Московская школа. Татарский акцент
Где московские татары изучают родной язык
28 февраля 2018
Люблино. Тихий спальный район на юго-востоке Москвы, чем‑то напоминающий казанские Горки. Здесь расположена школа №1186 имени Мусы Джалиля – одна из первых и единственных в столице татарская школа.
Бронзовый бюст Джалиля во дворе, портреты классиков татарской литературы в школьных коридорах, красочные карты Татарстана (нарисованные учениками. – Прим. ред.) на стенах... Первое ощущение – ты в татарской школе где-нибудь в Нижнекамске или Альметьевске. Тем более что и атмосфера в школе совсем не столичная: здесь как‑то по-домашнему очень уютно. А директорский кабинет – не как в других школах: ученики, если вызывают, заходят без робости.
ВСЕ – ОДНА СЕМЬЯ
– В нашей школе всего 441 ученик, каждого ребёнка я знаю по имени, – улыбается директор школы Роза Шакирова, когда я знакомлю её со своими первыми впечатлениями. – У нас здесь вообще всё очень просто, по-домашнему. Каждый ребёнок знает, что я изначально всегда на его стороне, каждый младшеклассник может подойти ко мне и обнять – никакого нагоняя не будет. Мы все – одна семья.
Мы беседуем с Розой Жафяровной на татарском, и она демонстрирует идеальное знание языка. Над её директорским креслом – портреты президентов России, Татарстана и первого Президента РТ Минтимера Шаймиева. На противоположной стене – фотография председателя Совета муфтиев России Равиля Гайнутдина. Полагаю, не случайно: мусульманская община принимает в судьбе школы особое участие. К слову, дети председателя Духовного управления мусульман Московской области Рушана Аббясова тоже обучаются здесь. Говорят, Рушан Рафикович специально перебрался в квартиру неподалёку, чтобы детишкам было удобнее добираться до школы.
В кабинет входит одна из преподавательниц. Диалог в моём присутствии идёт вполголоса, уже на русском языке, разбираю только ответы директора: «Да, это же наш новенький… Воспитанный, целеустремлённый. А то, что он ещё и карате занимается, это всему классу и всей школе повезло – будет подавать хороший пример, станет гордостью школы, Алла бирса!»
– С некоторыми преподавателями мы говорим на русском, не все специалисты в нашей школе татары, – поясняет Роза Жафяровна. – Да и не все преподаватели-татары, увы, хорошо знают родной язык, хотя, подбирая педагогов, конечно, стараюсь учитывать наш профиль. Собрания у нас проходят на русском языке с вкраплениями «исэнмесез», «рэхмэт», «апа», «абый». Их, естественно, понимают все. С татарами говорим на родном языке.
ХАБИБРАХМАН, PLEASE!
В школе обучаются дети более 35 национальностей. Но любой из них, встретив вас в коридоре, обязательно поздоровается: «Исэнмесез!» Не задумываясь, русский вы, узбек или вьетнамец. Я сам проверил – так и есть.
– Как‑то школу навещали высокопоставленные чиновники. Одного из них смутило, что вместо привычного «здравствуйте» ему говорят «исэнмесез». Пришлось объяснить: «Ребёнку именно так вас хочется приветствовать, и это его право. В этих стенах татарский язык имеет такую же силу, как и русский», – говорит директор.
Главная особенность этой школы – татарский этнокультурный компонент. Он присутствует даже когда преподаются такие дисциплины, как математика (задачи, начинающиеся с фразы типа «У Ходжи Насретдина было столько-то яблок...»), география (вспомните карты республики в коридоре) или английский язык. На юбилей школы, например, ученики поставили пьесу отца татарской драматургии Галиасгара Камала «Беренче театр» («Первый театр») на английском языке, и ещё неделю после премьеры вся школа обращалась к исполнителю главной роли не иначе как Хабибрахман, please.
БЕЗ БОРЬБЫ КУРЕШ – НИКУДА
Татарский язык здесь обязателен для изучения всеми учениками с первого по четвёртый класс, на него отводится один урок в неделю – прокурорские проверки не нашли в этом никаких нарушений федерального законодательства. Русский язык изучается в том же объёме, что и во всех школах Москвы.
А начиная с 5‑го класса вместо татарского вводится так называемая проектная деятельность. Детям предлагается придумать и защитить свои собственные проекты. Обязательное условие – идея так или иначе должна быть связана с татарским языком либо с Республикой Татарстан. Работы в итоге получаются самые разные: от анализа творчества Каюма Насыри и составления родословной до проектов в IT-сфере.
Творческие и спортивные секции в 1186-й, естественно, тоже имеются. Любимый вид спорта – национальная борьба куреш. Больше того, скромные школьные соревнования по борьбе на поясах со временем превратились в крупный межрегиональный турнир имени Мусы Джалиля – при поддержке бывшего префекта Юго-Восточного административного округа Москвы Владимира Зотова. Зотов, кстати, был одним из инициаторов установки во дворе школы бронзового бюста поэта.
ЗНАЕШЬ ТАТАРСКИЙ? РУССКИЙ ТОЧНО ВЫУЧИШЬ!
Первая в новейшей истории России столичная татарская школа была открыта в 1997 году – в пустовавшем здании детского сада. В 2008‑м она переехала в новый корпус, специально для этого построенный. Татарстан без внимания школу тоже не оставляет. В 2011‑м её посетил Президент РТ, на средства республики были закуплены интерактивные доски, оформили подписку на 1000 изданий на татарском языке для школьной библиотеки, подарили два автобуса. А КФУ, можно сказать, со 1186‑й на связи постоянно: для проведения прямой видеосвязи с лабораториями и лекториями Казанского федерального университета теперь есть специально оснащённые кабинеты.
– Изначально мы думали, что школу наполнят дети татароязычных родителей, что мы сможем создать особую языковую среду. Это в определённой мере получилось – у нас всё пропитано татарской культурой. Но в школу охотно приводят детей не только татары, – говорит директор. – У нас учатся уроженцы среднеазиатских, кавказских республик, есть и арабы. Наверное, сказывается репутация нашего народа как некоего медиатора между восточной и западной культурой. Некоторые ходят в платках, я не имею права говорить что‑либо против, если это осознанный выбор ребёнка как личности. Но школа мы светская. Дружим с соседними школами, кстати, здесь недалеко одна, её директор заглядывала к нам на праздники. Как она сам говорит, любит перемячи. В отличие от других учебных заведений, мы вторые блюда готовим в школе, у нас свои повара. Сейчас ведём переговоры о поставках халяльной продукции.
Многие дети приходят в 1186‑ю с очень плохим, а иногда и нулевым знанием русского языка. И здесь выручает татарский, который узбекам, туркам, казахам, киргизам, например, освоить куда легче. Выходит, школа ещё и помогает многим адаптироваться к российским реалиям. И ведь становятся к пятому классу отличниками! И замечательно говорят на русском – в жизни не скажешь, что не из Москвы.
«ТУГАН ТЕЛ» ЗВУЧИТ В СТОЛИЦЕ
В день моего визита в школе проходил ежегодный фестиваль наций, включавший в себя множество конкурсов. Заглянул в один из кабинетов – девочка в национальной одежде в компании с учительницей математики повторяет последние куплеты «Туган тел». Юной солистке скоро выступать на конкурсе песен, где каждый исполняет их на своём родном языке. А по соседству – конкурс национальной поэзии: маленькие чтецы в тюбетейках и ичигах читают, пусть и с лёгким русским акцентом, Хасана Туфана.
Тем временем кабинет Ляли Саитовой, учительницы татарского языка и литературы, оккупировали старшеклассники – готовятся ехать на олимпиаду по татарскому. На мою просьбу назвать хотя бы пять татарских литераторов воодушевлённо начинают перечислять: Тукай, Джалиль, Кул Гали… Ляля Фоатовна не может скрыть тревоги: современных не назвали ни одного. Но это Москва, город, где сложнее всего быть собой, и я хвалю ребят, тем более что по-татарски говорят они, даже по меркам Татарстана, неплохо. Желаю им успехов и честной борьбы.
Закрывая дверь, слышу: «Сау булыгыз!» С таким классическим протяжным «а» в слове «сау», совсем как дома. Но с таким чётким русским «ы», что чувства смешиваются…
КСТАТИ
В 1913 году богатый азербайджанский нефтепромышленник Шамси Асадуллаев открыл в Москве, в районе Старой мечети, частную светскую школу для детей-мусульман. Преподавание велось на татарском языке, на котором тогда общалась большая часть российской уммы. Школа действовала до 1941 года, с началом войны власти забрали здание под госпиталь… Начатый еще при Сталине курс на сокращение национальных школ вне национальных республик был продолжен Хрущевым, в 1958‑м был принят закон о добровольности получения образования на родном языке. «Оттепель» в этой сфере наступила в 90-е, когда в нескольких школах столицы появились воскресные татарские классы. В 1997 году, спустя почти шесть десятилетий, в Москве вновь открылась татарская школа – для этого понадобились совместные усилия политической элиты Татарстана, духовенства, столичной общественности.
Бронзовый бюст Джалиля во дворе, портреты классиков татарской литературы в школьных коридорах, красочные карты Татарстана (нарисованные учениками. – Прим. ред.) на стенах... Первое ощущение – ты в татарской школе где-нибудь в Нижнекамске или Альметьевске. Тем более что и атмосфера в школе совсем не столичная: здесь как‑то по-домашнему очень уютно. А директорский кабинет – не как в других школах: ученики, если вызывают, заходят без робости.
ВСЕ – ОДНА СЕМЬЯ
– В нашей школе всего 441 ученик, каждого ребёнка я знаю по имени, – улыбается директор школы Роза Шакирова, когда я знакомлю её со своими первыми впечатлениями. – У нас здесь вообще всё очень просто, по-домашнему. Каждый ребёнок знает, что я изначально всегда на его стороне, каждый младшеклассник может подойти ко мне и обнять – никакого нагоняя не будет. Мы все – одна семья.
Мы беседуем с Розой Жафяровной на татарском, и она демонстрирует идеальное знание языка. Над её директорским креслом – портреты президентов России, Татарстана и первого Президента РТ Минтимера Шаймиева. На противоположной стене – фотография председателя Совета муфтиев России Равиля Гайнутдина. Полагаю, не случайно: мусульманская община принимает в судьбе школы особое участие. К слову, дети председателя Духовного управления мусульман Московской области Рушана Аббясова тоже обучаются здесь. Говорят, Рушан Рафикович специально перебрался в квартиру неподалёку, чтобы детишкам было удобнее добираться до школы.
В кабинет входит одна из преподавательниц. Диалог в моём присутствии идёт вполголоса, уже на русском языке, разбираю только ответы директора: «Да, это же наш новенький… Воспитанный, целеустремлённый. А то, что он ещё и карате занимается, это всему классу и всей школе повезло – будет подавать хороший пример, станет гордостью школы, Алла бирса!»
– С некоторыми преподавателями мы говорим на русском, не все специалисты в нашей школе татары, – поясняет Роза Жафяровна. – Да и не все преподаватели-татары, увы, хорошо знают родной язык, хотя, подбирая педагогов, конечно, стараюсь учитывать наш профиль. Собрания у нас проходят на русском языке с вкраплениями «исэнмесез», «рэхмэт», «апа», «абый». Их, естественно, понимают все. С татарами говорим на родном языке.
ХАБИБРАХМАН, PLEASE!
В школе обучаются дети более 35 национальностей. Но любой из них, встретив вас в коридоре, обязательно поздоровается: «Исэнмесез!» Не задумываясь, русский вы, узбек или вьетнамец. Я сам проверил – так и есть.
– Как‑то школу навещали высокопоставленные чиновники. Одного из них смутило, что вместо привычного «здравствуйте» ему говорят «исэнмесез». Пришлось объяснить: «Ребёнку именно так вас хочется приветствовать, и это его право. В этих стенах татарский язык имеет такую же силу, как и русский», – говорит директор.
Главная особенность этой школы – татарский этнокультурный компонент. Он присутствует даже когда преподаются такие дисциплины, как математика (задачи, начинающиеся с фразы типа «У Ходжи Насретдина было столько-то яблок...»), география (вспомните карты республики в коридоре) или английский язык. На юбилей школы, например, ученики поставили пьесу отца татарской драматургии Галиасгара Камала «Беренче театр» («Первый театр») на английском языке, и ещё неделю после премьеры вся школа обращалась к исполнителю главной роли не иначе как Хабибрахман, please.
БЕЗ БОРЬБЫ КУРЕШ – НИКУДА
Татарский язык здесь обязателен для изучения всеми учениками с первого по четвёртый класс, на него отводится один урок в неделю – прокурорские проверки не нашли в этом никаких нарушений федерального законодательства. Русский язык изучается в том же объёме, что и во всех школах Москвы.
А начиная с 5‑го класса вместо татарского вводится так называемая проектная деятельность. Детям предлагается придумать и защитить свои собственные проекты. Обязательное условие – идея так или иначе должна быть связана с татарским языком либо с Республикой Татарстан. Работы в итоге получаются самые разные: от анализа творчества Каюма Насыри и составления родословной до проектов в IT-сфере.
Творческие и спортивные секции в 1186-й, естественно, тоже имеются. Любимый вид спорта – национальная борьба куреш. Больше того, скромные школьные соревнования по борьбе на поясах со временем превратились в крупный межрегиональный турнир имени Мусы Джалиля – при поддержке бывшего префекта Юго-Восточного административного округа Москвы Владимира Зотова. Зотов, кстати, был одним из инициаторов установки во дворе школы бронзового бюста поэта.
ЗНАЕШЬ ТАТАРСКИЙ? РУССКИЙ ТОЧНО ВЫУЧИШЬ!
Первая в новейшей истории России столичная татарская школа была открыта в 1997 году – в пустовавшем здании детского сада. В 2008‑м она переехала в новый корпус, специально для этого построенный. Татарстан без внимания школу тоже не оставляет. В 2011‑м её посетил Президент РТ, на средства республики были закуплены интерактивные доски, оформили подписку на 1000 изданий на татарском языке для школьной библиотеки, подарили два автобуса. А КФУ, можно сказать, со 1186‑й на связи постоянно: для проведения прямой видеосвязи с лабораториями и лекториями Казанского федерального университета теперь есть специально оснащённые кабинеты.
– Изначально мы думали, что школу наполнят дети татароязычных родителей, что мы сможем создать особую языковую среду. Это в определённой мере получилось – у нас всё пропитано татарской культурой. Но в школу охотно приводят детей не только татары, – говорит директор. – У нас учатся уроженцы среднеазиатских, кавказских республик, есть и арабы. Наверное, сказывается репутация нашего народа как некоего медиатора между восточной и западной культурой. Некоторые ходят в платках, я не имею права говорить что‑либо против, если это осознанный выбор ребёнка как личности. Но школа мы светская. Дружим с соседними школами, кстати, здесь недалеко одна, её директор заглядывала к нам на праздники. Как она сам говорит, любит перемячи. В отличие от других учебных заведений, мы вторые блюда готовим в школе, у нас свои повара. Сейчас ведём переговоры о поставках халяльной продукции.
Многие дети приходят в 1186‑ю с очень плохим, а иногда и нулевым знанием русского языка. И здесь выручает татарский, который узбекам, туркам, казахам, киргизам, например, освоить куда легче. Выходит, школа ещё и помогает многим адаптироваться к российским реалиям. И ведь становятся к пятому классу отличниками! И замечательно говорят на русском – в жизни не скажешь, что не из Москвы.
«ТУГАН ТЕЛ» ЗВУЧИТ В СТОЛИЦЕ
В день моего визита в школе проходил ежегодный фестиваль наций, включавший в себя множество конкурсов. Заглянул в один из кабинетов – девочка в национальной одежде в компании с учительницей математики повторяет последние куплеты «Туган тел». Юной солистке скоро выступать на конкурсе песен, где каждый исполняет их на своём родном языке. А по соседству – конкурс национальной поэзии: маленькие чтецы в тюбетейках и ичигах читают, пусть и с лёгким русским акцентом, Хасана Туфана.
Тем временем кабинет Ляли Саитовой, учительницы татарского языка и литературы, оккупировали старшеклассники – готовятся ехать на олимпиаду по татарскому. На мою просьбу назвать хотя бы пять татарских литераторов воодушевлённо начинают перечислять: Тукай, Джалиль, Кул Гали… Ляля Фоатовна не может скрыть тревоги: современных не назвали ни одного. Но это Москва, город, где сложнее всего быть собой, и я хвалю ребят, тем более что по-татарски говорят они, даже по меркам Татарстана, неплохо. Желаю им успехов и честной борьбы.
Закрывая дверь, слышу: «Сау булыгыз!» С таким классическим протяжным «а» в слове «сау», совсем как дома. Но с таким чётким русским «ы», что чувства смешиваются…
КСТАТИ
В 1913 году богатый азербайджанский нефтепромышленник Шамси Асадуллаев открыл в Москве, в районе Старой мечети, частную светскую школу для детей-мусульман. Преподавание велось на татарском языке, на котором тогда общалась большая часть российской уммы. Школа действовала до 1941 года, с началом войны власти забрали здание под госпиталь… Начатый еще при Сталине курс на сокращение национальных школ вне национальных республик был продолжен Хрущевым, в 1958‑м был принят закон о добровольности получения образования на родном языке. «Оттепель» в этой сфере наступила в 90-е, когда в нескольких школах столицы появились воскресные татарские классы. В 1997 году, спустя почти шесть десятилетий, в Москве вновь открылась татарская школа – для этого понадобились совместные усилия политической элиты Татарстана, духовенства, столичной общественности.
Добавить комментарий