Уравнение со знаками вечности
«В день окончания кровавой войны, 9 мая, в деревне Базарные Матаки в Татарии, я, 12-летний паренёк, ночью вышел из дома. Всё небо было в звёздах. Я обратил внимание на звёздные скопления. Во сне я впервые приблизился к ним, реально почувствовал астрономические расстояния и каким-то шестым чувством ощутил там наличие цивилизованного мира. Мне кажется, творец, видя такую бойню войны на Земле, старался показать оставшимся в живых дороги к звёздам».
12 апреля 2022
Этот отрывок из научно-фантастической повести «Записки межзвёздного путешественника» – почти точный ответ на вопрос о том, как и почему автор книги, наш земляк, учёный, доктор физико-математических наук Урал Закиров, в свои 88 лет продолжает исследовать и… приручать космос.
ЗНАКИ ВЕЧНОСТИ
– Я всегда старался что-то сохранить на память о наших проектах. Время быстро летит, ничего не остаётся, – говорит Урал Нуриевич. Свидетель шести десятилетий его работы, посвящённой космосу, – толстый альбом, в котором хранятся фотографии, записки, пригласительные билеты, автографы, даже частицы космических аппаратов.
Журналистов, как правило, в альбоме интересуют два раритета: автограф Юрия Гагарина и фрагмент обшивки его «Востока-1». С первым космонавтом Уралу Закирову довелось общаться несколько раз. Впервые Гагарин и Закиров встретились в марте 1961 года. Урал Нуриевич работал инженером в ОКБ-1, которое возглавлял Сергей Королёв.
Кандидаты на первый полёт пришли в отдел в ожидании встречи с Сергеем Павловичем. За стол Урала Закирова сел молоденький офицер – Гагарин.
– Я уже знал, что его ждёт, и решил с ним завести разговор. О недавней трагедии с кандидатом Бондаренко, погибшим при пожаре в сурдобарокамере. Я спросил Юру, не виноваты ли врачи. Он сказал: нет. Я спросил о его личной готовности к полёту. «Готов выполнить задание страны!» – гордо ответил Гагарин.
После приземления его снова привезли в ОКБ. Все кинулись брать автограф, Уралу Нуриевичу тоже повезло заполучить росчерк космического пионера. Позднее коллекция моего собеседника пополнилась кусочком изоляции «Востока-1».
Следующая встреча с Гагариным произошла в приёмной знаменитого хирурга Александра Вишневского, к которому космонавт привёл на приём свою маму, Анну Тимофеевну. Потом в 1967 году – на Байконуре, где Урал Закиров участвовал в подготовке аппарата на космодроме для запуска в сторону Луны. По просьбе помощника Главнокомандующего ВВС по подготовке и обеспечению космических полётов Николая Каманина Закиров прочитал космонавтам лекцию. Юрий Гагарин на ней тоже присутствовал, вёл запись в своём узком блокноте. Потом космонавт и инженер встречались по работе в Центре управления в Евпатории. В последний раз – там же. Друзья-космонавты отмечали день рождения Гагарина.
– Он был образцом дисциплины, после празднования пришёл на работу. Я подарил ему знаки вечности – кусочки ископаемого дерева, найденные мною у домика Королёва на Байконуре. Юра положил их в карман и обнял меня. Я пожелал ему первым сесть на Марс. Потом настал тот страшный день, когда Гагарин погиб, – вспоминает учёный. – На мой вопрос о причине аварии член государственной комиссии по расследованию авиакатастрофы, лётчик Сергей Анохин ответил кратко: «Потеря пространственной ориентировки». Я ощутил огромную пустоту... Как бы в память о погибших Владимире Комарове и Юрии Гагарине мы осуществили в 1968 году старт нашего аппарата, который впервые облетел Луну и возвратился на Землю.
Наш собеседник подарил журналу собственную книгу – «Записки межзвёздного путешественника». Дарственная надпись гласит: «Стремитесь познать для себя новое!»
«КОРАБЛЕЙ НА ВСЕХ НЕ ХВАТИТ…»
«Желаю побывать там!» – так фотографию Луны для Урала Закирова подписал космонавт Валерий Кубасов. Желание летать сопровождает нашего героя всю жизнь. Началось всё с детства в родных Базарных Матаках. Как-то отец Урала договорился с пилотом кукурузника, который разрешил ему вместе с сыном «прокатиться» во второй кабине. Мечта о полёте навсегда поселилась в сердце будущего учёного. Он окончил казанскую школу №19, Рижское высшее инженерно-авиационное училище. Ещё в школе, прочитав статью первопроходца технического освоения космоса в СССР Михаила Тихонравова, Урал Закиров написал конструктору письмо. Завязалось общение. После училища и службы в авиации Закирова приняли в НИИ-4 Министерства обороны СССР, в котором работал Тихонравов. Урал Нуриевич поступил на заочное отделение МГУ им. М. В. Ломоносова, потом заочно в аспирантуру. Его приняли на работу в ОКБ-1.
К тому моменту у Сергея Королёва уже была спроектирована межконтинентальная отечественная ракета, способная защитить страну от возможного нападения. Эта ракета открыла космическую эру: на ней был запущен первый спутник. Потом запустили в космос Лайку, готовили аппарат для запуска человека. С Королёвым он познакомился уже после полёта Гагарина. Инженеры проектного отдела потянулись в космос. С такими Королёв беседовал лично.
– Я тоже хотел в космос. Когда очередь дошла до меня, Сергей Павлович поинтересовался, зачем мне полёты, – вспоминает Урал Нуриевич. – Я ответил, что есть желание испытывать новую технику и изучать космическое пространство. Королёв сказал: «Молодец, настойчивый!»
Королёв любил инженеров и испытателей честных и грамотных, не любил халтуру и бездельников. Его строгость всегда была разумной. Спустя некоторое время Урал Закиров и его коллега пришли к руководителю ОКБ-1 вновь с просьбой о включении в отряд. В ту встречу Королёв вдруг вспомнил, как хорошо принимали его и космонавта Николаева в Чувашии. Наверное, потому, что ТАССР и Чувашская АССР – соседи. Напоследок он сказал: «Кораблей на всех не хватит… Если у вас не получится с полётом, не переживайте! Любите жизнь! Любите женщин!»
– Уже после его смерти мы готовились к старту лунной ракеты. В день пуска заместитель Королёва Евгений Васильевич Шабаров приказал мне зайти в кабинет Королёва, сесть в его кресло и слушать по его личному телефону старт. Что я и сделал, доложив потом в ЦК и Шабарову результат, – рассказывает Урал Закиров.
В космический отряд попасть ему так и не удалось из-за зрения, которое не дотягивало до единицы. К тому времени он уже участвовал в проектах советской лунной программы – для этого нужен был принципиально новый, по сравнению с «Востоками», корабль. Проект Королёва и Тихонравова по созданию ТМК, тяжёлого межпланетного корабля для полёта экспедиции на Марс, оставался заделом на будущее. Разочарование от неудачи с полётами оказалось слабее стремления быть на космической передовой.
ПОТЕРЯ ОРИЕНТИРА
– Освоение космоса требует жертв, мужественности, преодоления. Таково его свойство, – говорит Урал Нуриевич. Он стал свидетелем нескольких трагедий, произошедших при запусках космических аппаратов, в том числе первой гибели человека в космосе.
С космонавтом Владимиром Комаровым Урал Закиров был знаком с момента дежурства во время полёта Белки и Стрелки в 1960 году. В 1967-м Закиров участвовал в подготовке запуска «Союза-1», который должен был пилотировать Комаров. Ночью 23 апреля 1967 года Урала Нуриевича разбудил заместитель Королёва, сказал, что нужно прийти в приёмную. Закирову сообщили: у Комарова одна из батарей не раскрылась, отказала ориентация на Солнце, он вращается. Нужно было оценить, на сколько хватит электричества, когда запускать двигатель на спуск.
– Я рассчитал, получилось – в 4–5 утра. Как я понимаю, мою цифру проверяли в другом НИИ и утвердили. Я отправился домой. Утром пришёл на работу и мне сказали, что Комаров погиб – не раскрылся основной парашют, – говорит мой собеседник…
Среди проектов, участником которых становился Урал Закиров, были и несбывшиеся.
Так, в 60-е в ОКБ-1 он работал над системой создания искусственной гравитации на корабле «Восход», основанной на раскручивании космического аппарата с помощью специального троса, связанного с последней ступенью корабля. В дальнейшем система могла сыграть ключевую роль в обеспечении близкой к земной силы тяготения, необходимой при длительных космических перелётах. Но в 1966 году проект свернули. В марте того же года американцы опробовали аналогичную нашей систему искусственной гравитации на своём «Джемини».
– Пребывание в невесомости ведёт к изменениям в человеческом организме, порой необратимым. Поэтому освоение космоса рано или поздно потребует искусственной гравитации, – говорит учёный. – Я убеждён, что нашу систему необходимо доработать. Кроме того, нужно думать о том, какой аппарат придёт на смену МКС, когда его ресурс будет исчерпан, а также о создании многоразовых космических систем.
Недавние труды Урала Закирова посвящены физике скоростных ракет, могущих достичь тел солнечной системы за более короткое время (например, Марса не за 200 суток, а за неделю). Ему бы хотелось услышать новость о том, что кто-то создал термоядерный двигатель для путешествий по Солнечной системе.
У БОГА – ЖЕНСКОЕ ЛИЦО
Мой собеседник просит при публикации максимально точно придерживаться его слов – размышлять публично на некоторые темы он всё ещё не имеет права. Я спрашиваю его, верит ли он в существование внеземных цивилизаций.
– Сообщения о появлении НЛО нужно тщательно проверять. Звучит смешно, но часто подобные эффекты создаёт разнообразный космический мусор. Однако мы, конечно же, далеко не всё знаем об окружающем мире, – говорит Урал Нуриевич.
Вот уже шесть лет он занимается исследованиями в области теоретической физики. Тема, которая волнует его больше всего, – так называемая тёмная энергия. Она составляет три четверти Вселенной, при этом природа её возникновения пока поддаётся лишь теоретическим исследованиям. Она создаёт антигравитацию и расширяет Вселенную. В этом году Урал Закиров опубликовал очередную работу, связанную с этой проблемой. Изучением тёмной энергии сейчас занимаются многие отечественные и зарубежные учёные.
В альбоме учёного есть рисунок Алексея Леонова – на фоне восходящего солнца в космос с Земли взмывает ракета. «Желаю приложить руку к этой фантастике!» – подписал картинку автор. Это пожелание продолжает сбываться, в прямом и переносном смысле. Сюжет упомянутой в начале книги Урала Нуриева (помимо прочего – глубокого философского рассуждения о природе человека, Вселенной, жизни) рассказывает о том, как люди всё-таки обнаружили в космосе разум, похожий на их собственный, и встреча эта прошла в позитивном ключе.
– Вселенная удивительно красива и динамична, она полна миллионами звёзд, пыли, пустоты, света и волн. Мне она очень нравится, – говорит учёный.
Напоследок спрашиваю, что он думает о легенде, приписывающей Юрию Гагарину слова о том, что в космосе он не встретил Бога.
– Я считаю, что Бог есть и живёт в душе каждого человека. Я почему-то вижу Бога с женским лицом, – отвечает Урал Закиров.
Ксения Сёмина
Фото: Александр Ефремов
ЗНАКИ ВЕЧНОСТИ
– Я всегда старался что-то сохранить на память о наших проектах. Время быстро летит, ничего не остаётся, – говорит Урал Нуриевич. Свидетель шести десятилетий его работы, посвящённой космосу, – толстый альбом, в котором хранятся фотографии, записки, пригласительные билеты, автографы, даже частицы космических аппаратов.
Журналистов, как правило, в альбоме интересуют два раритета: автограф Юрия Гагарина и фрагмент обшивки его «Востока-1». С первым космонавтом Уралу Закирову довелось общаться несколько раз. Впервые Гагарин и Закиров встретились в марте 1961 года. Урал Нуриевич работал инженером в ОКБ-1, которое возглавлял Сергей Королёв.
Кандидаты на первый полёт пришли в отдел в ожидании встречи с Сергеем Павловичем. За стол Урала Закирова сел молоденький офицер – Гагарин.
– Я уже знал, что его ждёт, и решил с ним завести разговор. О недавней трагедии с кандидатом Бондаренко, погибшим при пожаре в сурдобарокамере. Я спросил Юру, не виноваты ли врачи. Он сказал: нет. Я спросил о его личной готовности к полёту. «Готов выполнить задание страны!» – гордо ответил Гагарин.
После приземления его снова привезли в ОКБ. Все кинулись брать автограф, Уралу Нуриевичу тоже повезло заполучить росчерк космического пионера. Позднее коллекция моего собеседника пополнилась кусочком изоляции «Востока-1».
Следующая встреча с Гагариным произошла в приёмной знаменитого хирурга Александра Вишневского, к которому космонавт привёл на приём свою маму, Анну Тимофеевну. Потом в 1967 году – на Байконуре, где Урал Закиров участвовал в подготовке аппарата на космодроме для запуска в сторону Луны. По просьбе помощника Главнокомандующего ВВС по подготовке и обеспечению космических полётов Николая Каманина Закиров прочитал космонавтам лекцию. Юрий Гагарин на ней тоже присутствовал, вёл запись в своём узком блокноте. Потом космонавт и инженер встречались по работе в Центре управления в Евпатории. В последний раз – там же. Друзья-космонавты отмечали день рождения Гагарина.
– Он был образцом дисциплины, после празднования пришёл на работу. Я подарил ему знаки вечности – кусочки ископаемого дерева, найденные мною у домика Королёва на Байконуре. Юра положил их в карман и обнял меня. Я пожелал ему первым сесть на Марс. Потом настал тот страшный день, когда Гагарин погиб, – вспоминает учёный. – На мой вопрос о причине аварии член государственной комиссии по расследованию авиакатастрофы, лётчик Сергей Анохин ответил кратко: «Потеря пространственной ориентировки». Я ощутил огромную пустоту... Как бы в память о погибших Владимире Комарове и Юрии Гагарине мы осуществили в 1968 году старт нашего аппарата, который впервые облетел Луну и возвратился на Землю.
Наш собеседник подарил журналу собственную книгу – «Записки межзвёздного путешественника». Дарственная надпись гласит: «Стремитесь познать для себя новое!»
«КОРАБЛЕЙ НА ВСЕХ НЕ ХВАТИТ…»
«Желаю побывать там!» – так фотографию Луны для Урала Закирова подписал космонавт Валерий Кубасов. Желание летать сопровождает нашего героя всю жизнь. Началось всё с детства в родных Базарных Матаках. Как-то отец Урала договорился с пилотом кукурузника, который разрешил ему вместе с сыном «прокатиться» во второй кабине. Мечта о полёте навсегда поселилась в сердце будущего учёного. Он окончил казанскую школу №19, Рижское высшее инженерно-авиационное училище. Ещё в школе, прочитав статью первопроходца технического освоения космоса в СССР Михаила Тихонравова, Урал Закиров написал конструктору письмо. Завязалось общение. После училища и службы в авиации Закирова приняли в НИИ-4 Министерства обороны СССР, в котором работал Тихонравов. Урал Нуриевич поступил на заочное отделение МГУ им. М. В. Ломоносова, потом заочно в аспирантуру. Его приняли на работу в ОКБ-1.
К тому моменту у Сергея Королёва уже была спроектирована межконтинентальная отечественная ракета, способная защитить страну от возможного нападения. Эта ракета открыла космическую эру: на ней был запущен первый спутник. Потом запустили в космос Лайку, готовили аппарат для запуска человека. С Королёвым он познакомился уже после полёта Гагарина. Инженеры проектного отдела потянулись в космос. С такими Королёв беседовал лично.
– Я тоже хотел в космос. Когда очередь дошла до меня, Сергей Павлович поинтересовался, зачем мне полёты, – вспоминает Урал Нуриевич. – Я ответил, что есть желание испытывать новую технику и изучать космическое пространство. Королёв сказал: «Молодец, настойчивый!»
Королёв любил инженеров и испытателей честных и грамотных, не любил халтуру и бездельников. Его строгость всегда была разумной. Спустя некоторое время Урал Закиров и его коллега пришли к руководителю ОКБ-1 вновь с просьбой о включении в отряд. В ту встречу Королёв вдруг вспомнил, как хорошо принимали его и космонавта Николаева в Чувашии. Наверное, потому, что ТАССР и Чувашская АССР – соседи. Напоследок он сказал: «Кораблей на всех не хватит… Если у вас не получится с полётом, не переживайте! Любите жизнь! Любите женщин!»
– Уже после его смерти мы готовились к старту лунной ракеты. В день пуска заместитель Королёва Евгений Васильевич Шабаров приказал мне зайти в кабинет Королёва, сесть в его кресло и слушать по его личному телефону старт. Что я и сделал, доложив потом в ЦК и Шабарову результат, – рассказывает Урал Закиров.
В космический отряд попасть ему так и не удалось из-за зрения, которое не дотягивало до единицы. К тому времени он уже участвовал в проектах советской лунной программы – для этого нужен был принципиально новый, по сравнению с «Востоками», корабль. Проект Королёва и Тихонравова по созданию ТМК, тяжёлого межпланетного корабля для полёта экспедиции на Марс, оставался заделом на будущее. Разочарование от неудачи с полётами оказалось слабее стремления быть на космической передовой.
ПОТЕРЯ ОРИЕНТИРА
– Освоение космоса требует жертв, мужественности, преодоления. Таково его свойство, – говорит Урал Нуриевич. Он стал свидетелем нескольких трагедий, произошедших при запусках космических аппаратов, в том числе первой гибели человека в космосе.
С космонавтом Владимиром Комаровым Урал Закиров был знаком с момента дежурства во время полёта Белки и Стрелки в 1960 году. В 1967-м Закиров участвовал в подготовке запуска «Союза-1», который должен был пилотировать Комаров. Ночью 23 апреля 1967 года Урала Нуриевича разбудил заместитель Королёва, сказал, что нужно прийти в приёмную. Закирову сообщили: у Комарова одна из батарей не раскрылась, отказала ориентация на Солнце, он вращается. Нужно было оценить, на сколько хватит электричества, когда запускать двигатель на спуск.
– Я рассчитал, получилось – в 4–5 утра. Как я понимаю, мою цифру проверяли в другом НИИ и утвердили. Я отправился домой. Утром пришёл на работу и мне сказали, что Комаров погиб – не раскрылся основной парашют, – говорит мой собеседник…
Среди проектов, участником которых становился Урал Закиров, были и несбывшиеся.
Так, в 60-е в ОКБ-1 он работал над системой создания искусственной гравитации на корабле «Восход», основанной на раскручивании космического аппарата с помощью специального троса, связанного с последней ступенью корабля. В дальнейшем система могла сыграть ключевую роль в обеспечении близкой к земной силы тяготения, необходимой при длительных космических перелётах. Но в 1966 году проект свернули. В марте того же года американцы опробовали аналогичную нашей систему искусственной гравитации на своём «Джемини».
– Пребывание в невесомости ведёт к изменениям в человеческом организме, порой необратимым. Поэтому освоение космоса рано или поздно потребует искусственной гравитации, – говорит учёный. – Я убеждён, что нашу систему необходимо доработать. Кроме того, нужно думать о том, какой аппарат придёт на смену МКС, когда его ресурс будет исчерпан, а также о создании многоразовых космических систем.
Недавние труды Урала Закирова посвящены физике скоростных ракет, могущих достичь тел солнечной системы за более короткое время (например, Марса не за 200 суток, а за неделю). Ему бы хотелось услышать новость о том, что кто-то создал термоядерный двигатель для путешествий по Солнечной системе.
У БОГА – ЖЕНСКОЕ ЛИЦО
Мой собеседник просит при публикации максимально точно придерживаться его слов – размышлять публично на некоторые темы он всё ещё не имеет права. Я спрашиваю его, верит ли он в существование внеземных цивилизаций.
– Сообщения о появлении НЛО нужно тщательно проверять. Звучит смешно, но часто подобные эффекты создаёт разнообразный космический мусор. Однако мы, конечно же, далеко не всё знаем об окружающем мире, – говорит Урал Нуриевич.
Вот уже шесть лет он занимается исследованиями в области теоретической физики. Тема, которая волнует его больше всего, – так называемая тёмная энергия. Она составляет три четверти Вселенной, при этом природа её возникновения пока поддаётся лишь теоретическим исследованиям. Она создаёт антигравитацию и расширяет Вселенную. В этом году Урал Закиров опубликовал очередную работу, связанную с этой проблемой. Изучением тёмной энергии сейчас занимаются многие отечественные и зарубежные учёные.
В альбоме учёного есть рисунок Алексея Леонова – на фоне восходящего солнца в космос с Земли взмывает ракета. «Желаю приложить руку к этой фантастике!» – подписал картинку автор. Это пожелание продолжает сбываться, в прямом и переносном смысле. Сюжет упомянутой в начале книги Урала Нуриева (помимо прочего – глубокого философского рассуждения о природе человека, Вселенной, жизни) рассказывает о том, как люди всё-таки обнаружили в космосе разум, похожий на их собственный, и встреча эта прошла в позитивном ключе.
– Вселенная удивительно красива и динамична, она полна миллионами звёзд, пыли, пустоты, света и волн. Мне она очень нравится, – говорит учёный.
Напоследок спрашиваю, что он думает о легенде, приписывающей Юрию Гагарину слова о том, что в космосе он не встретил Бога.
– Я считаю, что Бог есть и живёт в душе каждого человека. Я почему-то вижу Бога с женским лицом, – отвечает Урал Закиров.
Ксения Сёмина
Фото: Александр Ефремов
Добавить комментарий