелись от врага. Прячась, выходил иногда дедушка из погреба, чтоб хоть какие-нибудь продукты найти… Вдруг, говорит, постучались в калитку какие‑то солдаты. И говорят:
«Отец, мы свои!»

«Я не знаю, свои ли вы», – отвечает он им.

«Есть ещё кто дома?» – спрашивают.

«Заходите, смотрите», – говорит. А что ещё скажешь?

Заходят. Смотрит – форма другая, а один узкоглазенький – бурят, видимо. И смотрит – шеврон российский. Неужто, думает, наши? Он аж заплакал. И жене говорит: «Выходи, мать! Наши мальчики пришли». Она из погреба вышла, руками всплеснула… и умерла в ту же секунду. Дождалась и умерла.

Вот такие там местные истории.

ЧТО САМОЕ СТРАШНОЕ В РАБОТЕ БЕССТРАШНЫХ

– Что самое трудное в работе волонтёров?

– Чисто физически сейчас уже легче, – признаётся Катя. – Всё отлажено, крутится будто само собой. Много помощников. А в первое время мы сами и загружали, и разгружали коробки, колёса, железки разные. А они ох какие тяжёлые! Сейчас главное – за всем уследить, чтобы эта цепочка – сборы денег через соцсети, покупки-заказы всего необходимого, приём груза на складе, загрузка его в фуру – не давала сбоев. Готовимся к следующей экспедиции, скорее всего, поедем на майские праздники, когда и у меня нерабочие дни, и у Ани с Гулей нет столько заказов в салонах.

– А самое страшное в работе бесстрашных что?

– Терять друзей, – говорит Катя. – Мы уже многих потеряли. Один раз приезжаешь – был человек. Второй раз приезжаешь – нет человека. К этому привыкнуть невозможно. А ребятам там каково? Ведь всё у них на глазах происходит.

КАК ЖИЗНЬ ПРЕВРАЩАЕТСЯ В КНИГУ

В первый раз девчонки приехали в зону СВО в апреле 2023-го. Тогда познакомились с легендарным мотоциклистом-спасателем Фазой. Дербент, командир взвода, поручил ему заняться волонтёрами – всё показать, рассказать, объяснить, накормить и заботиться как о родных.

Фаза сразу понравился всем. Скромный, незаметный и в то же время очень активный и позитивный. Научил девушек стрелять. Много шутил, рассказывал о том, как прыгал с парашютом, приглашал после войны в Мензелинск, попрыгать. Когда говорил «после войны», глаза его грустнели. И на все вопросы о боевых действиях не отвечал. Говорил: «Кызлар*, зачем вам это надо?! Вы ж девочки. Давайте лучше о вас поговорим.

Дети есть у вас?»

«У меня сын», – с готовностью откликнулась Катерина, вспомнив своего Семёна. Как он там сейчас без неё?

«Как зовут? – сразу оживился Фаза. – С кем он сейчас? Что любит делать? В какую секцию ходит?»

Они ещё долго болтали о её сыне. Вспоминали детские шалости его детей, когда те были в сёмкином возрасте… Такие мирные разговоры Фазе очень нравились. Он будто оттаивал, смеялся звонко, прикалывался, давал советы, обещал всех детей тоже научить прыгать с парашютом, как и их героических мамочек… Потом. Там. На гражданке. Обязательно.

В общем, расстались как родные.
Потом Бес – его командир – прислал фотки: летящий на мотоцикле Фаза. И написал, что Фаза сегодня эвакуировал с поля боя шестерых раненых пацанов.

С той поры девчонки знали о его мотоциклетной жизни всё. Дербент, Просвет, Профессор, Бес и другие ребята, с которыми девчонки тогда познакомились, держали троицу волонтёров в курсе. А они привозили ему запчасти для мотоцикла, а однажды даже целый новенький «Урал», который купил и передал Фазе его армейский друг.

Все называли его бессмертным и безбашенным, он мог лавировать между минами, дронами и прочими взрывалками на одном колесе, и они не успевали за ним на миллидоли секунд.

А потом летом 2024-го он погиб. Вместе со своим «Уралом». Подорвался на мине. И жизнь его земная закончилась.
Скоро об этой жизни выйдет книга. «Призрачный гонщик» называется.