Как Гумер Баширов получил «Сталинскую премию»
По тропе Баширова
05 февраля 2018
В татарском литературоведении есть понятие «тропа Баширова». Считается за большую честь, если критики отмечают, что начинающий писатель следует этой тропой. Лауреат Сталинской премии, Государственной премии Татарстана имени Г. Тукая, обладатель орденов Ленина, Дружбы народов, Красной Звезды, Трудового Красного Знамени, депутат Верховного Совета Татарской АССР, Верховного Совета СССР, председатель Союза писателей Татарии, секретарь Союза писателей РСФСР по национальным литературам, почётный гражданин города Казани… Из всех этих почётных регалий для Гумера Баширова особый вес имело звание «народный писатель Татарской АССР». По его глубокому убеждению, писатель должен быть «от народа» и «для народа».
ЛИТЕРАТУРНЫЙ МИФ, ИЛИ ТАЙНА «ҖИДЕГӘН ЧИШМӘ» 1
Родная деревня Гумера Баширова Янга‑Сала встретила нас чуть ли не 30‑градусным морозом. Сопровождавший «патриотов» директор музея Шафигулла Гарипов время от времени радостно восклицал:
– Первый нынче настоящий зимний день! Как в старые добрые времена, когда были ещё живы Гумер ага, Гариф ага2, Магдиев3.
В средней школе нас уже ожидала целая делегация: директор местного самоуправления Айрат Сафин, односельчане Гумера Баширова Гульсария Миннибаева и Оркыя Мухаметзянова, заведующая клубом Гульназ Касимова, библиотекарь Фарида Бурганова и преподаватель Венера Сафина.
– На месте дома, где родился и вырос Гумер Баширов, была построена библиотека, – поведала нам Оркыя Мухаметзянова. – Она долгие годы служила людям, Гумер ага сам бывал в ней неоднократно, привозил и дарил книги. Недалеко от дома есть родник, мы его вместе со школьниками почистили, благоустроили и дали в честь знаменитого нашего земляка название – Җидегән чишмә. Селяне сейчас берут воду из этого родника, вода вкусная, целебная.
– Разве Җидегән чишмә не существовал раньше, ещё в детстве Гумера Баширова? – не верю я своим ушам. – Он, получается, выдуман писателем? Это литературный миф?
– Нет, нет, совсем не миф! – вступает в разговор долгожительница Гульсария Миннибаева. – Реальный был родник!
Жители деревни начинают спорить о том, какой же из многочисленных деревенских родников был прототипом всенародно любимого символа: самый старый родник в Янга‑Сала Кабак тавы чишмәсе4, или же Ат чишмәсе5? Останавливаются на версии Гульсарии Миннибаевой, ведь эта светлая, улыбчивая бабушка как‑никак живёт здесь без малого целое столетие и она уверена, что это родник Тыквенной горы.
– Ат чишмәсе был благоустроен моим дедом – Мустафой, он был один на всю ферму, – рассказывает Гульсария апа. – Там было установлено шесть желобов, чтобы лошади могли вдоволь напиться. Помню, как сегодня: с войны вернулся живым и невредимым единственный конь, звали его Будённый. Вернувшись, он долго пил из этого родника воду… А вот родника, описанного Гумером, уже нет сейчас, он высох, поменял русло...
Директор Арского музея литературы и искусства Шафигулла Гарипов
– Такое явление не редкость, – улыбается Айрат Сафин, – здесь, в недрах земли, они все сливаются в единый источник. Потом, через какое‑то время, усохший родник неожиданно начинает струиться из другого места.
Ему вторит Шафигулла абый:
– Потому и дал Гумер ага своему роднику детства символическое название – Семизвездие! Все родники родного края он соединил в один.
Стояли ли желоба у реального родника Тыквенной горы или нет, история умалчивает. Но в ставшей для татар своего рода гимном родному краю песне на слова Гумера Баширова, музыку к которой написала композитор Сара Садыкова, они упоминаются:
У родника Семизвездия семь желобов,Струится, переливаясь, серебристая вода.Струится вода серебристая, поют птицы,И такая тоска берёт, что хоть заплачь. В родник Семизвездия бросил я колечко,И звезда Җидегән6 была тому свидетелем.Бросил колечко, чтобы нашла моя единственная,Чтобы хранила его как знак клятвы любви моей. (Подстрочник автора).
Слева направо: односельчане Гумера Баширова – Гульсария Миннибаева, Оркыя Мухаметзянова; библиотекарь Фарида Бурганова, заведующая клубом Гульназ Касимова, глава местного самоуправления Айрат Сафин.
Так «татарстанцы» чуть не оказались вовлечёнными в операцию по расследованию литературного мифа с кодовым названием «Җидегән». Но всё обошлось.
А вода у нового родника действительно вкусная, и она, как в песне, струится, серебрится... Проверено «Татарстаном».
1 «Җидегән чишмә» – Родник Семизвездия, название одного из самых известных и популярных среди народа произведений Гумера Баширова.
2 Гариф ага – речь идёт о писателе Гарифе Ахунове, родом из Арска.
3 Магдиев – речь идёт о писателе Мухаммате Магдиеве, родом из Арска.
4 Кабак тавы чишмәсе – родник Тыквенной горы.
5 Ат чишмәсе – Лошадиный родник.
6 Җидегән йолдыз – Большая Медведица.
Гумер Баширов в военной форме. 20-е годы.
Гумер Баширович Баширов родился 7 января 1901 года в деревне Янга‑Сала Казанского уезда (ныне Арский район). Учился в деревенском медресе, работал подмастерьем у местного портного. В 1919–1920 годы учительствовал. В 1920–1924 годах служил в рядах Красной Армии, участник Гражданской войны – боёв за Сиваш и Перекоп. После демобилизации учился в годичной спецшколе НКВД, затем работал в правоохранительных органах Арского кантона, органах юстиции в сельских районах Татарской АССР. Был следователем, народным судьёй.
Г. Баширов (справа) и Ю. Вацик на мосту через реку Казанку близ Арска. 15.05.1927.
В 1932 году Гумер Баширов переселился в Казань. Работал в редакциях газет «Кызыл Татарстан», «Совет эдэбияты», в Союзе писателей Татарии, Татгосиздате. В 1942–1944 годах Гумер Баширов – главный редактор Татарского рескома по радиофикации и радиовещанию при СНК ТАССР.
В литературу Гумер Баширов пришёл в начале 1930‑х годов. Первый его рассказ «Канлы бармаклар» («Окровавленные пальцы») был опубликован в Москве в 1931 году. Первая книга «Соңгы сугышу» («Последний бой») была издана в Казани в 1934 году. Наиболее значительным достижением довоенного творчества писателя считается повесть «Сиваш» (1937) об одной из труднейших боевых операций Красной Армии по форсированию «Гнилого моря» в 1920 году.
В годы Великой Отечественной войны Гумер Баширов приступает к созданию романа «Намус» («Честь», 1947), он посвящён борьбе советского народа против немецко-фашистской агрессии. Действующими лицами романа стали в основном женщины, трудившиеся в тылу. Главная героиня Нафиса, по мнению критиков, один из самых удачных образов женщины в послевоенной татарской литературе. Роман «Честь» стал невероятно популярным не только у татар, он был переведён на более чем 40 языков и считался самым читаемым советским произведением за рубежом в течение долгих лет.
В 1960–1970 годах Гумер Баширов обращается к дореволюционному прошлому, осмысливает становление своего поколения, прикасается к теме национальных корней и публикует одно из замечательнейших в своем позднем творчестве произведений «Туган ягым – яшел бишек» («Родная сторона – зелёная колыбель моя»). Это было новое явление в татарской литературе, поскольку до башировской «колыбели» дореволюционный быт татарских деревень изображался тенденциозно, в чёрных тонах. Баширов же показал, что дореволюционная татарская деревня жила богатой духовной жизнью, и жизнь эта была основана на многовековых традициях, обычаях и нравах. Так писатель, опередив своё время, проложил свою тропу к национальной литературной традиции. Логическим продолжением стал следующий роман – «Җидегән чишмә» («Родники Семизвездия», или, по другой версии, «Семь родников»). В этом романе он затрагивает проблему отношения человека к окружающей его природе, её богатствам и дарам.
Гумер Баширов проявлял особый интерес к духовно-нравственному опыту татарского народа, долгие годы собирал и изучал национальный фольклор. Им были изданы сборники народного юмора «Туксан тугыз мәзәк» («Девяносто девять мэзэк») и «Мең дә бер мәзәк» («Тысяча и один мэзэк»). К позднему периоду его творчества относятся психологические повести «Көзге ачы җилләрдә» («Осенние ветры», 1984), «И язмыш, язмыш…» («О судьба, судьба…», 1990), «Сарут» («Пырей», 1990), роман «Гыйбрәт» («Уроки жизни», 2000). Последний был издан посмертно.
ЗАГАДОЧНЫЙ ГАЙНАН, ИЛИ ОТКУДА БЕРУТСЯ ПРОТОТИПЫ?
Гумер Баширов часто подчёркивает в своих дневниковых записях и интервью, что он – писатель-реалист и что все его сюжеты и герои – из жизни. Писатель и журналист Рафаэль Мустафин в воспоминаниях, посвящённых Гумеру Баширову, пишет о том, что он считал себя консервативным реалистом, придерживающимся старых добрых традиций Галимджана Ибрагимова и Фатиха Амирхана, а в русской литературе – Толстого и Тургенева. К так называемому модернизму и особенно постмодернизму, по словам Мустафина, Баширов относился с большой опаской, говорил: «Меня раздражает их несерьёзность, постоянный стёб, а порою и мат. Их презрение к авторитетам, ирония и скепсис меня шокируют. Для них нет разницы между тем, что отвратительно и что свято. Это всё не по мне…»
Литературоведы, изучавшие творчество Гумера Баширова, действительно находили его героев среди жителей родного села, а также людей, встречавшихся ему на жизненном пути. Это были и те, с кем он работал, и те, с кем воевал…
– Вы, когда появлялся новый роман у Баширова, читали и узнавали односельчан? – спрашиваю у собравшихся.
– Конечно, кызым7! – восклицает Гульсария апа. – Как не узнать! Гумер описывал своих героев очень тщательно, с детальной точностью. Есть у него в романе и мой дед Мустафа, ну как уж я его не узнаю! Точь-в-точь такой, как и в жизни! Фотография прямо!
– А никто не обижался на Гумера Баширова, что он, так сказать, «включал» людей в роман?
– Наоборот, – заливается смехом Оркыя апа, – люди гордились этим, с нетерпением ожидали следующего произведения. У Гумера ага ведь романы жизненные, человечные.
Гумер Баширов с супругой Каримой, сыном Зуфаром и дочерью Лилией. 1940 год.
Наша семья ничем не отличалась от других. Жили довольно трудно. Район был экологически неблагополучным, случались эпидемии малярии. Отца каждый год брали на военные сборы, а семья выезжала на дачу в Верхний Услон. В сорок втором он начал работать в радиокомитете главным редактором. Электричества в военное время долго не было, отец приносил домой батарейки от радиоаппаратуры и маленькие лампочки, ночью служившие единственным источником света в квартире. Днём пропадал в радиокомитете, редакциях и издательстве, а ночами писал. Зимой у нас было очень холодно. В выходные, сидя за столом в меховой телогрейке, отец работал над романом «Честь». Наш котёнок забирался под телогрейку, согревался и мурлыкал от удовольствия, создавая спокойную творческую обстановку.
Из воспоминаний сына Зуфара Баширова.
Гумер Баширов в Янга-Сала на участке, где был расположен его родной дом. За его спиной – здание библиотеки. 16.06.1982.
– Сразу становится понятно, что он внимательно наблюдал за своими героями, долго вынашивал их в себе перед тем, как включить в произведение, – продолжает литературную дискуссию Гульсария апа. – Да и жизнь, описанная в книгах Гумера, поражает реалистичностью, это наша жизнь, наши радости и наши страдания, ничего придуманного, надуманного там нет. Мы тогда жили тихо, скромно, чувства наши, как подземные родники, струились глубоко в душе, а не были показушными и быстро улетучивающимися, как сейчас. В произведениях наших земляков – Гарифа Ахунова, Мухаммата Магдиева – тоже есть глубина, которой сегодня уже не отыщешь в литературе…
– А знаете, кто был прототипом Гайнана из романа «Җидегән чишмә»? – спрашивает у меня с лукавой улыбкой Шафигулла абый. Судорожно роюсь в памяти: вроде читала когда‑то про это... Сижу, как школьница, и краснею. А он, заметив моё смущение, воодушевлённо начинает свой рассказ:
– Он ведь его долго писал, этот свой роман, семь лет. Тревожился, что не получается воплотить задумку во всей полноте. Имя героя тоже менял несколько раз. Был у нас Гайнан из деревни Каенсар – личный водитель председателя колхоза. В один из приездов этот самый Гайнан, по настоянию председателя, возил Гумера ага по окрестностям. Они разговорились... Очень уж понравился Гумеру ага наш простой водитель, вот и решил он назвать героя своего романа этим же именем.
ОДНАЖДЫ старый отец Гумера серьёзно заболел. Жить стало ещё труднее, и мальчика отдали в ученики разъездному портному. «Это был суровый, неразговорчивый человек, – вспоминает Баширов. – Мы ходили с ним по деревне из дома в дом и шили что придётся: чекмени и бешметы, шубы и тулупы. Нелегко было мне, 13-14-летнему мальчику, оторванному от родного гнезда, каждую осень и зиму, день за днём, с утра до глубокой ночи гнуть спину в чужих домах. Как ни старайся, всё равно не услышишь ласкового слова, одни придирки и окрики.
К началу полевых работ я возвращался домой. Но радости было мало и там – всё лето, до самой глухой осени, нёс я на своих ещё не окрепших плечах всю тяжёлую крестьянскую работу».
Но уже тогда он находил время читать. Его отцу очень нравилось по вечерам слушать, как сын читает вслух. Это были любимые в народе поэма о Юсуфе и Зулейхе, книги Каюма Насыри, повесть «Абугалисина». В домах, где они жили, на полках находились Коран, религиозные книги, издания Габдуллы Тукая, анекдоты Ходжи Насретдина, баиты. Когда хозяин уходил на пятничный намаз, маленький Гумер брался за книги. Скоро он стал сам изучать русский язык. По ночам читал при свете луны или забирался в баню, где был свет коптилки. Отец очень гордился тем, что сын читает «умные русские книги», и верил, что он непременно станет учёным или писарем, а может быть, даже приказчиком.
ОДНАЖДЫ Гумер написал небольшой рассказ. Произошло это после трагической гибели односельчанина в метель, в ста шагах от околицы. История глубоко потрясла всех в деревне. Когда Гумер прочитал своё творение матери, она заплакала.
Как-то раз во время разговора о прочитанном новом произведении с молодой учительницей, время от времени дававшей ему почитать книги, он неожиданно даже для себя проронил: «Удивительно! Как это он смог, а? Вот бы и мне стать писателем!» Но учительница посмотрела на его грубые, заскорузлые руки, на запылённую одежду и засмеялась. По её мнению, писатели были «шикарно одетыми и очень красивыми людьми с бледными лицами, тонкими руками».
ОДНАЖДЫ секретарю Татарского обкома ВКП (б) Хаджи Рахматуллину в два часа ночи позвонил Сталин. Была осень 1950 года. Хаджи лихорадочно схватил со стола сводки о ходе уборочных работ, полагая, что речь пойдёт об этом. В трубке раздался неторопливый, чуть хрипловатый голос.
– Здравствуйте…
Рахматуллин невольно вытянулся по стойке смирно.
– Здравствуйте, Иосиф Виссарионович!
– Как ваше фамилие?
Секретарь до того разволновался, что с трудом выдавил:
– Рах… Рах… Рахматуллин.
– Вы, товарищ Рахматуллин, читали роман Гумера Баширова «Честь»?
К счастью, Рахматуллин читал роман, о чём и сообщил вождю.
– Ну и как, по-вашему, что это за произведение?
– По-моему, неплохое произведение, Иосиф Виссарионович!
Но Сталин этим ответом не удовлетворился.
– Неплохое или хорошее?
– Хорошее, хорошее! – тут же согласился Рахматуллин.
– А если так, то почему вы не выдвигаете этот роман на Сталинскую премию?
Рахматуллин совсем растерялся. Но вспомнил, что роман уже получил одну премию от Союза писателей, и сообщил об этом Сталину.
– Мы думали, что этого достаточно…
Сталин долго молчал и был явно недоволен этим ответом.
– А вы всё‑таки ещё раз подумайте, товарищ Рахматуллин… Крепко подумайте! До свидания.
Сам писатель комментировал это так: «Чего у Сталина не отнимешь – он много читал. Каждый вечер ему оставляли пачку новых книг – штук 10-15. Книг всегда издавалось много, так что дело зависело ещё и от отбора. В то время в секретариате работала одна татарка, она и подложила мою книгу в эту пачку… Так началось триумфальное шествие романа по всему миру.
Вручение Гумеру Баширову ордена Ленина в Президиуме Верховного Совета Татарской АССР. 1957 год.
Обложки романа «Честь», изданные на более чем 40 языках, в том числе на турецком, китайском, венгерском и др.
ЛИТЕРАТУРНЫЙ МИФ, ИЛИ ТАЙНА «ҖИДЕГӘН ЧИШМӘ» 1
Родная деревня Гумера Баширова Янга‑Сала встретила нас чуть ли не 30‑градусным морозом. Сопровождавший «патриотов» директор музея Шафигулла Гарипов время от времени радостно восклицал:
– Первый нынче настоящий зимний день! Как в старые добрые времена, когда были ещё живы Гумер ага, Гариф ага2, Магдиев3.
В средней школе нас уже ожидала целая делегация: директор местного самоуправления Айрат Сафин, односельчане Гумера Баширова Гульсария Миннибаева и Оркыя Мухаметзянова, заведующая клубом Гульназ Касимова, библиотекарь Фарида Бурганова и преподаватель Венера Сафина.
– На месте дома, где родился и вырос Гумер Баширов, была построена библиотека, – поведала нам Оркыя Мухаметзянова. – Она долгие годы служила людям, Гумер ага сам бывал в ней неоднократно, привозил и дарил книги. Недалеко от дома есть родник, мы его вместе со школьниками почистили, благоустроили и дали в честь знаменитого нашего земляка название – Җидегән чишмә. Селяне сейчас берут воду из этого родника, вода вкусная, целебная.
– Разве Җидегән чишмә не существовал раньше, ещё в детстве Гумера Баширова? – не верю я своим ушам. – Он, получается, выдуман писателем? Это литературный миф?
– Нет, нет, совсем не миф! – вступает в разговор долгожительница Гульсария Миннибаева. – Реальный был родник!
Жители деревни начинают спорить о том, какой же из многочисленных деревенских родников был прототипом всенародно любимого символа: самый старый родник в Янга‑Сала Кабак тавы чишмәсе4, или же Ат чишмәсе5? Останавливаются на версии Гульсарии Миннибаевой, ведь эта светлая, улыбчивая бабушка как‑никак живёт здесь без малого целое столетие и она уверена, что это родник Тыквенной горы.
– Ат чишмәсе был благоустроен моим дедом – Мустафой, он был один на всю ферму, – рассказывает Гульсария апа. – Там было установлено шесть желобов, чтобы лошади могли вдоволь напиться. Помню, как сегодня: с войны вернулся живым и невредимым единственный конь, звали его Будённый. Вернувшись, он долго пил из этого родника воду… А вот родника, описанного Гумером, уже нет сейчас, он высох, поменял русло...
Директор Арского музея литературы и искусства Шафигулла Гарипов
– Такое явление не редкость, – улыбается Айрат Сафин, – здесь, в недрах земли, они все сливаются в единый источник. Потом, через какое‑то время, усохший родник неожиданно начинает струиться из другого места.
Ему вторит Шафигулла абый:
– Потому и дал Гумер ага своему роднику детства символическое название – Семизвездие! Все родники родного края он соединил в один.
Стояли ли желоба у реального родника Тыквенной горы или нет, история умалчивает. Но в ставшей для татар своего рода гимном родному краю песне на слова Гумера Баширова, музыку к которой написала композитор Сара Садыкова, они упоминаются:
У родника Семизвездия семь желобов,Струится, переливаясь, серебристая вода.Струится вода серебристая, поют птицы,И такая тоска берёт, что хоть заплачь. В родник Семизвездия бросил я колечко,И звезда Җидегән6 была тому свидетелем.Бросил колечко, чтобы нашла моя единственная,Чтобы хранила его как знак клятвы любви моей. (Подстрочник автора).
Слева направо: односельчане Гумера Баширова – Гульсария Миннибаева, Оркыя Мухаметзянова; библиотекарь Фарида Бурганова, заведующая клубом Гульназ Касимова, глава местного самоуправления Айрат Сафин.
Так «татарстанцы» чуть не оказались вовлечёнными в операцию по расследованию литературного мифа с кодовым названием «Җидегән». Но всё обошлось.
А вода у нового родника действительно вкусная, и она, как в песне, струится, серебрится... Проверено «Татарстаном».
1 «Җидегән чишмә» – Родник Семизвездия, название одного из самых известных и популярных среди народа произведений Гумера Баширова.
2 Гариф ага – речь идёт о писателе Гарифе Ахунове, родом из Арска.
3 Магдиев – речь идёт о писателе Мухаммате Магдиеве, родом из Арска.
4 Кабак тавы чишмәсе – родник Тыквенной горы.
5 Ат чишмәсе – Лошадиный родник.
6 Җидегән йолдыз – Большая Медведица.
Гумер Баширов в военной форме. 20-е годы.
Гумер Баширович Баширов родился 7 января 1901 года в деревне Янга‑Сала Казанского уезда (ныне Арский район). Учился в деревенском медресе, работал подмастерьем у местного портного. В 1919–1920 годы учительствовал. В 1920–1924 годах служил в рядах Красной Армии, участник Гражданской войны – боёв за Сиваш и Перекоп. После демобилизации учился в годичной спецшколе НКВД, затем работал в правоохранительных органах Арского кантона, органах юстиции в сельских районах Татарской АССР. Был следователем, народным судьёй.
Г. Баширов (справа) и Ю. Вацик на мосту через реку Казанку близ Арска. 15.05.1927.
В 1932 году Гумер Баширов переселился в Казань. Работал в редакциях газет «Кызыл Татарстан», «Совет эдэбияты», в Союзе писателей Татарии, Татгосиздате. В 1942–1944 годах Гумер Баширов – главный редактор Татарского рескома по радиофикации и радиовещанию при СНК ТАССР.
В литературу Гумер Баширов пришёл в начале 1930‑х годов. Первый его рассказ «Канлы бармаклар» («Окровавленные пальцы») был опубликован в Москве в 1931 году. Первая книга «Соңгы сугышу» («Последний бой») была издана в Казани в 1934 году. Наиболее значительным достижением довоенного творчества писателя считается повесть «Сиваш» (1937) об одной из труднейших боевых операций Красной Армии по форсированию «Гнилого моря» в 1920 году.
В годы Великой Отечественной войны Гумер Баширов приступает к созданию романа «Намус» («Честь», 1947), он посвящён борьбе советского народа против немецко-фашистской агрессии. Действующими лицами романа стали в основном женщины, трудившиеся в тылу. Главная героиня Нафиса, по мнению критиков, один из самых удачных образов женщины в послевоенной татарской литературе. Роман «Честь» стал невероятно популярным не только у татар, он был переведён на более чем 40 языков и считался самым читаемым советским произведением за рубежом в течение долгих лет.
В 1960–1970 годах Гумер Баширов обращается к дореволюционному прошлому, осмысливает становление своего поколения, прикасается к теме национальных корней и публикует одно из замечательнейших в своем позднем творчестве произведений «Туган ягым – яшел бишек» («Родная сторона – зелёная колыбель моя»). Это было новое явление в татарской литературе, поскольку до башировской «колыбели» дореволюционный быт татарских деревень изображался тенденциозно, в чёрных тонах. Баширов же показал, что дореволюционная татарская деревня жила богатой духовной жизнью, и жизнь эта была основана на многовековых традициях, обычаях и нравах. Так писатель, опередив своё время, проложил свою тропу к национальной литературной традиции. Логическим продолжением стал следующий роман – «Җидегән чишмә» («Родники Семизвездия», или, по другой версии, «Семь родников»). В этом романе он затрагивает проблему отношения человека к окружающей его природе, её богатствам и дарам.
Гумер Баширов проявлял особый интерес к духовно-нравственному опыту татарского народа, долгие годы собирал и изучал национальный фольклор. Им были изданы сборники народного юмора «Туксан тугыз мәзәк» («Девяносто девять мэзэк») и «Мең дә бер мәзәк» («Тысяча и один мэзэк»). К позднему периоду его творчества относятся психологические повести «Көзге ачы җилләрдә» («Осенние ветры», 1984), «И язмыш, язмыш…» («О судьба, судьба…», 1990), «Сарут» («Пырей», 1990), роман «Гыйбрәт» («Уроки жизни», 2000). Последний был издан посмертно.
ЗАГАДОЧНЫЙ ГАЙНАН, ИЛИ ОТКУДА БЕРУТСЯ ПРОТОТИПЫ?
Гумер Баширов часто подчёркивает в своих дневниковых записях и интервью, что он – писатель-реалист и что все его сюжеты и герои – из жизни. Писатель и журналист Рафаэль Мустафин в воспоминаниях, посвящённых Гумеру Баширову, пишет о том, что он считал себя консервативным реалистом, придерживающимся старых добрых традиций Галимджана Ибрагимова и Фатиха Амирхана, а в русской литературе – Толстого и Тургенева. К так называемому модернизму и особенно постмодернизму, по словам Мустафина, Баширов относился с большой опаской, говорил: «Меня раздражает их несерьёзность, постоянный стёб, а порою и мат. Их презрение к авторитетам, ирония и скепсис меня шокируют. Для них нет разницы между тем, что отвратительно и что свято. Это всё не по мне…»
Литературоведы, изучавшие творчество Гумера Баширова, действительно находили его героев среди жителей родного села, а также людей, встречавшихся ему на жизненном пути. Это были и те, с кем он работал, и те, с кем воевал…
– Вы, когда появлялся новый роман у Баширова, читали и узнавали односельчан? – спрашиваю у собравшихся.
– Конечно, кызым7! – восклицает Гульсария апа. – Как не узнать! Гумер описывал своих героев очень тщательно, с детальной точностью. Есть у него в романе и мой дед Мустафа, ну как уж я его не узнаю! Точь-в-точь такой, как и в жизни! Фотография прямо!
– А никто не обижался на Гумера Баширова, что он, так сказать, «включал» людей в роман?
– Наоборот, – заливается смехом Оркыя апа, – люди гордились этим, с нетерпением ожидали следующего произведения. У Гумера ага ведь романы жизненные, человечные.
Гумер Баширов с супругой Каримой, сыном Зуфаром и дочерью Лилией. 1940 год.
Наша семья ничем не отличалась от других. Жили довольно трудно. Район был экологически неблагополучным, случались эпидемии малярии. Отца каждый год брали на военные сборы, а семья выезжала на дачу в Верхний Услон. В сорок втором он начал работать в радиокомитете главным редактором. Электричества в военное время долго не было, отец приносил домой батарейки от радиоаппаратуры и маленькие лампочки, ночью служившие единственным источником света в квартире. Днём пропадал в радиокомитете, редакциях и издательстве, а ночами писал. Зимой у нас было очень холодно. В выходные, сидя за столом в меховой телогрейке, отец работал над романом «Честь». Наш котёнок забирался под телогрейку, согревался и мурлыкал от удовольствия, создавая спокойную творческую обстановку.
Из воспоминаний сына Зуфара Баширова.
Гумер Баширов в Янга-Сала на участке, где был расположен его родной дом. За его спиной – здание библиотеки. 16.06.1982.
– Сразу становится понятно, что он внимательно наблюдал за своими героями, долго вынашивал их в себе перед тем, как включить в произведение, – продолжает литературную дискуссию Гульсария апа. – Да и жизнь, описанная в книгах Гумера, поражает реалистичностью, это наша жизнь, наши радости и наши страдания, ничего придуманного, надуманного там нет. Мы тогда жили тихо, скромно, чувства наши, как подземные родники, струились глубоко в душе, а не были показушными и быстро улетучивающимися, как сейчас. В произведениях наших земляков – Гарифа Ахунова, Мухаммата Магдиева – тоже есть глубина, которой сегодня уже не отыщешь в литературе…
– А знаете, кто был прототипом Гайнана из романа «Җидегән чишмә»? – спрашивает у меня с лукавой улыбкой Шафигулла абый. Судорожно роюсь в памяти: вроде читала когда‑то про это... Сижу, как школьница, и краснею. А он, заметив моё смущение, воодушевлённо начинает свой рассказ:
– Он ведь его долго писал, этот свой роман, семь лет. Тревожился, что не получается воплотить задумку во всей полноте. Имя героя тоже менял несколько раз. Был у нас Гайнан из деревни Каенсар – личный водитель председателя колхоза. В один из приездов этот самый Гайнан, по настоянию председателя, возил Гумера ага по окрестностям. Они разговорились... Очень уж понравился Гумеру ага наш простой водитель, вот и решил он назвать героя своего романа этим же именем.
ОДНАЖДЫ старый отец Гумера серьёзно заболел. Жить стало ещё труднее, и мальчика отдали в ученики разъездному портному. «Это был суровый, неразговорчивый человек, – вспоминает Баширов. – Мы ходили с ним по деревне из дома в дом и шили что придётся: чекмени и бешметы, шубы и тулупы. Нелегко было мне, 13-14-летнему мальчику, оторванному от родного гнезда, каждую осень и зиму, день за днём, с утра до глубокой ночи гнуть спину в чужих домах. Как ни старайся, всё равно не услышишь ласкового слова, одни придирки и окрики.
К началу полевых работ я возвращался домой. Но радости было мало и там – всё лето, до самой глухой осени, нёс я на своих ещё не окрепших плечах всю тяжёлую крестьянскую работу».
Но уже тогда он находил время читать. Его отцу очень нравилось по вечерам слушать, как сын читает вслух. Это были любимые в народе поэма о Юсуфе и Зулейхе, книги Каюма Насыри, повесть «Абугалисина». В домах, где они жили, на полках находились Коран, религиозные книги, издания Габдуллы Тукая, анекдоты Ходжи Насретдина, баиты. Когда хозяин уходил на пятничный намаз, маленький Гумер брался за книги. Скоро он стал сам изучать русский язык. По ночам читал при свете луны или забирался в баню, где был свет коптилки. Отец очень гордился тем, что сын читает «умные русские книги», и верил, что он непременно станет учёным или писарем, а может быть, даже приказчиком.
ОДНАЖДЫ Гумер написал небольшой рассказ. Произошло это после трагической гибели односельчанина в метель, в ста шагах от околицы. История глубоко потрясла всех в деревне. Когда Гумер прочитал своё творение матери, она заплакала.
Как-то раз во время разговора о прочитанном новом произведении с молодой учительницей, время от времени дававшей ему почитать книги, он неожиданно даже для себя проронил: «Удивительно! Как это он смог, а? Вот бы и мне стать писателем!» Но учительница посмотрела на его грубые, заскорузлые руки, на запылённую одежду и засмеялась. По её мнению, писатели были «шикарно одетыми и очень красивыми людьми с бледными лицами, тонкими руками».
ОДНАЖДЫ секретарю Татарского обкома ВКП (б) Хаджи Рахматуллину в два часа ночи позвонил Сталин. Была осень 1950 года. Хаджи лихорадочно схватил со стола сводки о ходе уборочных работ, полагая, что речь пойдёт об этом. В трубке раздался неторопливый, чуть хрипловатый голос.
– Здравствуйте…
Рахматуллин невольно вытянулся по стойке смирно.
– Здравствуйте, Иосиф Виссарионович!
– Как ваше фамилие?
Секретарь до того разволновался, что с трудом выдавил:
– Рах… Рах… Рахматуллин.
– Вы, товарищ Рахматуллин, читали роман Гумера Баширова «Честь»?
К счастью, Рахматуллин читал роман, о чём и сообщил вождю.
– Ну и как, по-вашему, что это за произведение?
– По-моему, неплохое произведение, Иосиф Виссарионович!
Но Сталин этим ответом не удовлетворился.
– Неплохое или хорошее?
– Хорошее, хорошее! – тут же согласился Рахматуллин.
– А если так, то почему вы не выдвигаете этот роман на Сталинскую премию?
Рахматуллин совсем растерялся. Но вспомнил, что роман уже получил одну премию от Союза писателей, и сообщил об этом Сталину.
– Мы думали, что этого достаточно…
Сталин долго молчал и был явно недоволен этим ответом.
– А вы всё‑таки ещё раз подумайте, товарищ Рахматуллин… Крепко подумайте! До свидания.
Сам писатель комментировал это так: «Чего у Сталина не отнимешь – он много читал. Каждый вечер ему оставляли пачку новых книг – штук 10-15. Книг всегда издавалось много, так что дело зависело ещё и от отбора. В то время в секретариате работала одна татарка, она и подложила мою книгу в эту пачку… Так началось триумфальное шествие романа по всему миру.
Вручение Гумеру Баширову ордена Ленина в Президиуме Верховного Совета Татарской АССР. 1957 год.
Обложки романа «Честь», изданные на более чем 40 языках, в том числе на турецком, китайском, венгерском и др.
Добавить комментарий