К Кадыйру Сибгатуллину - в Малый Атмас

 
Там, среди родных «корней» он и похоронен - в месте, по которому так тосковал и куда стремился все годы.
 
ЗНАКОМСТВО С КАДЫЙР СИБГАТОМ
В начале 60-х годов в советскую, в том числе и татарстанскую поэзию буквально врывается совершенно новое и, естественно, неоднозначное поколение. Среди них был и молодой Кадыйр Сибгат. Его даже называют мастером слова, получившим напутствие от Хасана Туфана: «У Кадыйра есть отличительная от других черта: он владеет точным, умным, резким, афористическим родным языком. Его своеобразное лирическое сердце подсоединено с природой родного края, с духовным состоянием земляков».
Физическую жизнь поэта и писателя не уместишь в датах рождения и смерти – «1942-1994». Его слово звучит и по-прежнему волнует. Несмотря на свою простоту, оно «цепляет»:

«Если душа моя еще жива, то можете кусочек от нее отрезать и себе».

Режу – читаю, перечитываю. Сначала на русском, потом в оригинале – на татарском. Все же перевод «съедает» первоначальное творение. И речь не столько о рифме, сколько об аллюзиях и образах.

Большой отрезок своей творческой жизни Кадыйр Сибгат прожил в Рыбно-Слободском районе республики. Много лет работал журналистом в районной газете «Путь Октября» (сегодня это газета «Сельские горизонты» – ред.). Именно туда и отправились «Патриоты малой родины» накануне 75-летия поэта, чтобы встретиться с его друзьями, родственниками, коллегами и земляками.
«РОДСТВЕННИКУ И ДРУГУ»
- Так подписаны все книги Кадыйра Сибгата, подаренные им Ильдару Ахмедгалееву.
- Моя тетя Хадича была замужем за братом Кадыйра – Вахитом. А моей маме Гайнельхаят Халиловой - первой своей учительнице поэт всякий раз писал «любимой учительнице». Кадыйр абый был в моей жизни с самого рождения. А уж как повзрослел, каждый день забегал к нему в наш сельский клуб, которым он заведовал, в шахматы играть. Это он меня научил. И еще давал читать книги из библиотеки, поскольку был еще и библиотекарем. После 8 класса я уехал в Арск, а уж потом, когда вернулся после армии в Малый Атмас, наша дружба продолжилась. Я переехал, как и он, в Рыбную Слободу и опять заходил к нему книги читать. Но уже домой, у него личная библиотека была огромная.
Честным и прямолинейным людям всегда непросто жить во все времена, но в 70-е годы было особенно тяжко. Был такой случай с Кадыйром абый, когда он работал в районной газете. Позвал его к себе бывший председатель комитета народного контроля, написать для него доклад. Диктует текст и вдруг восклицает: «Пиши – здесь в скобках «аплодисменты». Опять диктует текст и вновь: «продолжительные аплодисменты», «реплика из зала «правильно!». На третий раз Сибгатуллин не выдержал: «Это же не речь генерального секретаря». Естественно доклад был написан без этих маразматических вставок.

Кадыйр абый в таких случаях обычно говорил, что с дураками не спорят. Но в особых эпизодах был непреклонен. Как-то раз редактор одного из республиканских СМИ сказал ему: «Ты стихи пиши везде, хоть в туалете». Ответ Кадыйра: «А не боишься, что они пахнуть будут?» на многие годы закрыл поэту дорогу к публикациям в этом издании.
СЮДА ЧАСТО ЗАХОДЯТ ДЕТИ
Для музея Кадыра Сибгата в Рыбно-Слободской гимназии №1 экспонаты собирали давно, но школьный музей открыли в 2010 году, - рассказывает Асия Мифтахова, учитель татарского языка и литературы гимназии и руководитель музея. - Пусть он и небольшой, зато «живой», сюда часто заходят дети. Они знают и любят творчество Кадыйра Сибгата. А ведь это главное. Татарское землячество из Тобольска поддерживает связь с нашим музеем. Его творчество по-настоящему народное, оно близко и по душе простому человеку.

 

---

ОДНАЖДЫ
- ОН УМЕЛ ДРУЖИТЬ

Рамзель Гилемханов, друг и коллега.
- ОДНАЖДЫ Кадыйр приехал к нам в колхоз из районной газеты «Путь Октября» в командировку – в село Биектау Рыбно-Слободского района, где я работал лаборантом в школе. Вечером, как принято, встреча журналиста с народом в клубе. На ней мы и познакомились. Пригласил его к нам домой на ночлег. Дома – накрытый мамой стол, разговоры с родителями о войне и тяготах послевоенной жизни. Командировка продлилась неделю, и все вечера для меня пролетели как один. Настолько душевно было с ним. Когда он уезжал в Рыбную Слободу, предложил мне готовить материалы для газеты. Мы частенько с ним встречались. Он приезжал к нам в командировки не на один день, очень щепетильно собирал материал, докапываясь до самой сути. Может, поэтому его материалы были такие интересные. Я, когда приезжал в Рыбную Слободу, тоже прямиком шел к нему в редакцию или домой. 8 мая 1972 года он проводил меня в армию Все время службы мы переписывались, и в первый же день моего возвращения он предложил мне работу в редакции: «Не хочешь - заставим, не можешь – научим». И научил. То, что я стал членом союза журналистов России и Татарстана – только его заслуга. Казалось бы, я совершенно чужой для него человек, а он стал для меня все равно что старшим братом. Два года мы сидели в одном кабинете отдела писем. Он был настоящий мужик, мог постоять и за себя, и за других. Так хлёстко мог написать, за что его и опасались. Но обстоятельства порой сильнее нас, а партийная номенклатура тогда была сильнее обстоятельств. Короче, мне пришлось уволиться. Но дружили мы до его последних дней. Он умел дружить. Любил и мог слушать людей, сочувствовать и сопереживать. Такие долго не живут.
 
- ПЕРВЫЙ ЕГО СТИХ БЫЛ ПОСВЯЩЁН МНЕ

Аниса Фазлеева, племянница.
- ОДНАЖДЫ… Когда дед погиб на фронте, бабушка осталась беременной Кадыйром. Так что на свет он пришёл уже без отца. Для мальчика, сами понимаете, это остаться как стол на трех ножках. В деревне тогда осталось много вдов. Но остались и девушки, которые проводили на фронт своих парней. Через много лет он напишет о них в своем стихотворении «Девушки-вдовы»:
…Как оживить воспоминанья?
Из сундука письмо достать,
За словом слово все посланье
В который раз перечитать.
На все село – два инвалида,
Один хромой, другой без рук.
И вдовы. На судьбу обида
Одна у верных трех подруг.
Вдова горюет: холод, голод,
По лавкам четверо детей,
Одеть, обуть, отправить в школу…
Они завидовали ей!
Они завидовали вдовам,
В постели плача по ночам…
Жили мы все вместе. И дядя с нами. Родители на работе, а мы вместе вели хозяйство. За ягодами ходили, горох воровали, козе сено косили. Говорил, что я своенравная, но у самого характер был упрямее моего. Слово свое всегда держал, даже ребенку данное. Говорил хлестко, как говорится «где стоишь, там и сядешь», но спокойно. И стихи у него такие. После десятого класса он уехал в Казань, надо было получить профессию. Выучился на электрика, но после службы призвание любовь к журналистике и писательству взяли свое – он устроился в районную редакцию.
Самое свое первое стихотворение он написал обо мне, и называлось оно «Сестрёнка». К сожалению, мы так его и не нашли.
 
- ДЛЯ НЕГО НЕ СУЩЕСТВОВАЛО ОГРАНИЧЕНИЙ ПО ВОЗРАСТУ

Минневазих Фатихов, редактор Рыбно-слободской газеты «Сельские горизонты» (бывший «Путь Октября»):
- ОДНАЖДЫ я написал в газету. Я писал уже с третьего класса. Опусы свои подписывал «М-Вазих». А Кадыйр Сибгат отвечал: «Уважаемый М.-Вазих,…». Для него не существовало ограничений по возрасту. Только два критерия - способный человек или нет. Когда я заканчивал школу, и стояла проблема выбора: агрономия или журналистика, он проявил твердость и сказал: «Только журналистика». Помог мне собрать все опубликованные материалы, буквально за считанные часы рассказал обо всех жанрах, надавал кучу литературы из своей огромной библиотеки. Я до сих пор чувствую, что в долгу перед ним.
Смотрю подшивки тех лет и ловлю себя на мысли: даже при большой литературной составляющей газеты Кадыйра ведь побаивались, опасались руководители.
Переезд в Набережные Челны в 1978 году, где он возглавил писательскую организацию, стал для него довольно успешным в творческом плане. Но несмотря на это, он очень скучал по своей малой родине. Часто приезжал, даже пытался вернуться, но не получилось. У него было много завистников, поэтому его зажимали, не давали хода.
Жизнь не стоит на месте, и один талант сменяет другой. Поэтому нашей редакцией и была учреждена премия имени Кадыйра Сибгата.

Алия Хабибуллина, ученица 11 класса МПОУ Рыбно-Слободская гимназия №1 – один из лауреатов премии. Несмотря на свой юный возраст, она настоящий журналист.
 
- ОН МОГ СЛУШАТЬ И СЛЫШАТЬ
Факиль Сафин (творческий псевдоним Факил Амак), заслуженный работник культуры республики Татарстан, лауреат Премии имени Гаяза Исхаки, заместитель председателя  Союза писателей Республики Татарстан:
- ОДНАЖДЫ на общем собрании членов городского союза писателей шло выдвижение в республиканский союз писателей. Набережные Челны 1992 год, октябрь. Звучат сомнения - пройдут ли те или иные авторы? И тут из-за стола встает Кадыйр абый и говорит: «Почему мы предлагаем еще не зрелых авторов, у кого по сути и творчества-то нет? Есть прекрасные молодые, но уже узнаваемые литераторы Мирхади Разов и Факил Амак. Я предлагаю выдвинуть их. И совесть наша чиста будет». Нас тогда выдвинули, но приняли меня в союз писателей только через 4 года. А Мирхади Разова еще поздней…
Весной 1992 года я получил приглашение на второе заседание одной из общественных организаций, именуемых себя интеллигентами. Пришедший на заседание Кадыйр Сибгат подсел ко мне. В зале человек пятьдесят. Начались выступления, одно пустословие. Не выдержав, Кадыйр абый вышел на трибуну: «В литературе есть понятие псевдо-поэт. К сожалению их хватает. Творчество жидкое, зато они чрезмерно суетятся, слишком пробивные, шустрые. Такие авторы портят вкус читателя к литературе, поэзии. Подобно им мы сегодня собрались на этом заседании. Говорили-говорили, а я так и не понял в чем задача этой организации. По сути выходит это тоже псевдо-организация… Место настоящего интеллигента, по-моему, среди народа. Ни на один шаг нельзя отделять себя от своего народа. Я убежден, что стремление делиться на группы, сорта ослабляет нацию».
При союзе писателей в Набережных Челнах был небольшой книжный магазин. Работавшая там продавщица Самига ханум несколько раз говорила мне: «Кадыйр, заходя к нам, первым делом идет мыть руки, а уж потом берет в руки книгу». В самом деле, это был человек с огромной внутренней интеллигентностью. При разговоре, он никогда никого не перебивал, не влезал в чужой диалог, мог слушать и слышать. Но при необходимости мог сказать свое веское слово. Независимый был.