«Вишнёвые сады» казанских дворян

В Казанской губернии дворяне занимались не только тем, что посещали присутственные места (городскую думу, земское собрание), где решали «судьбу губернии». Они занимались коневодством, строили кирпичные и винодельческие заводы. А ещё разводили роскошные плодоносящие сады, которые умудрились пережить все исторические лихолетья и погибнуть-таки в XXI веке.

КОННОЗАВОДЧИКИ НА УДАЛЁНКЕ

Вполне естественно, что в Казанской губернии разведением лошадей занимались с особым интересом и пристрастием. И не только потому, что у многих народов Среднего Поволжья и Приуралья коневодство было чуть ли не главным направлением в экономике, так как позволяло решить многие продовольственные проблемы, закрывались вопросы по обеспечению народа мясом и молоком (кумысом). В Казанской губернии разводили породистых лошадей для верховой и упряжной езды.

Так, Лаишевский уезд славился лошадьми, выращенными на заводах дворян Горского и Толстого, князь Дмитрий Нарышкин осваивал коневодство в Свияжском уезде. Но самыми крупными коннозаводчиками Казанской губернии были представители славного дворянского рода – Молоствовы из Спасского уезда.

На излёте XIX века в Казанской губернии насчитывалось по пять конных заводов в Казанском и Лаишевском уездах, по одному – в Мамадышском и Чистопольском уездах.

Однако владельцы некоторых из них ни в Казани, ни в губернских уездах, как правило, не проживали, а вели, как сказали бы сегодня, свой бизнес дистанционно.

Та же Александра Стрекалова, владелица конезавода в Чистопольском уезде, в Казанской губернии не была ни разу. А сам завод ей достался в качестве подарка: её свёкор, Степан Стрекалов, в 1831 году был назначен казанским губернатором, ну и помог невестке приобрести статус коннозаводчицы. Хотя княгиня Стрекалова предпочитала вести совсем иной образ жизни – балы, выставки, путешествия. И лишь во второй половине жизни её увлекла благотворительность, что тоже к коневодству не имело никакого отношения.

Классическим повесой оказался ещё один коннозаводчик Казанской губернии – родной брат великого Льва Толстого – Сергей. Ему принадлежал завод в Лаишевском уезде. Однако лаишевские кони ни разу не видели своего владельца, так как Сергею Николаевичу Толстому было совсем не до них.

Он был очень одарённым от природы человеком. С малых лет граф Толстой легко осваивал и математику, и гуманитарные предметы, прекрасно рисовал и музицировал – словом, всё, за что ни брался Серёжа Толстой, давалось ему сверхлегко. Исследователи графской фамилии уверены, что в любой из областей он мог сделать прекрасную карьеру. Но с самого раннего возраста мальчик был чрезмерно избалован родственниками.

Так, в 17 лет Сергей легко поступил в Казанский императорский университет, но не доучившись, решил отправиться в армию. Потом были славные военные походы и женитьба на цыганке из табора, повергшая весь высший свет в некоторый шок: мезальянс был настолько очевидным, что черноокую мадам Толстую долгое время не пускали в приличные дома.

Молодые поселились в своём имении в Тульской области, где Толстой тоже организовал конезавод. Но и там, как и в казанском Лаишеве, заниматься производством ему было скучно и грустно. К тому же у него появилась новая 16-летняя возлюбленная – Танечка Берс…

Дела на конезаводах графа Толстого вели нанятые управляющие, которые с переменным спехом умудрялись держать дело на плаву. А сам Сергей Толстой с большой любовью предавался истинной дворянской страсти – охоте.

Тем не менее «толстовские» лошади успешно обеспечивали нужды государства: их в большом количестве передавали в армию в качестве тягловой силы и потенциального запаса продовольствия. В самом уезде и даже губернии лаишевские кони также пользовались спросом: Казань активно развивалась и гужевой транспорт требовался в большом количестве.

Так в историю России он вошёл как брат того самого Толстого, а в историю Татарстана – как коннозаводчик.

Александра Стрекалова, владелица конезавода в Чистопольском уезде.

В историю России Сергей Толстой вошёл как брат того самого Толстого, а в историю Татарстана – как коннозаводчик.

СЕЛО БУДУЩЕГО ИЗ ВЕКА КНЯЗЯ ГАГАРИНА

В конце 1680‑х славное село Теньки и несколько близлежащих деревень были пожалованы князю Кириллу Нарышкину. Досталось ему село от родственницы, матери Петра I, которая, будучи в девичестве Нарышкиной, щедро одаривала родню землями.

Нарышкины построили в селе Троицкую церковь, причём не деревянную, как делалось почти по всей Руси в те времена, а из кирпича и камня.

Через пару веков, в 1852 году, поместье перешло во владение к другому князю – Сергею Гагарину, сразу отстроившему себе трёхэтажную усадьбу: здание было белым, а вся приусадебная территория была обнесена белым же каменным забором.

Замок-усадьба князя С. С. Гагарина в Теньках.

В архивных документах значится, что усадьба была выстроена довольно скромно, без архитектурных излишеств.

Зато возле дома теньковские крестьяне впервые увидели чудо расчудесное – фонтан!

Но не только фонтаном славилось имение. Именно в «гагаринский» период село бурно развивалось: теньковцы активно занимались земледелием и скотоводством, разводили сады, строили мельницы. А ещё как‑то быстро завоевали авторитет в Поволжье в качестве отличных кузнецов, плотников, столяров и бондарей, портных, красильных, портняжных дел мастеров.

Теньки и его обитатели зажили сытно и стабильно, с любовью всегда вспоминали свои «гагаринские годы».

Сам князь чаще жил в Казани, теньковским «Белым домом» руководил управляющий из поволжских немцев, который занимался ведением хозяйских аграрных дел.

После смерти князя Гагарина за селом приглядывал его сын, и в Теньках были построены земская школа, церковно-приходская и второклассная школы, земская больница, аптека. Также были открыты 8 кузниц, 11 водяных мельниц, 3 мануфактурных магазина, аптека, 12 постоялых дворов, 3 чайные, казённая винная и 25 мелочных лавок, пароходная и лесная пристани, базар по субботам.

Словом, до прихода советской власти село было процветающим и даже зажиточным.

ВИНОКУРЕННЫЙ ЗАВОД И КУРОРТНАЯ ЗОНА МАРКИЗА ПАУЛУЧЧИ

В 1767 году императрица Екатерина II жалует земли в Казанской губернии некоему маркизу Паулуччи. Вплоть до отмены крепостного права маркизу принадлежало большое количество сёл и заводов на территории современного Татарстана.

В книге «Верхний Услон – край родной, любимый» читаем, что в 1869 году Александр-Николай Филиппович Паулуччи и двое его сыновей стали обладателями Свияжского имения (более шести тысяч десятин земли) и получателями крестьянских платежей сразу с нескольких сёл: Шеланга, Гребени, Ташевка, Матюшино.

Но, как утверждает тот же источник, на самом деле всем этим богатством в Казанской губернии владела жена главы семьи – маркиза Елизавета Михайловна Паулуччи. В девичестве Мартынова.

Завладев имением в Свияжском уезде, маркиза рьяно взялась его осваивать. В 1891 году в Гребенях Елизавета Паулуччи построила винокуренный и ректификационный (производство спирта) завод – Гребеневский №1. Завод расположился под высокими холмами по правому берегу речки Гребёнки, в двух километрах от самой деревни, потому и получил такое название. Завод был оснащён современным для того времени оборудованием, имел два двигателя – паровой и нефтяной, там работало 40 человек, которые выпускали 100 тысяч вёдер ректификационного спирта, отмечается в издании «Фабрично-заводские предприятия Российской империи» под редакцией Ф. А. Шобера.

Место для винокурения маркиза Паулуччи выбрала отнюдь не случайно: продукция делалась на ключевой воде. И речь здесь не об экологичности компонента (об этом тогда даже не задумывались), а о том, что эту воду пользовали бесплатно, без энергозатрат. Ну и да, она соответствовала по жёсткости техническим параметрам для производства спирта. «Ключевая вода на завод поступала по керамическим трубам, которые были заменены в советское время металлическими, из специального источника, находившегося в лесочке за оврагом. Источник до настоящего времени действующий и устроен следующим образом: забетонированный колодец, в который впадают пять подземных ручейков, затем из него по трубопроводу вода самотёком идёт на предприятие» («Волжская новь», 2016 г.).

Кстати, предприимчивая маркиза была и сверхсамостоятельна в принятии тех или иных решений. Например, она не посчитала нужным спрашивать разрешения на строительные работы, кои полагалось запрашивать у губернатора. Но дамочке простили своеволие, оценив её бизнес-хватку.

С именем Паулуччи связан ещё один природный объект, который известен и сегодня – остров Маркиз.

В своё время этот остров был очень большим – начинался у Верхнего Услона и тянулся до Свияжска. И представлял собой практически готовую курортную зону, так как был покрыт богатыми на всякое зверьё лесами, были там озёра и луга, и, самое главное, остров Маркиз имел готовые чистые пляжи из кварцевого песка.

У семейства Паулуччи были свои курортные виды на остров – они хотели превратить его в дачный посёлок, домики в котором сдавались бы на лето в аренду состоятельным казанцам.

Но не случилось – революция не дала осуществиться задуманному.

Много позже, в 1956 году, Куйбышевское водохранилище поглотило практически полностью остров Маркиз.

В 1891 году в Гребенях Елизавета Паулуччи построила винокуренный и ректификационный (производство спирта) завод – Гребеневский №1. 

ТЕХНИЧЕСКИЕ ПРИБАМБАСЫ КУПЦА ЖУРАВЛЁВА

Село Усады Высокогорского района Татарстана расцвело в своё время не благодаря, а вопреки своим хозяевам. А их у села было немало. Но только один сумел превратить унылую деревушку в процветающие Нью-Васюки. И этот «один» был совсем не дворянин.

Но само село стало известно много раньше благодаря Василию Тютчеву – однофамильцу известного поэта. Он, получив село в наследство, построил в 1790 году церковь, часовня которой сохранилась до наших дней.

Тютчев не увлекался загородной жизнью, тем более его вовсе не интересовали аграрные работы. А потому он быстренько перепродал Усады князю Ширинскому-Шихматову. Тот любил чтение и село приобрёл из‑за романтических порывов: мечтал тихими сельскими вечерами читать книги у камелька, в тишине и покое. Но романтика ему быстро надоела, и Ширинский-Шихматов сбежал от сельской идиллии, перепродав имение тому самому купцу Журавлёву.

А купец на то и купец, что предпринимательская жилка в нём живее всех остальных жилок – взял и развернул в Усадах (и ещё в двух своих деревушках, примыкавших к Усадам) чуть ли не агропромкомплекс, где и коней разводили, и хлеб пекли, и сыр с маслом делали, и даже орудия для сельхозпроизводства изготавливали самостоятельно.

Журавлёв был одним из тех, кто все современные технические прибамбасы тут же применял на практике. Он отгрохал в Усадах оранжерею с редкими для Поволжья растениями, на которые приезжали посмотреть помещики и даже большие городские чины, одним из первых приобрёл автомобиль и телефон (в архивах даже его номер сохранился – 2-14). А ещё построил в селе ночлежку, для своих работников открыл больницу, устраивал бесплатные обеды.

В общем, показал купец дворянам, кто в деревне хозяин. Но так было повсеместно: очень часто дворянские усадьбы переходили в руки ловких предприимчивых купцов. И практически в каждой дворянской семье был свой «вишнёвый сад» – помните мораль пьесы Чехова? Нужно не только красиво говорить, но и красиво поступать. Лишь честный труд придаёт смысл человеческой жизни. Кажется, как‑то так.

Елена Новикова 

Фото: pastvu.com, protatarstan.ru, ru.wikipedia.org, ulpressa.ru, tolstoy.ru, kamskoe-ustye.tatarstan.ru, tatmetropolia.ru, daybyday.tatar, kazan-journal.ru, tatar-inform.ru