Почему я стал волонтером

Знакомьтесь: Фархад Навлютов, 32 года. Живёт в Альметьевске, руководит пред­ставительством благотворительного фонда. В свободное время бегает мара­фоны, обожает играть с семилетней дочкой. Хотя его, времени, катастрофически не хватает. Работает сутки напролёт – с теми, кому иные не готовы помочь даже за деньги. Он помогает вернуться к нормальной жизни наркоманам и ВИЧ-инфи­цированным, консультирует родственников наркозависимых. Признаётся, что получает огромное удовольствие от своей работы и не ждёт ни от кого благодар­ности – не в этом дело...

Навлютов – волонтёр с трёхлетним стажем. Что побудило его, этого молодого парня, посвятить себя делу, за которое не платят и не принято давать награды? Наш корреспондент, задав этот вопрос Фархаду, не предполагала, что услышит даже не ответ – исповедь. Исповедь человека, сумевшего преодолеть себя. С согласия Фархада Навлютова мы решили опубликовать его рассказ полностью.

НЕ ОТПУСКАЕТ

Оказывается, помогать, ничего не ожидая взамен, совсем не сложно. Многие просто боятся помогать, некоторые брезгуют, у кого-то времени нет. А для меня это стало образом жизни – помогать. Раньше, да, задевало: как это? Даже элементарное «спасибо» не скажут. Потом только до меня дошло, что помощь всеми воспринимается по-разному, и никто никому ничего не должен. И сейчас работа в фонде и помощь употребляющим наркотики, тем более ВИЧ-инфицированным, – то, без чего не могу себя представить. Зарабатываю я в другом месте, а здесь расту сам, развиваюсь. С сентября 2014 года – ежедневно, последовательно, терпеливо. В основном работаю с родственниками, близкими наркозависимых, читаю лекции. Не отпускает. Этот ресурс гораздо больше, чем простое «ты – мне, я – тебе».

«У ТАКИХ, КАК ТЫ, СВОЯ БОЛЬНИЦА»

Заразился я путём употребления инъекционных наркотиков. В　2009 году мой тест на ВИЧ оказался положительным. Меня звали повторно в СПИД-центр, я, естественно, знал почему, но не шёл. Глупо, конечно, но думал: если меня не поставят на учёт, будет проще. Не узнают родители, жена… Но неожиданно мне потребовалось хирургическое вмешательство, а в больнице отфутболили:

– У таких, как ты, есть своя больница, туда обращайся и обследуйся там.

И как щелчок пришло понимание, что зарывать голову в песок дальше смысла нет и нужно обратиться в СПИД-центр. Пришёл туда и попал к очень хорошему врачу – теперь это мой доверенный врач. Он написал направление в хирургию со словами: «Если откажут в госпитализации, звони. Приеду, помогу». Тогда ещё «вичёвых» боялись даже врачи. Я и сам себя боялся.

МАМЕ ГОВОРИЛИ, ЧТО Я УМИРАЮ

Курить я начал в 9 лет, а на героин сел в 14. Учился в семи институтах, но отовсюду выгнали. Короче, не учился, не работал. По годам – парень, а по самочувствию　– дряхлый старик: пройду 150 метров – становится плохо, одышка, непонятное бессилие. В 2012 году отказали ноги. Я уже не мог встать и только лежал. Здорово похудел – до 48 кг. Постоянная температура 39–40 градусов, дочь и жена ко мне не подходили, точнее, их не пускали. Мама вызывает скорую, они ничего не говорят мне, только выводят её. Возвращается с опухшими от слёз глазами, а я спрашиваю:

– Мама, я умираю?

– Всё будет хорошо, не переживай.

Становится только хуже, и опять неотложка, снова маме сказали что-то и уехали. Лежу и понимаю, что это всё – конец, но ведь и умереть не могу почему-то. Значит, надо что-то менять.

Спустя года полтора узнал: маме говорили, что я умираю.

НЕОСОЗНАННАЯ БЛАГОДАРНОСТЬ

С детства рос с верой в бога и тогда впервые искренне обратился к нему, чтобы забрал меня, чтобы я никого не мучил: родителей, ребёнка, жену. А на следующий день проснулся без температуры, встал, пошёл и лег в наркологию. Пролечился. И с того момента понял, что больше не буду принимать наркотики. Пришёл в СПИД-центр, начал постоянно обследоваться, четвёртый год получаю антиретровирусную терапию. Жизнь кардинально поменялась. Сегодня, анализируя своё состояние, я понимаю, что это была неосознанная благодарность. Некая благодарность людям, которым причинил много зла, – родителям, жене, родным. Именно в тот момент я принял себя и задался вопросом: что дальше?

С друзьями и Верой Брежневой, популярной российской певицей и актрисой, на Казанском марафоне - 2016.
 
В СЛОЖНОЙ СИТУАЦИИ МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ ЛЮБОЙ
Пройдя курс лечения и реабилитации, устроился на физически
тяжёлую работу, работал с природным камнем. Прошло 8 месяцев, пока не созрело твёрдое решение работать с теми, на чьей стороне недавно был сам. И тогда я ушёл с каменоломни и начал просиживать часы в наркологии, говорить с ребятами, давать им номера телефонов, где им могут реально помочь. Они тоже люди, также хотят дружить и любить. И пока они не включены в жизнь общества, мы приносим им своё общество сами.

В сложной ситуации, когда без посторонней помощи ты, скорее всего, не справишься, оказаться может любой. Просто надо об этом помнить. Все мои вчерашние друзья-соупотребители пролечились, отлежали в реабилитации. Сегодня они чисты, за исключением одного. Но и его я не могу бросить. Периодически на своих руках таскаю по больницам, работаю с ним. Болезнь, увы, пока сильнее. Но мы не сдаёмся.

ВЕЧНО БДИТЕЛЬНЫЕ

Простейшая идея: доверяй себе и работай над собой. Мы платим за свою трезвость вечной бдительностью. Если раньше надо было быть бдительным, чтобы украсть, взять дозу, дойти до дома, употребить и не попасться, то теперь мы бдительны, чтобы не красть, не врать, быть честными, не употреблять и не поддаваться на уловки. Об этом я не устаю повторять ребятам. Жизнь в чистоте –это вечная бдительность, тяжёлая работа над собой. Любое вещество, изменяющее сознание, губительно.

ЖИЗНЬ В ЧИСТОТЕ

Сейчас мне 32 года. Два года живу в открытом статусе ВИЧ-инфицированного. Четыре года – стаж чистоты, неупотребления. Удовольствие от своего нынешнего состояния и работы получаю огромное. Хотя однажды был срыв. Неделю пролежал дома в депрессии, никого и ничего видеть не хотел – синдром выгорания. Это теперь я поумнел, научился ставить барьеры, границы, пользуюсь инструментами профилактики. Очень помогает баня и отдых на природе с друзьями в нерабочее время. Хотя для нас такого понятия, как нерабочее время, нет.

Старшей дочери уже семь лет. Ждём ещё двойню. Понимаю, что надо будет жене помочь с малышами. Но вот смогу ли я дома сидеть? Посижу, конечно, немного. Жена по-разному относится к этому, но понимает. Она – мой волонтёр, безусловная поддержка всегда и во всём.

Родители тоже живут своей жизнью, не думают, где я, что со мной, приду ли я сегодня или...

Во время проведения акции по тестированию на ВИЧ-инфекцию с Аделем Вафиным, министром здравоохранения РТ, и его помощницей Лялей Габбасовой.
«ХОЧУ БРОСИТЬ»

Часто слышу в свой адрес: «Лучше бы вы онкобольным помогали». Если обратятся – поможем. Мы помогаем всем, кто попал в сложную жизненную ситуацию. Но с наркоманами мы ещё и умеем работать. Тем более что больше доверия к тому, кто этот путь прошёл сам. Наша задача – противодействие распространению инфекции. Очень много ребят приходят к нам как потребители. Мы ничего не навязываем, не говорим: «Ай, ай, нехорошо». Убеждаем: если уж ты это делаешь, то обезопась себя и окружающих. И объясняем, что есть ещё и возможность отказаться от зависимости. Спустя какое-то время слышим: «Хочу бросить. Что для этого нужно?»

Так, есть у меня друзья – семейная пара. Оба употребляли. В 2014 году обратились за помощью, прошли курс лечения и реабилитации. А сейчас после возвращения с лечения их лишили родительских прав. Сегодня обоих сняли с наркологического учёта, помогаем собрать документы на восстановление. Это о-о-очень длительный процесс, но работаем. Хочется, чтобы всё в их семье было хорошо. Тем более что родился ещё один ребёнок.

Также мы ведём работу с членами семей, «созависимыми». Есть заблуждение, что тяжело болен только, к примеру, сын-наркоман или дочь-алкоголичка. На самом деле больна вся семья. Смыслом жизни родных становится идея помощи больному, контроль за ним, а собственная жизнь уходит на второй план. Плюс ощущение собственной ущербности, стыд. Особенно тяжело приходится детям нарко- и алкозависимых. Мы помогаем и им тоже.

Наркосцена в России за последние годы сильно изменилась. У потребляющих тяжёлые синтетические наркотики поведение отличается: агрессия, пугливость, мания преследования. Боятся даже нас, волонтёров. Но мы нашли выход: чтобы обезопасить их и окружение от инфекционных заболеваний, мы отдаём одноразовые шприцы одному из них – для дальнейшей раздачи наркозависимым.

Наверное, нет такой помощи, которая была бы достаточной, постоянное чувство неудовлетворённости и есть главная мотивация для волонтёра.
Журнал "Антинарк"