«Я могу вам, товарищ Шаймиев, поставить тройку…»

ПЕРВАЯ УЧИТЕЛЬНИЦА

Первой учительнице Минтимера Хадиче Ахмадуллиной было 18 лет, когда она в 1944 году окончила Поисевскую среднюю школу, и её сразу назначили учительницей начальных классов в соседнюю деревню Аняк. Потом Хадичу назвали «учительницей, совершившей образовательную революцию в деревне Аняк».

«…С годами я понял, как мне и моим одноклассникам повезло, что мы встретили в самом начале своей жизни именно этого удивительно проницательного, доброго, честного человека… Сейчас она уже ушла в мир иной, но я всегда вспоминаю её с любовью и благодарностью...

Она учила нас быть настоящими, достойными людьми. Например, честно смотреть старшим в глаза, никогда никого не обманывать. Конечно, мы были для неё пластилином, может, не очень податливым, где‑то даже промёрзшим... Но к чести нашей учительницы, она находила верный подход к любому из нас и в результате сумела вылепить вполне приличных, на мой взгляд, людей».

МАТЕМАТИКА

«…Я поджидал за околицей учителя математики – он каждый день через нашу деревню проходил в свою, соседнюю. Старался поймать его. Но и он увидит меня, как я с кислой миной стою, с ноги на ногу переминаюсь, непременно подойдёт: «Ну, что у тебя, Тимер?» – так меня ещё в детстве звали. «Да вот, моё решение что‑то с ответом не сходится. Может в учебнике быть опечатка?» – «Нет, – говорит, – это, видимо, не в учебнике. Давай подумаем вместе...»

Решалась задачка. Всегда только так, не иначе. Вместе с учителем мы находили правильное решение. Зато эти знания на всю жизнь. Когда младший сын Радик оканчивал в Казани известную 131‑ю школу – она с математическим уклоном, – мы с ним частенько соревнования устраивали: разойдёмся в разные комнаты и давай: кто быстрее задачу решит. Состязались на равных...»

РУССКИЙ ЯЗЫК

«Или вот такой предмет, как русский язык.

…Ведь мы родились в татарской деревне, выросли и учились в чисто татарской среде…В быту ведь у нас никто на русском не говорил. Поэтому русский язык мы постигали только через грамматику. С одной стороны, это было здорово: даже русским ребятам могли дать фору. Но с другой стороны… практики не хватало.

Хорошо помню учительницу по русскому языку и литературе, её звали Антонина Ивановна. Наша любовь к этому педагогу, её любовь к нам и к своему предмету, конечно, очень сильно способствовали тому, чтобы мы к концу школы, пусть и с акцентом, но всё‑таки заговорили на русском. Это было огромное достижение».

ЧТЕНИЕ

«…Сестра Марзия зачитывала мне избранные места из книг прямо ночью, а родители ругали её за то, что она не только долго засиживается по вечерам, но и днём слишком увлекается чтением. Зачем так-то? И тогда она однажды за ужином пересказала содержание романа «Овод». Я следил за реакцией отца и остальных детей. Сестра умела рассказывать! Роман захватил нас всех, даже есть перестали. А сестру мою с тех пор уже не ругали за чрезмерное увлечение чтением.

…Так что чтение – страсть моя с детства. Словом, я не изменил славной татарской традиции, тонко подмеченной этнографом Карлом Фуксом ещё в позапрошлом веке. В своей книге «Казанские татары в статистическом и этнографическом отношениях» учёный отметил, что «татарин, не умеющий читать и писать, презирается своими земляками и как гражданин не пользуется уважением других...» Кому хочется быть «презираемым» и уж тем более лишиться по каким‑либо причинам уважения своих земляков?» 

ФАКУЛЬТАТИВ

В сельхозинституте был уникальный ректор – Сергей Николаевич Коньков.

«…Высокообразованный, интеллигентный и очень скромный человек. Он любил студентов, это сразу чувствовалось каждым из нас. Сам он, помимо своих бесчисленных дел и забот, вёл ещё курс по животноводству. Предмет для нас, механиков, не основной, факультативный, поэтому занятия мы могли посещать по желанию. Сдавать зачёты или экзамены по нему не требовалось. Благодаря таланту Конькова читать лекции все без исключения ходили на эти увлекательные пары. Уж очень хорошо, образно, с юмором и выдумкой он их читал. Вот мы, в основном из сельской местности ребята, нам и самим приходилось пасти овец и коров, и стричь их, и хлев чистить, но при всём этом, оказалось, очень многого мы не знали из того, что Сергей Николаевич нам рассказывал. Я, приезжая домой на каникулы, задавал вопросы своему отцу, и даже он не знал ответа! А когда я пересказывал ему лекции Конькова, то он по-детски удивлялся».

МЕХАНИКА

Занятия по деталям машин и подъёмным механизмам вёл доцент Идиатулла Ибрагимович Еникеев.

«…Он на занятиях ничего кроме мела в руках не держал, никуда не подглядывал, ни с чем не сверялся – весь сложнейший предмет знал наизусть. А там столько коэффициентов! Чтобы удержать всё в голове, нужна феноменальная память. Инженеры-машиностроители знают: есть справочник под редакцией Н. С. Ачеркана, несколько томов. Вот мы, любя, и прозвали нашего доцента Еникеева «Ачерканом». Думаю, он и этот справочник знал назубок. Как такому сдавать зачёты, экзамены? Да что там экзамены – семь потов сойдёт, пока подготовишься сдавать курсовые: расчётами и чертежами приходилось заниматься сутками. Сделаешь, наконец, понесёшь ему, а он уже издалека видит, что у тебя изображено на ватмане – такой намётанный глаз! У «Ачеркана» был знаменитый карандаш: на одном конце грифель красного цвета, на другом – синего. Повернул карандаш красным концом в твою сторону – придётся переделывать курсовую работу. Синий конец карандаша означал, что пока всё в порядке и он готов посмотреть чертёж.

Встреча с первой учительницей Хадичой Ахмадуллиной. Сентябрь 2007 г.

Сурово, конечно, но, как выяснилось со временем, весьма справедливо. К тому же наш суровый на вид педагог не имел привычки оставлять студентов в каком‑то неведении. Он терпеливо разъяснял, указывал на ошибки, помогал довести работу до положительной отметки, чтобы человек не оставался без стипендии. Только в самых крайних случаях «Ачеркан» мог сказать студенту: «Ну всё, хватит! Давай‑ка больше не мучай ни себя, ни меня – инженера из тебя точно не выйдет...» При этом он помогал незадачливому студенту перевестись куда-нибудь на агрономический или иной факультет. «Там, – утешал педагог, – не придётся так сильно страдать над чертежами и всяческими расчётами, сразу почувствуешь себя счастливым...» Вот единственное наказание, которому мог подвергнуть студента этот глубоко уважаемый нами человек».

ФИЗИКА

В особом почёте был преподаватель физики Шамуел Соломонович Маневич.

«Он был очень требовательным преподавателем, хотя по натуре и мягок. У меня с ним был один примечательный случай. Поступив в институт, я как бы вырвался на свободу. Это же не школа, где каждый день вызывают к доске; заниматься регулярно, думал я, не обязательно. Если что, можно потом наверстать. Пара месяцев пролетела, как один день. Не заметил, как подкралось время зачётов. Ну, я и направился сдавать с ходу коллоквиум, без подготовки. И первым, на кого я налетел, как на столб, и о кого вдребезги разбилась вся моя наивная самоуверенность, был Маневич. Преподаватель, выслушав мой ответ по предмету внимательно и спокойно, вдруг говорит: «Я могу вам, товарищ Шаймиев, поставить тройку. Но мне кажется, что вы могли бы учиться на пять. А вы как считаете?» Мне стало так стыдно, что я, наверное, покраснел до ушей. Он мне тройку не поставил, предложил прийти через неделю. Через неделю я действительно сдал физику на пять.

Прекрасный урок преподал мне Маневич! Не обижая, проучил так, что надолго запомнилось. С тех пор я учёбу не запускал. А заодно взял себе на заметку, как следует обращаться с людьми, когда от тебя зависит их судьба: быть доброжелательным и одновременно не давать спуску. Это поможет человеку работать, творить, зарабатывать честные деньги и быть благодарным своему наставнику-учителю-руководителю. Пожалуй, таким и должен быть тот, кому доверено руководство людьми в большом или маленьком коллективе. Такую вот сделал себе «зарубку» – на будущее».

Из книги «Минтимер Шаймиев»

(И. Цыбульский, Н. Шайдуллина.

Серия «Жизнь замечательных людей»)