Не существует понятия «лёгкие наркотики» – они все тяжёлые

Ситуация с распространением наркотиков в России остаётся непростой. Об этом недавно заявил секретарь Совета безопасности РФ Николай Патрушев. По его словам, «особо настораживает значительный – на 60% (!) – рост потребителей наркотиков из числа несовершеннолетних», зафиксированный за последние пять лет. В Татарстане, к счастью, всё не так тревожно. Однако относительное благополучие – не повод успокаиваться, убеждён Степан Криницкий, заместитель главного врача по детской наркологии Республиканского наркологического диспансера РТ.
ОТ ГЕРОИНА ДО «ДИЗАЙНА»

– Степан Матвеевич, можно ли сегодня говорить о том, что рост детской наркомании в Татарстане приостановлен или хотя бы замедлился?

– Однозначно. В конце девяностых – начале «нулевых» в республике были героин и большое количество несовершеннолетних, зависимых от него. Затем героин ушёл в категорию достаточно редких наркотиков – полиция смогла пресечь большинство каналов распространения. Да, и сегодня нам попадаются люди, начавшие употреблять героин, но это не подростки. Впрочем, появилась другая напасть: новые виды психоактивных веществ, так называемая «легалка» – спайсы, соли, миксы… Даже после внесения их в перечень наркотических веществ количество несовершеннолетних, пробующих «новые дизайнерские наркотики» (под таким брендом они распространяются), всё равно оставалось большим. А сегодня мы наблюдаем некий спад. Видим это по количеству школьников и студентов, выявленных на профосмотрах, доставленных к нам на экспертизу, взятых на профилактический и диспансерный учёт.

– О каком порядке цифр идёт речь?

– Мы констатируем уменьшение по всем четырём направлениям, которые укладываются в понятие «детская наркомания»: токсикомании, наркомании, злоупотреблению наркотиками и токсическими веществами. Так, по токсикомании снижение произошло вдвое – всего 4 человека в республике на учёте состоят. По наркомании: если в 2015 году мы выявили 115 человек, то в 2016-м – всего 57. На учёте как злоупотребляющие стоят 82 человека, наркозависимые – 18 человек (один ребёнок и семнадцать подростков).

– Эти цифры отражают реальную картину? В Татарстане десятки коммерческих реабилитационных центров – они пустуют?

– Там только взрослые. Отдельно детьми в республике сегодня заниматься нерентабельно. У нас есть подростковый центр «Герда». Сейчас там проходят реабилитацию пятеро детей – и те из других регионов. Наших, татарстанских, нет.

БОЛЕВАЯ ТОЧКА ЗАКОНА

– У нас нет подхода «хватать и лечить», потому что нет законодательства, позволяющего это делать, – говорит Степан Криницкий. – Лечить можно только того, кто согласен, и только потом – реабилитировать. Да, есть такие центры, куда за деньги буквально насильно приводят и удерживают. Прекрасно понимая, что это незаконно. Это не медицинские центры, у них другая задача – дать родителям отдохнуть от своего ребёнка-наркомана. Если же родители приходят к нам в диспансер, мы вынуждены сказать, что не можем взять ребёнка, пока он сам не согласится. А принудительного лечения у нас сегодня нет!

– А оно нужно?

– Конечно! Советская наркология – самая лучшая в мире, и зря мы от неё отказались. Ведь даже в случае принудительного лечения человек находится в терапевтической среде, а не среди дружков-наркоманов, продвигающих в динамике его заболевание.

– Где сегодня находится самая болевая точка детской наркомании?

– Для нас не существует понятия «лёгкие наркотики» – они все тяжёлые. Вызывая зависимость, калечат жизнь человека, искажают его восприятие мира, служат отправной точкой дальнейших бед. Мы боремся со всеми. Надо сказать, что и законодатели ужесточили свой подход, поскольку проблемы от употребления даже самых «лёгких» наркотиков сегодня отнюдь не лёгкие. Попробовав их единожды и попавшись на этом, человек остаётся в нашей картотеке на всю жизнь. Я бы хотел особо подчеркнуть этот момент – некоторые подростки не понимают серьёзности ситуации! Недавно был случай: отцу отказали в месте судьи, потому что его сын загремел к нам в картотеку восемь лет назад. И список таких ограничений обширный. Многие молодые люди потом не могут получить даже водительское удостоверение – когда-то попались и не прошли курс годичной реабилитации. У нас подход такой: не хочешь – не проходи, но, когда ты обратишься к нам за справкой, мы будем вынуждены тебе об этом напомнить. Имеет смысл задуматься.

БЫТЬ В КОНТАКТЕ!

– В чём заключается специфика детской наркомании?

– Заболевание имеет такой важный компонент, как анозогнозия, – человек попросту не признаёт себя больным: «Какая, к чёрту, болезнь, если мне от этого хорошо!» Тем более, новые синтетические наркотики – это уже не тот героин, который быстро приводит к ломке. Подросток может употреблять их длительное время и не замечать, как втягивается. Да, у него не будет выворачивающих болей, зато будут сильнейшая депрессия и другие признаки, которые он точно не сопоставит с наркотиками. Чтобы он почувствовал себя действительно плохо, должно пройти время, за которое он… вырастает. К нам же попадает уже будучи взрослым. И таких много. Правда, бывает, что ребёнка привозят в диспансер с передозировкой, психозом, возникающим на вершине опьянения, дезориентированного, с галлюцинациями – в этом случае диагноз очевиден. Из недавнего: привезли мальчика, нахожу его под кушеткой. «Уточка!» – говорит и продолжает ловить воображаемую птицу. За свои шестнадцать лет второй раз к нам попадает. Пролечили в стационаре, затем отправили в детское отделение нашего реабилитационного центра «Большие ключи». Он сам захотел. Динамика у него хорошая.

– Детская наркомания – болезнь социальная?

– Правильнее говорить, что она микросоциальная. Если макросоциальные аспекты – это достаток, образование и тому подобное, то микросоциальные – тонкие психологические взаимоотношения в семье, которые не зависят от статуса родителей. И так было всегда! Наркоманом можно стать при любом достатке семьи – от этого только стоимость «отравы» зависит.

– Как не упустить момент и вовремя распознать в своём ребёнке наркомана?

– Только не надо себя заранее накручивать и доводить до невроза – детям нехорошо жить в такой среде. Здесь рецепт один – быть в контакте со своим ребёнком. Особенно в переходном возрасте, когда он ищет авторитетов среди значимых сверстников. На кого он будет ориентироваться? Если на «золотую молодёжь», прожигающую жизнь, то рано или поздно это приведёт к наркотикам. Поэтому первое, что должно насторожить, – новые непонятные знакомства и запросы, в том числе финансовые. Сегодня проконтролировать ребёнка несложно – достаточно позвонить. Начинает обманывать, уходить от контроля? Это уже повод для тревоги. Даже если там не наркотики, то что-то другое – тоже деструктивное.

– Какой должна быть реакция родителя, если он заподозрил неладное?

– Не паниковать. Если ребёнок не выходит на откровенный разговор, искать поддержки у родственников, которым он доверяет. Если полностью ушёл от контакта, прибегнуть к помощи психолога. Ну а в случае более веских опасений, применив свои родительские права, везти к нам на экспертизу. Желательно в момент хотя бы остаточных признаков опьянения, среди которых – неадекватное поведение, возбуждение или заторможенность, бодрствование среди ночи или сонливость днём, изменение величины зрачка, покраснение век…
НАВЕРСТАТЬ УПУЩЕННОЕ…

– В чём специфика лечения детской наркомании?

– В том, что оно расположено на стыке наркологии, психологии и педагогики. Наркологию мы полностью берём на себя. Но лечение – это не просто вывести ребёнка из состояния абстиненции, но и дать ему возможность наверстать упущенное. Можно, конечно, «пропустить» его через отработанные взрослые программы, такие как «12 шагов» и прочие, но эффект от этого будет минимальный. Сам термин «реабилитация» обозначает восстановление способностей человека, его возможностей жить в социуме. В отношении детей мы говорим не о реабилитации, а об абилитации, то есть научении. Как реабилитологу обращаться к базовым способностям и ценностям ребёнка и на основе этого восстанавливать интерес к жизни, если он, ребёнок, их не приобрёл? Вот пристрастился подросток к наркотикам в 15 лет, а к нам попал в 18 – он попал пятнадцатилетним! Ведь его жизнь протекала в среде наркоманской, он не взрослел как нормальный человек. И здесь очень важно, чтобы им занимались профессиональные психологи-абилитологи. Поэтому мы против того, чтобы детские реабилитационные центры создавались по подобию взрослых.

– А в республике есть реабилитационный центр для детей?

– У нас есть центр «Росток», но он амбулаторный, и только для жителей Казани. Мы думали открыть республиканский стационарный центр, но, когда всё просчитали, возник вопрос: а кто там будет лежать? К счастью, у нас пока нет такой необходимости: два-три человека в году можно определить к опытному специалисту в частном порядке.

ШКОЛЬНЫЙ ТЕСТ «НА ЧИСТОТУ»

– Степан Матвеевич, как думаете, что нам следует перенять из зарубежного опыта профилактики детской наркомании?

– Да те же профосмотры! У нас они добровольные, а в большинстве частных и государственных школ и колледжей США, Великобритании, Германии тестирование обязательное. У нас, если ребёнок от теста отказался, мы не имеем права заставлять. Там руки, конечно, выламывать не будут, но, пока не сдаст, до занятий не допустят. И это правильно! У детей возникает более серьёзное отношение к своему здоровью.

– А часто отказываются от тестов?

– Бывает! Как правило, это дети с искажённым представлением о свободе. И зря, потому что, если тест положительный, это врачебная тайна, а в случае отказа мы вынуждены включить такого ребёнка в группу риска. Будет к нему домой родительский патруль приходить, контролировать...

ЗАКРЫТЬ ВОРОТА!

– Ваш прогноз относительно детской наркомании в республике.

– Он благоприятный. В том числе и за счёт ужесточения государственного подхода к употреблению наркотиков, о котором я говорил выше. Это имеет свою силу! Хочется, чтобы ещё более жёстким стало отношение к легальным психоактивным веществам. Табак и алкоголь для детей являются входными воротами в наркоманию. Увеличим возраст их легального употребления до 21 года – и наркоманов станет ещё меньше.

– Получается, вы сторонник жёстких мер. Но в мире существует и другой, более либеральный подход. Может быть, этот путь более эффективен?

– С опытом Голландии знаком не понаслышке – четыре месяца стажировался в Амстердаме. Сколько раз ко мне подходили непонятные личности и предлагали наркотики… Вся Европа хлынула туда употреблять! Вот в Германии нельзя, а границу пересёк – и уже можно. После легализации, кстати, статистика употребления резко возросла. Впрочем, там такой подход не только в отношении наркотиков… Нет, это не наш путь.
Журнал "Антинарк"