Татарстан

Общественно-политическое издание

Здесь побывал «Татарстан»
Чародей языка Фатых Хусни

Чародей языка Фатых Хусни

Факир короткого рассказа. Почему Фатыху Хусни «сдавили горло» и «омыли ядом лицо»

03 апреля 2018

В русской литературе есть понятие «мастер короткого рассказа». И мы автоматически вспоминаем Чехова. В татарской литературе критерием мастерства в малом жанре являются произведения Фатыха Хусни.
1-13
 
«ЛИРИЧЕСКИЕ ПЕТЛИ»
Фатых Хусни создал в татарской литературе новую своеобразную форму коротких лирических но­велл. Сам Хусни часто подчёркивал, что на него благотворно повлияли классики, в особенности Антон Че­хов. В юности он отдавал предпочте­ние юмору как средству контраста. Чередование лирического, серьёз­ного с юмористическим подчёр­кивало значимость масштабных событий, описанных Хусни в его рассказах и повестях. В зрелые годы писатель довёл до совершенства тип рассказа, являющегося уже син­тезом лирических, юмористических и психологических элементов.
1-8
Второй «фишкой» писателя счи­тается его великолепный слог, ау­тентичный, но доведённый до лите­ратурного совершенства. Чародеем языка называют Фатыха Хусни.
«Фатых Хусни – подлинный чародей языка. Он любит писать длинными периодами, начиная который, ещё не знаешь, куда приведёт тебя автор. Фразы его намеренно усложнены и расцвечены, как многокрасочный татарский орнамент. Нередко, ув­лёкшись каким-нибудь забавным эпи­зодом, образным сравнением, кста­ти или некстати подвернувшимся воспоминанием, автор сворачивает кудато в сторону и далеко уходит от главной линии сюжета. Так реч­ка, вольно текущая среди поросших красноталом и кустами шиповника берегов, делает прихотливые изги­бы. Некоторые критики упрекают Фатыха Хусни за эти лирические «петли». Но не в них ли и вся прелесть его прозы?»
Рафаэль Мустафин, писатель
«Живость языка, по-видимому, свя­зана с живостью самого Фатыха Хус­ни, с его непосредственностью и от­зывчивостью. Этот человек не мо­жет сохранить спокойствие, когда рядом когото обижают. Он буйно вскакивает с места, шагает стре­мительно к трибуне и произносит бурную тираду.
Беседуешь ли с писателем Фа­тыхом Хусни, слушаешь ли, когда он выступает перед собравшимися, читаешь ли его рукописи, книги – всегда поражаешься ходу его мыс­лей, его искренности, честности, его партийной принципиальности в большом и малом, его одухотворён­ности, темпераменту, образности мышления, выразительности слога. Как песня, льются из его уст слова, как поэзия, читается проза его…»
Кыям Миннибаев, писатель
«МИР ПОЛОН УЛЫБОК...»
Кстати, начинал Фатых Хусни как поэт. Эти строки из его ранне­го стихотворения «Мир прекрасен для меня» стали девизом жизни писателя, а само произведение, опу­бликованное в 1927 году в журнале «Безнең юл» («Наш путь»), превра­тилось в своего рода пророчество:
Если вам понадобится, вы можете, взобравшись на гору,
Изготовив стрелы, метать в меня!
Пусть на моём теле оставят кро­вавые следы
Острые осколки булыжников.
Если придётся, подставлю я шею,
Пусть сдавят мне глотку,
Если надо, подставлю лицо,
Пусть лицо моё ядом омоют.
И даже тогда я всё равно буду ра­достным,
И останусь верным своему слову.
Мир прекрасен, полон ещё улыбок,
«Буду жить вечно!» – произнесу я.
Хотя его писательский путь сло­жился в основном как путь проза­ика, это мальчишечьи строки были Фатыху Хусни настолько дороги, что он считал их отсчётом своей писательской биографии.
Родился наш сегодняшний герой 3 февраля 1908 года в селе Большие Метески Сабинского района ТАССР. После смерти матери в 1924 году поехал учиться в Казань. Поступил в четвёртый класс опытно-пока­зательной средней школы имени М. Вахитова. Именно в школьные годы юный Фатых начал читать взахлёб. А потом появились пер­вые стихи. После дебюта в журнале «Наш путь» его публиковали в жур­нале «Авыл яшьләре» («Молодёжь деревни»), в газете «Яшь ленинчы» («Юный ленинец»). Окрылённый первыми успехами, Фатых Хусни начал пробовать себя и в прозе, и в драматургии. Оттачивал перо в разных жанрах: писал очерки, сочинял поэмы, создавал пьесы. Вот каким запомнил его писатель Ибрагим Гази и описал в своих ме­муарах:
«В кожаном пальто, в ботинках с голенищами, зашнурованными почти до колен, молодой, задорный, он своей внешностью напоминал ско­рее шофёра бронемашины, чем сту­дента или поэта. А он был поэт, поэт ещё начинающий, заядлый спорщик на всех литературных собраниях, готовый всегда сцепиться со своим со­братом и спорить до изнеможения…»
1-5
Здесь был дом Фатыха Хусни.
«ЗДЕСЬ ТЕПЕРЬ ЕГО ДОМ»
…В Большие Метески «Татарстан» приехал в солнечный яркий день. Стоял крепкий мороз. Аккуратная деревенька купалась в утренних лучах, кроны елей, выстроившихся у входа в Дом культуры, золотились. Нас встретила директор музея Фа­тыха Хусни Занфира Хузиахметова.
– А что находится сейчас на ме­сте родного дома Фатыха Хусни? – спрашиваю у Занфиры ханум.
– А вы проехали, там сейчас на­ходится мечеть, – улыбается она. – Местный предприниматель постро­ил. Давайте заглянем внутрь…
Двигаемся к мечети. Занфира ханум отлучается в соседний до­мик за ключами. Тут порядки всё те же – «деревенские». Оставить ключ соседям – норма жизни.
– Его душа может быть спокой­на. Теперь это место, где каждый день звучит молитва, куда прихо­дят люди. Он же описывал в своих произведениях простых деревен­ских трудяг, людей, привязанных к корням, вот они сейчас прихо­дят в мечеть. Дети и внуки далеко, а мы, проходя мимо мечети, нет-нет да и вспоминаем, что здесь раньше был дом Фатыха Хусни…
Из мечети направляемся в Дом культуры. Музей Фатыха Хусни – это небольшая комнатка на втором этаже, убранство которой в точ­ности повторяет рабочий кабинет писателя при его жизни. На полу тот же ковёр, стоит его рабочий стол, на столе пишущая машинка, стул, даже знаменитая, воспетая поэтами трость Фатыха Хусни…
– Я здесь работаю не так дав­но, музей же Фатыха Хусни у нас был организован ещё в 1996 году, после смерти Фатыха ага, силами главы сельского поселения Мин­нахмета Абдулловича Валиулли­на и тогдашнего директора музея Люции Имамиевой. Они вдвоём привезли вещи Фатыха Хусни, был выделен штат, и сотрудники начали работать над воссозданием и пополнением фонда. Всё здесь: и шкафы, и ковёр, и письменный стол, и стул с его тростью, и кни­ги, и даже гантели – привезено из дома писателя. Также у нас хра­нится его архив с письмами, за­писными книжками, открытками. Вы только посмотрите! – говорит Занфира ханум. – Он скрупулёзно собирал все письма, все открытки, всё было разложено в определён­ном порядке. Мы этот порядок стараемся сохранить. Иногда при­езжают аспиранты или дипломни­ки, которые пишут научную работу по творчеству Фатыха Хусни… А вот на серванте разложены его награды. Фатых Хусни любил порядок.
1-4
Директор музея Фатыха Хусни Занфира Хузиахметова.
 
– А библиотека его тоже здесь? – спрашиваю у Занфиры ханум.
– В основном здесь. Тут так­же расположены отдельно книги с автографами, подаренные ему, – показывает она. Книги аккурат­но выстроены. – Знаете, он ещё всё записывал – где бывал, когда, от кого какое письмо получал, кому ответил. К письмам очень трепетно относился…
– Сейчас музеи, особенно сель­ские, практически пустуют, кто вас посещает? – затрагиваю больную тему.
Но Занфира ханум спешит меня порадовать:
– Нет, – говорит она, – ошибае­тесь, посещают. Приезжают даже из других регионов. Вот не так дав­но были из Оренбурга, один из при­езжих даже обнаружил письмо сво­его родственника и был глубоко по­ражён: «Я и не знал, что он когда‑то писал Фатыху Хусни. Чудеса да и только!» Много студентов, школь­ников, учащиеся нашего района регулярно бывают здесь.
– А пишущая машинка работает?
– Да, мы даже пробовали печа­тать! – улыбается Занфира ханум. – Мы же ещё из того поколения – пе­чатали, знаем…
Рядом с пишущей машинкой лежат громадные очки Фаты­ха Хусни с толстыми стёклами. Тут же – его лупа. Вещи первой необходимости для стремитель­но слепнущего человека. Провожу параллель с другим писателем – Борхесом. Оба они – и Хусни, и Бор­хес – оставили после себя не только громадный пласт произведений, но и аккуратно организованный, практически заархивированный фонд, каталог писем, записей, атрибутики. Мы, люди информа­ционного века, когда написанное можно стереть одной кнопкой delete, можем только удивляться и искренне сожалеть о канувшей в небытие эпохе, крохи которой мы чуть застали и уже потеряли…
Тем временем Занфира ханум приглашает нас опробовать на вес гантели Фатыха Хусни – тяжёлые, ничего не скажешь!
– Говорят, занимался каждый день, а ещё делал пробежку. Работа пишущего человека сидячая, а спортзалов и фитнес-центров тогда ещё не было…
– Как часто дети его приезжают? – интересуюсь я.
– Нечасто. Далеко же живут: один – в Канаде, другой – в Африке, – говорит Занфира ханум. – А Фариду ханум, супругу Фатыха ага, посещаем каждый год, она уже не молода, сдаёт…
1-3
По постановлению Кабинета Министров РТ №63 от 19.02.1998 года Большеметескинской средней школе было присвоено имя Фатыха Хусни. В сельском клубе в селе Большие Метески был открыт Музей Фатыха Хусни.
 
ПЕРВАЯ КНИГА, ПЕРВАЯ КРИТИКА
В 1929 году, окончив среднюю школу, Фатых Хусни поступил на экономический факультет Казан­ского университета. Это был успеш­ный год для него: в 1929-м так­же опубликовали его первую кни­гу, это была четырёхактная пьеса «Усаллар» («Злые»), разоблачающая конокрадов.
В студенческие годы Фатых Хусни много общался с писателями, стал вхож в литературные круги. Имя его всё чаще встречается на страни­цах журналов «Чаян» («Скорпион»), «Совет әдәбияты» («Советская ли­тература»), газет «Кызыл яшьләр» («Красная молодёжь»), «Кызыл Та­тарстан» («Красный Татарстан»). Вскоре написал своё первое круп­ное художественное произведе­ние – в 1931 году вышла первая книга его романа «Земля слуша­ет». В ней Фатых Хусни с большой достоверностью отразил картину ломки векового уклада в татарской деревне в годы коллективизации.
Роман неожиданно подвергли резкой критике. Произведение было написано в годы, наполнен­ные идеологическим пафосом, и то, как описал новый уклад жизни начинающий писатель, было не­приемлемо для молодой советской страны. На заседании правления и секретариата ТАПП (Татарская ассоциация пролетарских писа­телей) Фатыха Хусни обвинили в пропаганде кулацкой психологии и воспевании кулачества.
Так на самой заре своей писа­тельской карьеры ему пришлось, как в пророческом первом стихотворении, узнать, каково это, когда тебе «сдавили горло» и «омыли лицо ядом».
1-7
Награды.
1-6
Диплом о получении звания«Народный писатель РТ».
 
ЧТО «МОЖНО», А ЧТО «НЕДОПУСТИМО»?
В 1933 году, после окончания вуза, Фатыха Хусни призывают в Красную Армию, где он служит связистом, а затем военным корре­спондентом в специальном батальоне Первой Казанской стрелковой дивизии. После службы работает в Министерстве финансов Татар­ской АССР, редакциях газет.
В 1934–1938 годы он публику­ет сразу три сборника рассказов. Пронизанные тонкой лиричностью и искромётным юмором, они сра­зу же привлекли внимание чита­тельской аудитории и критики. «Малый жанр» молодого прозаика был встречен с теплотой, энтузиаз­мом, и автор почувствовал, что на­шёл наконец-то свою стезю.
1935 год стал точкой отсчёта жур­налистской биографии Фатыха Хус­ни. Ему довелось быть сотрудником в редакциях различных изданий: газет «Кызыл Татарстан» («Крас­ный Татарстан»), «Яшь сталинчы» («Юный сталинец»), журналов «Со­вет әдәбияты» («Советская литера­тура»), «Чаян» («Скорпион»).
1-12
1-18
В годы Великой Отечественной войны Фатых Хусни некоторое вре­мя сотрудничал с редакцией фрон­товой газеты «Сталинское знамя». Став военным корреспондентом, вместе с Ибрагимом Гази колесил по фронтам. Многое из пережитого легло в основу рассказов и повестей.
В истории татарского народа пе­риод 1942–1943 годов называют «военной оттепелью». Именно в это время в СССР деятелям культуры было разрешено использовать в своём творчестве национальные символы в патриотических це­лях. На волне «оттепели» Фатых Хусни создаёт жемчужину своего творчества – произведение «Йө­зек кашы» («Перстень»). Жанрово он определил её как «лирическая поэма в прозе о большой любви». Однако «военная оттепель» вскоре сошла на нет, и цензура снова на­брала силу. 9 августа 1944 года было принято Постановление ЦК ВКП (б) «О состоянии и мерах улучшения массово-политической и идеоло­гической работы в Татарской пар­тийной организации». В 1944 году Татарский обком ВКП (б) возглавил З. И. Муратов, под его руководством осуществлялась кампания по уже­сточению контроля над националь­ной интеллигенцией, в том числе в сфере контроля над художествен­ной литературой, репертуаром те­атров, деятельностью татарского НИИ языка, литературы и истории, учебной литературой. Деятели культуры отныне обязаны были освещать лишь «совместную борьбу русского, татарского и других на­родов СССР против чужеземных захватчиков», классовую борьбу, историю «социалистического пре­образования Татарии в период Со­ветской власти».
1-15
31 октября 1946 года, во время первого послевоенного респу­бликанского собрания писателей, был раскритикован ряд произве­дений, которые, судя по отзывам критиков, не соответствовали кри­териям советской пролетарской литературы. Фатых Хусни, однажды уже глотнувший горечи, в эти годы ещё больше углубился в «деревен­скую тематику». Но, даже творя в жёстких рамках, ему удавалось показать прозу жизни с лириче­ско-романтической стороны, при­чём с добротной долей здорового юмора. К этому периоду относит­ся одна из лучших его повестей – «Авыл өстендә йолдызлар» («Лю­бовь под звёздами»).
В 1955–1957 годы Фатых Хусни был ответственным секретарём правления Союза писателей ТАССР. С 1958 года занимался лишь лите­ратурным творчеством.
ТРОПА «МАЛЕНЬКОГО ЧЕЛОВЕКА»
В 1957 году Фатых Хусни создал одно из значительнейших своих произведений – «Җәяүле кеше сук­магы» («Тропа пешехода»). В об­разе Сафаргали писатель показал «маленького человека», «пешего», неимущего, для которого постепен­но расширяется мир. Это история целого поколения, эпохи, простых и бесхитростных деревенских лю­дей, вырвавшихся из тисков мно­говековой бедности, угнетённости, людей, окрылённых мечтами о про­стом маленьком счастье – накопить хоть немного денег, купить лошадь, зажить своим хозяйством. Это те, кто даже помыслить не может о том, что можно жить и по-дру­гому. Что возможности человека безграничны. Пройдя через войну, посмотрев на мир и жизнь других людей, «маленький человек», на­конец, распрямляется, становится свободнее, богаче духом, обретает веру в себя. Помню своего деда, который очень любил этот роман Фатыха Хусни. Он ещё говорил: «Кызым*, это ведь про нас напи­сано!»
В 60–70-е годы произведения Фатыха Хусни ставятся в театре Камала. Он активно пишет и про­должает доводить до совершен­ства излюбленный малый жанр, делится секретами мастерства с творческой молодёжью, пишет литературно-критические статьи и статьи, в которых ратует за чи­стоту языка. В 1972 году за сбор­ник «Гыйльмениса һәм аның күршеләре» («Гильмениса и её соседи») Хусни был удостоен Го­сударственной премии ТАССР име­ни Г. Тукая. За заслуги в области литературы он также награждён орденами Трудового Красного Зна­мени и «Знак Почёта». В 1993 году Фатых Хусни был удостоен звания «Народный писатель Республики Татарстан».
1-1
В 1996 году в Республике Татарстан была учреждена литературная пре­мия Министерства культуры РТ и Союза писателей РТ имени Фатыха Хусни. Премия присуждается пи­сателям за лучшее прозаическое произведение года, вызвавшее ши­рокий резонанс и высокую оценку общественности, а также может быть присуждена за работы, посвящён­ные исследованию биографии, про­изведений Фатыха Хусни и за попу­ляризацию его творчества. Премия вручается ежегодно по решению правления Союза писателей РТ.
* Кызым – дочка. Перевод с татарского.
 
ОДНАЖДЫ…
 
1-10
Фаузия Садыкова, соседка Фатыха Хусни:
– …ОДНАЖДЫ вер­нулся он из зимнего леса весь мокрый, заледенелый. Я ему говорю: «Что, надо было в лес на лы­жах погнаться за нужой (нужда, мытарство. – Прим. автора), мало её здесь?!» А он улыбается во весь рот: «Эх, – говорит, – знала бы ты, какой богатый я вернулся и одухотворён­ный! Наполнился Природой, весь пропитался!» Видимо, так и нужно было ему, иначе как бы он описывал эту самую природу, да так описывал, словно оживает на страницах ведь!
Очень любил бродить он по де­ревне, по окрестностям. Любил па­риться в бане, посидеть, покумекать на лавочке с местными старичками.
Он и один приезжал, и с сы­ном Рафаэлем. Иногда появлялся с собакой, он же был охотником. На Сабантуй обязательно приез­жал, а иногда – просто так, видимо, скучал по родной земле…
Ведь жил он здесь, взрослел, в са­мые трудные годы, пережил голод 20-х. Правда, семья Фатыха ага была крепкой, они крестьяне среднего достатка, бедными не были никог­да. Фатых ага очень хорошо знал жизнь деревни, поэтому так уме­ло и описал всё. Жизнь до и после революции в татарских деревнях того времени ничем особо не отли­чалась. Как люди трудились с утра до ночи за гроши, а то и бесплатно, так оно и продолжалось. И на поле изнывали, и лес рубили… Есть нече­го, откуда силы брали – уму непо­стижимо! Фатых ага очень хорошо всё описал в своих книгах, очень хорошо…
Все у них в роду были умные, об­разованные люди. Работали препо­давателями. Не задирались никогда, терпеливые, спокойные, мудрые. За правду всегда. И дети у Фатыха ага оказались такими же. И внуки – гляди, уехали в дальние страны и не пропали ведь!
 
1-19
Накия Салахиева, родственница Фатыха Хусни:
– …ОДНАЖДЫ… Ой, кызым, я же уже 90-летняя ста­руха, практически ничего не помню, – сокрушается Накия апа. – Помню лишь фрагменты… Фа­тых ага, когда приезжал, был очень вежлив, приветлив. Да и дома у них помню его гостеприимным и вни­мательным к гостям. Встречал со словами: «Приехали? Ну вот и хо­рошо…» Ездили мы на его 70-летний юбилей. Помню, как Ирек Бахманов играл на сцене… И в театре были, и гостили у них в квартире потом. Сколько там было бумаги, сколько бумаги! А ещё книг! Я поражалась: неужели всё это можно прочесть?!
Детей очень любил. Занимался ими. Терпеливый и спокойный был. Мы хорошо понимали, что он боль­шой человек, целый театр собрался, чтобы отметить его день рожде­ния. А он не задирал нос. Помню, встретил нас с улыбкой: «Приехали? Ну вот и хорошо...»
 
1-11
Рафик Салахиев, родственник Фатыха Хусни:
– …ОДНАЖДЫ… Да не однажды, а ча­стенько мой отец вспоминал, как Фа­тых ага говорил про деньги: «День­ги – они под камнем лежат, а камень тот лежит под головой дракона страшного». Так он под­чёркивал, что заработать деньги честным трудом – нелёгкое дело. Фатых ага, вон, зарабатывал пи­сательским трудом. Сидел, корпел над своими рукописями, в конце ослеп даже. Ещё помню, как рас­сказывали, что он всегда держал себя в тонусе – делал физзарядку. Был очень юморной. Но и тяжёло­го на их долю выпало, конечно, немало, они же дети голодных лет, только зажили как люди – нагря­нула война, потом страну под­нимали. Неспроста он, наверно, говорил те слова...
 
1-14
Ибрагим Гази, писатель и друг Фатыха Хусни:
…ОДНАЖДЫ Фа­тыха Хусни заподо­зрили в том, что он – «не из народа». Случилось это по­сле того, как Фатых Хусни, выступая на большом писательском собрании, ляпнул, что он эстет. На какое‑то время его отлучили от литературной паствы за это высказывание. Со­временники попросту неправиль­но поняли Хусни или намеренно изобразили непонимание. Однако случайная вроде бы неосторож­ность попортила Фатыху Хусни кровь. Ведь в те годы эстетство было практически равно мещан­ству, указывало на принадлеж­ность к кулачеству. Хотя Хусни всего лишь хотел выразить, что он является сторонником доведе­ния литературного произведения до совершенства.
 
1-9
Из воспоминаний биографов Фатыха Хусни:
…ОДНАЖДЫ первый роман Фатыха Хусни «Земля слушает» подвергся ожесточённой критике. Хусни открыто намекали, что вряд ли его литературная карьера бу­дет идти в гору после появления этого романа, поскольку он «очер­нил» как свою родину, так и свой трудовой народ. В итоге моло­дого автора сломили: в журна­ле «Атака» была опубликована покаянная речь Фатыха Хусни, датированная июлем 1931 года. Холодом и жутью веет от этих страниц, напечатанных на яна­лифе, где писатель, обвинив себя в политической близорукости, даёт обещание «научиться, при­держиваясь генеральной линии, пропагандировать в литературе свершения советской власти, ве­сти непримиримую борьбу с ку­лачеством».
Судя по протоколу решения се­кретариата ТАПП, вначале Фатых Хусни проигнорировал замеча­ния критиков. Однако вердикт был суров: «Это произведение – характерный пример того, как не должны писать в пролетарской литературе». Писатель вернул­ся к переработке искромсанного романа лишь в 1960‑е годы. В ре­зультате было создано хорошо знакомое нам масштабное полот­но – «Утызынчы ел» («Тридцатый год»). Это произведение сегодня считается одним из самых серьёз­ных в его зрелом творчестве, да и в татарской литературе ХХ столе­тия тоже
 
 
 

Добавить комментарий

Тема номера
Журнал Татарстан

Подпишитесь на обновления: