ЛИЧНОСТЬ В ИСТОРИИ

ГАБДЕННАСЫР КУРСАВИ. РОДОНАЧАЛЬНИК ТАТАРСКОГО РЕЛИГИОЗНОГО РЕФОРМАТОРСТВА

Эпоха Курсави (конец XVIII – начало XIX в.) – пора экономического процветания татарской буржуазии, которая не жалела денег на укрепление устоев веры. Курсави был продуктом этой поддержки. После смерти отца его 15-летнего юношу взяла на попечение сестра Мархиба – жена Габдуллы Утямышева, купца первой гильдии и мецената из села Маскара, на чьи деньги были построены десятки мечетей. Получив первоначальное образование в  медресе, Габденнасыр Курсави продолжил учёбу в Бухаре.
В БУХАРУ, ЗА ЗНАНИЯМИ
На то были две причины. Во-первых, Туркестан, особенно Бухара, в то время давал основные доходы от торговли, поэтому татары подвергались усиленной обработке официального духовенства ханства. Цель медресе – подготовка духовной и светской элиты, владеющей арабским и фарси, мусульманским правом-шариатом и знанием местной теологической традиции. Это давало возможность получить статус мударриса – ректора в медресе. В Средней Азии основное внимание уделялось не первоисточникам (Корану и сунне), а их толкованиям в рамках существующей традиции: медресе не только воспроизводило образованную элиту, но и давало определённую трактовку ислама.
Во-вторых, у татар в то время не было ни одного медресе высшего типа, сравнимого со среднеазиатским.
К тому же в Средней Азии сохранялись суфийские тарикаты – ордена, веками передававшие знания интеллектуальной элиты. Даже в атмосфере жёсткого подчинения государству и духовенству суфии оставались духовно свободными. Курсави начал обучение у шейха тариката Накшбандийа-муджаддидийа Ниязкули ат-Туркмани, который как высокий духовный авторитет-халифа обладал немалым влиянием даже на армию.
ВОЗМУТИТЕЛЬ СПОКОЙСТВИЯ
По возвращении на родину Габденнасыр хазрат с помощью Габдуллы Утямышева создал медресе в деревне Верхняя Курса (ныне Арский район Татарстана), у него появились ученики. Однако улем стремился обсудить свои взгляды в учёной среде и вновь отправился в Бухару. Курсави призвал духовенство опираться на основные источники мусульманского права: Коран, сунну, иджму (единодушное согласие общины), киясе (суждение по аналогии). Вместе с тем он понимал, что мир изменился. Вывод: если нельзя найти правовые решения в прошлом, то нужно их находить на основании иджтихада, то есть выносить самостоятельные решения.
Отход от традиции первых веков ислама во многом определялся тем, что эмиры Бухары уже давно не соответствовали облику правителя, данному в Коране. Бухарские муллы утверждали божественную природу эмирской власти и отрицали, что окружающий мир требует изменений. Народ роптал и нищал, средневековая экономика терпела крах, в судах правили авторитет денег и власти. Бухара превратилась в разменную карту в игре России и Британии, а улемы и эмир продолжали восхвалять свою власть как самую справедливую и Богом избранную.
В Бухаре всегда имелись люди, выступавшие за возвращение к творческому духу первых веков ислама. Но двойной эффект щедрого вознаграждения и жестоких репрессий закрывал рты недовольным. Возмутителем спокойствия выступил пришелец с севера Габденнасыр Курсави. Он быстро прославился как блестящий полемист и знаток исламской догматики.
РАСПЛАТА ЗА СВОБОДОМЫСЛИЕ
Ответ последовал незамедлительно. Эмир Хайдар при поддержке семи муфтиев и семи казыев-судей вынес фетву, то есть акт мусульманского права, против Курсави. Ему пригрозили смертной казнью, его книги были объявлены вне закона и сожжены… В ответ Ниязкули ат-Туркмани пригрозил эмиру поднять на восстание население Бухары. Позднее в глазах татарских учёных пример Курсави всегда являлся уроком, показывающим преимущества для свободомыслия российского религиозного устройства перед огосударствленным статусом духовенства в мусульманских государствах. В отличие от Бухары, не обеспеченная финансово и не подкреплённая карательными мерами российская система действовала гораздо мягче.
Курсави покинул Бухару и вернулся в своё медресе. Его духовный ученик Шигабутдин Марджани позднее писал, что Курсави «силой своего ума открыл волшебный замок хранилища Просвещения, взял оттуда науки, вырастил перед народом драгоценные цветы и раздал их народу». Марджани особо подчёркивал, что Курсави писал свои произведения на  татарском языке и учил на нём детей.
Но бухарские судьи о Курсави не забыли. Трое муфтиев направили письмо к муллам Казани и Каргалы, где извещали, что он провозглашён «муртадом», то есть вероотступником. Большинство современников не восприняли идеи Курсави, боялись его таланта полемиста и острого языка. Когда он приходил на встречи казанского духовенства, другие муллы спешили их покинуть.
СМЕРТЬ НА ЧУЖБИНЕ
В эпоху Курсави у татар ещё не существовало интеллектуальной атмосферы, благоприятной для богословских дискуссий. Баи, чья торговля теснейшим образом была связана со среднеазиатскими рынками, также сторонились человека, проклятого бухарскими властями.
Однако за призывами Курсави стояло не только богословие, но и его знание силы российского оружия, мощи российской экономики, наступательного потенциала Русского государства. Он считал, что ценности ислама удастся сохранить только тогда, когда каждый мусульманин будет самостоятельно понимать суть Божьего Слова. Курсави призывал к самостоятельному толкованию Корана, отказу от устаревших мнений богословов. Параллельно улем начал создавать первый комментарий к Корану – тафсир на татарском языке (известен как Тафсир Ногмани).
Бухарские враги достали Курсави и на родине. Мулла деревни Ура в Заказанье Фатхулла бине Хусаин направил донос муфтию Мухаммеджану бине Хусаину, в котором обвинял Курсави в безверии, в преподавании ученикам и проповедях без соответствующего разрешения властей.
Приговорённый в Бухаре к смертной казни, вынужденный из‑за доносов покинуть медресе в родной деревне, Курсави отправился с группой учеников в хадж в поисках земли обетованной для проповеди своих взглядов и умер от чумы в Стамбуле. Курсави ушёл, но остались его идеи.
ИДЕИ НЕ УМИРАЮТ
Через 30 лет после его смерти другой великий реформатор Шигабутдин Марджани тайно достанет в Бухаре экземпляр книги Курсави и станет его единомышленником. Марджани также будут называть вероотступником. Но железная поступь российских войск по улицам Бухары, экономический кризис в татарском мире и начало новой волны ассимиляции татар заставят мыслящих людей воспринять идеи Курсави. Марджани первым провозгласит Курсави родоначальником движения обновления в татарском мире.
В начале прошлого века казый Оренбургского духовного собрания Риза Фахретдин начнёт биографию Курсави словами: «Его смерть была потерей не только для мусульман Казани и Булгара, но и потерей великого улема (учёного) для всего мусульманского мира». Для Ризы‑казыя улемы сохраняют своё бессмертие благодаря своим трудам и делам, и к таким бессмертным принадлежит и Курсави. Фахретдин говорит, что иджтихадом занимались лучшие люди во все века и он является лучшим методом для победы разума.
Главный урок Курсави: нельзя превращать человека в бесправное тупое животное, слепо выполняющее распоряжения властей. Если человек бесправен, если отрицается его право на мысль, то такое государство обречено на поражение. У татар же человеком, провозгласившим принцип свободы совести, был Габденнасыр Курсави...
Айдар Хабутдинов
Фото: ru.wikipedia.org