Последний бой ночного бомбардировщика

Раскопки не понадобились: У-2, самолёт-легенда и мечта любого авиационного музея мира, обнаружился прямо за толстыми стенами Национального музея. Но радоваться было нечему: знаменитый ночной бомбардировщик оказался жестоко потрёпан временем. Обречён закончить свой век в запасниках? Восстановить реликвию и выставить на всеобщее обозрение – таким был наш оптимистичный план...
Я тогда нисколько не сомневался в том, что усилиями энтузиастов, специалистов и спонсоров нам бы­стро удастся вернуть к жизни этот самолёт, сделать его ещё одним местом туристического палом­ничества. Всё‑таки Казань – не из тех городов, где разбрасываются уникальными экспонатами, коих в стране по пальцам можно пере­считать. А в том, что казанский У-2 действительно раритет, представ­ляющий историческую ценность, – никаких сомнений.
 
Напомню, этот когда‑то самый массовый самолёт, который впер­вые поднял в небо ещё знамени­тый Михаил Громов, сегодня сохра­нился в стране всего в нескольких экземплярах. Один – в подмосков­ном Монино, в музее авиации. Другой, подаренный в тридцатые годы Валерию Чкалову за его геро­ический перелёт через Северный полюс, – в Нижегородской области. Ещё один – бережно восстанов­ленный в конце восьмидесятых – в Ульяновске, в Музее граждан­ской авиации. И, наконец, наш, казанский…

ОДИН ИЗ ОДИННАДЦАТИ ТЫСЯЧ
В советское время У‑2 (По-2) был украшением экспозиции казанского музея. Даже не укра­шением – центром притяжения, особенно для мальчишек. Ирек Вильданов, в прошлом авиацион­ный техник, а сегодня пилот-люби­тель и авиаконструктор-самоучка, вспоминает: когда‑то специально приезжал в Казань из Набережных Челнов, чтобы посмотреть на вы­ставленный здесь биплан. Нам, казанским мальчишкам, не нуж­но было никуда ехать – мы с од­ноклассниками не раз забегали в музей только для того, чтобы ещё раз взглянуть на самый до­рогой для нас экспонат. Настоящий боевой самолёт, с настоящими вин­том и двигателем! Пока смотри­тельница делала вид, что ничего не замечает, мы украдкой дотраги­вались до плоскости или фюзеляжа. Потрогать машину было необхо­димо. Чтобы поверить в невоз­можное: эта хлипкая конструкция из фанеры, реек и ткани – в самом деле боевой самолёт, ночной ужас фашистов.
Машина, летавшая ещё в первой половине прошлого века, в любой стране на вес золота. Какой-нибудь зарубежный авиационный музей наверняка охотно выложил бы за уникальный экземпляр не одну сотню тысяч долларов. Впрочем, ценность этого У‑2 для татарстан­цев валютой не измеришь. Это же не просто музейный экспонат – частичка нашей истории. Это один из тех одиннадцати тысяч У-2, которые были выпущены за годы войны на Казанском авиационном (ныне – вертолётном) заводе №387.
Подростки и женщины в холод­ных цехах, полуголодные, в войну собирали до 350 таких машин в ме­сяц. Неужели мы не в состоянии восстановить одну-единственную? Этот вопрос три года назад мы за­дали нашим читателям, призвав общими усилиями вернуть к жиз­ни самолёт-легенду. Естественно, в первую очередь рассчитывали на поддержку «родителей» У‑2 – Казанского вертолётного завода.
 
НАША СПРАВКА
У-2 (По-2) был разработан группой авиаконструктора Николая Поликарпова в 1928 году, выпускался вплоть до 1953 года. Один из самых массовых самолётов в мире. В годы Великой Отечественной войны использовался в качестве ночного бомбардировщика, самолёта-разведчика, в санитарной авиации. Мог нести до 350 килограммов бомб. Нем­цы называли лёгкий биплан «кофемолкой», «швейной машинкой», «рус фанера», но при этом каждый сбивший небесный тихоход (скорость – до 150 км в час) получал Железный крест. На У‑2 воевали женщины-лётчицы знаменитого Таманского гвардейского авиа­ционного полка. 23 из них стали Героями Советского Союза, в том числе наша землячка Магуба Сыртланова. Выпуск самолётов У‑2 в войну был организован в Казани на заводе №387 (ныне Казанский вертолётный завод). Ежемесячно здесь собирали до 350 машин.
ПРОБОИНЫ МИРНОГО ВРЕМЕНИ
«Мы давно мечтаем выставить уникальный экспонат на всеобщее обозрение, но все наши попытки найти средства для его реставра­ции до сих пор ни к чему не при­вели», – такой была реакция на ту нашу публикацию генерального директора Национального музея РТ Гульчачак Назиповой. – Будут деньги, специалисты, способные восстановить У-2, – разрешим все необходимые формальности…» По словам руководителя, существу­ет даже смета реставрационных работ, подготовленная специали­стами ещё несколько лет назад.
Неделю спустя последовала ре­акция вертолётного завода, тоже вполне предсказуемая: своих детей в беде не бросают. Пресс-секретарь КВЗ, связавшись с редакцией, со­общила: генеральный директор предприятия (тогда ещё Вадим Ли­гай. – Прим. ред.) дал добро на ре­ставрацию. А ещё через неделю мы вместе с двумя командиро­ванными в музей специалиста­ми КВЗ уже изучали «пробоины оставленные временем на фюзе­ляже и крыльях У-2.


Спецы не скрывали: рабо­ты – «выше крыши». Музейщики осторожно предупреждали: это не просто машина – ценный экспо­нат, реставрация должна вестись по особым правилам… Но любые сомнения разбивались об общую уверенность: совсем скоро воз­рождённый У‑2 смогут увидеть все желающие. И пока потенци­альные реставраторы обсуждали, как переправить фюзеляж на за­водскую площадку, где пройдёт процесс его омоложения, мы вме­сте с музейщиками уже рисовали красочные картины из недалёко­го будущего, придумывая наибо­лее выигрышные места для де­монстрации самолёта-легенды. По одному из вариантов, биплан следовало разместить под потол­ком, прямо над парадной лестни­цей. По другому – во дворе музея, под стеклянным колпаком…
Недалёкого будущего не случи­лось. После осмотра У‑2 на предмет возможной реставрации, выждав несколько дней, вертолётострои­тели сообщили: за работу не возь­мутся, слишком много других дел… Попытки узнать причину у первого лица обернулись ничем – дозво­ниться до Вадима Александровича тогда так и не удалось.
Никто из других промышлен­ных «китов» взяться за спасение музейного У‑2 желания не изъ­явил.
ПОТЕРЯ ПАМЯТИ
Сегодня У‑2, разобранный на элементы: фюзеляж – отдельно, крылья – отдельно, колёса – отдель­но – по-прежнему тихо ветшает в музейных запасниках. К сведе­нию, он исчез из экспозиции очень давно, ещё до того, как развалился Советский Союз. Небесный тихо­ход был убран с глаз подальше временно, поскольку ему требо­валось срочное лечение. «Рестав­рация» длится до сих пор – выросло уже целое поколение мальчишек, которые про наш музейный рари­тет ничего не знают. Музейщиков винить не стоит: про их скудное финансирование все знают. Больше того, они не раз били во все коло­кола, пытаясь достучаться до чи­новников высокого ранга, надеясь получить деньги на реставрацию.
В 2002 году, когда в Казань загля­нул тогдашний министр культуры Михаил Швыдкой, ему показали два уникальных экспоната, кото­рым требовалась срочная рестав­рационная помощь: карету екате­рининских времён и У-2. На карету деньги нашлись, а легендарный биплан, видимо, московского гостя не впечатлил…
Странно, равнодушно наблю­дая за тем, как умирает реальная история, мы искренне убеждены: о той войне будем помнить всегда. Находим средства на помпезные сооружения и мемориалы. И те­ряем настоящую Память. Ведь казанский У-2, произведённый в победном 1945-м, с фанерной «бронёй», не защищавшей ни от пуль, ни от осколков, может рас­сказать о той войне куда больше, чем иные параграфы учебников и гранитные монументы!
Наша неудавшаяся попытка об­щими усилиями восстановить са­молёт-легенду, по иронии судьбы, случилась в год 70‑летия Победы. В этот год в казанском парке Побе­ды засверкал свежей краской макет У‑2 – плохая копия У‑2 настоящего. Говорят, доводил этот макет до ума, потратив немало сил и средств, вертолётный завод… Наверное, такие макеты тоже очень нужны. Но по мне – так это очень похоже на то, что врач взялся лечить ма­некен вместо того, чтобы помочь реальному больному…

ТАК ПОЛЕТИМ!
Я по-прежнему убеждён: мы не имеем права его потерять! Уни­кальный самолёт, цену которого не измеришь никакими деньгами, должен вернуться к жизни! И шан­сов общими усилиями восстано­вить «Поликарпова» сегодня даже больше, чем было три года назад. Во-первых, у нас в Татарстане есть бесценный опыт привлечения средств спонсоров на реставра­цию исторических памятников. Было бы здорово, если бы фонд «Возрождение» взял под свою опе­ку и этот исторический раритет, убеждён, не менее ценный, чем ар­хитектурные святыни.
Во-вторых, у нас немало пред­приятий, для которых сохранение бесценных реликвий – не пустые слова – дело чести! Например, для «Татнефти» и банка «Зенит». Я узнал, именно они три года назад вложили немалые средства в вос­создание во Франции музея диви­зии «Нормандия-Неман», с боевым «Як‑3» в экспозиции. В Париже, на открытии музея Наиль Мага­нов, генеральный директор ком­пании «Татнефть», дал интервью российском телеканалу: «Наш долг и обязанность – донести эту исто­рическую правду до последующих поколений. А для этого надо сохра­нить живые свидетельства тех не­многих, ныне живущих ветеранов, сохранить их реликвии, сохранить сам дух того, что мы, великий на­род, сделали для Победы».
Казанский У‑2 – как раз из тех реликвий, и от нефтяной столицы до него куда ближе, чем до музея в Париже, так что рассчитывать на помощь в этом святом деле у нас, полагаю, на этот раз есть все шансы. Не вечно же мы бу­дем делать добрые дела вдали от дома, подчас не замечая того, что рядом? Ясно одно: изыскать средства на восстановление са­молёта вполне реально. Задача минимум – отреставрировать У-2, чтобы он снова смог занять своё место в музейном зале. Задача мак­симум – поднять самолёт на кры­ло. (У нас почему-то не принято, реставрируя старые самолёты, доводить их до состояния лётной годности, но за рубежом это, между прочим, в порядке вещей. – Прим.ред.) Представляете, как будет здо­рово, если легендарный биплан поднимется в воздух! Это будет лучший подарок ветеранам, их де­тям, внукам и правнукам!
Ещё живы те, кто собирал для фронта самолёты У-2, в со­стоянии вспомнить забытые тех­нологии. Сохранились и чертежи, по которым энтузиасты уже вос­произвели несколько машин. Одну из таких машин два года назад поднял в небо Ирек Вильда­нов. Этому авиаконструктору-эн­тузиасту пришлось изучить горы литературы и буквально на ощупь восстановить забытые процес­сы. Его самолёт уже принимал участие в авиационном празд­нике. Это точная копия боевого У‑2 с оригинальным двигателем тридцатых годов! Вильданов в со­стоянии выполнить и реставра­цию музейного У-2, разумеется, если будут помощники и необхо­димые средства. В беседе с вашим корреспондентом Ирек подтвер­дил: готов взяться за работу хоть завтра – были бы деньги.
Понятно, что восстановить оригинальную машину намного сложнее, чем построить прото­тип. Но для Татарстана, где есть технический (авиационный) университет, действуют сразу несколько авиационных НИИ, КБ и предприятий, задача вполне выполнима. Это даже не задача – дело чести.