Гостья из будущего

Заснеженное поле, лесок. В отдалении – заснувшая до весны река. И вдруг эти монстры, впившиеся в грунт своими стальными хоботами-щупальцами… Неземной пейзаж, заставляющих вспомнить про другие галактики. Хотя пришельцы тут ни при чём. Это наша планета. Татарстан. Ашальчинское месторождение сверхвязкой нефти.
Месторождение – вот оно, под ногами. Почти. До нефтяного «пирога», уходящего на километры в глубину, наверное, как до смотровой площад­ки дубайского небоскрёба «Бурдж-Халифа», – метров сто двадцать. Только вот лифта под землю ещё не придумали, да и задача у нас обратного свойства – поднять нефть на поверхность. Та ещё задача – сверхвязкая нефть совсем не то, что её обычная тёзка. Там, на глубине, упокоился гу­стой и тягучий пласт толщиной с приличную восьмиэтажку. Пребывает в безмятежном безде­лье, поскольку обычными насосами по обычной скважине, как обычную жидкую нефть, его на свет божий не извлечёшь. Нужны совсем другие тех­нологии и совсем другие затраты.

А чего, спрашивается, огород городить? Есть Ромашкинское, есть сотни других разведанных и дающих миллионы тонн нефти месторожде­ний… Всё так и не так. И Ромашкинское, и боль­шинство других, как ни печально, вчерашний, сегодняшний и лишь на ближайшие десятиле­тия – завтрашний день. Месторождения выра­батываются и стареют. Запасы нефти на планете сокращаются быстрее, чем растёт её потребление. Притом что совсем рядом, под ногами, запасы «другой», сверхвязкой нефти, потенциал которых поражает воображение.
Только в Татарстане ресурсы сверхвязкой, по разным оценкам, составляют от полутора до семи миллиардов тонн. Много это или мало? Если помните, за 75 лет разработки традиционных месторождений в республике добыто чуть больше трёх миллиардов тонн углеводородного сырья. Делайте выводы.
Месторождения сверхвязкой нефти не склон­ные к преувеличениям учёные называют мировым запасом энергетического сырья нашей планеты. Ашальчинское – сравнительно небольшое, сво­его рода испытательный полигон, на котором к стратегическим кладовым нашего счастливого завтра рискнули подобрать ключи.
РУССКАЯ БАНЯ В ГЛУБОКОМ ПОДЗЕМЕЛЬЕ
Стальные стержни-щупальца, вносящие косми­ческие детали в земной пейзаж, – на самом деле переплетения трубопроводов, устремившихся в землю не вертикально, как на обычных сква­жинах, а под какими-то немыслимыми углами. Эти «щупальца» – одна из подсказок для тех, кто пытается разгадать, каким образом вязкую, как застывший мёд, нефть здесь умудряются поднимать на поверхность.
– Бурится одна горизонтальная скважина с вы­ходом на поверхность, параллельно под ней – другая. В первую – ту, что сверху, – подаётся
горячий пар. Пар разогревает сверхвязкую нефть до жидкого состояния, и тогда её можно транспортировать на поверхность – по второй скважине. В принципе, всё просто, – популярно объяснил журналистам схему добычи Шафагат Тахаутдинов, в ту пору генеральный директор «Татнефти», тактично опуская специфические технологические подробности. Было это 10 лет назад, когда опытно-промышленная эксплуата­ция только-только стала приносить результаты.
Насколько сложной для нефтяников оказа­лась упомянутая простота, объясняют детали. Как выяснилось, принцип добычи сверхвязкой наши приметили в далёкой Канаде, где к этому приступили ещё раньше. Но у татарстанцев, в от­личие от канадцев, не было ни опыта, ни техно­логии, ни подходящего оборудования.
Легко сказать – пробурить горизонтальную скважину! Такую, чтобы она дошла до продук­тивного горизонта, прошла вдоль него, а потом через 100–120 метров вынырнула наружу… Ничего подобного ни в Татарстане, ни вообще в России никто в ту пору не делал. А зарубежные коллеги? Понятно, что раскрывать свои секреты они совсем не горели желанием.
Неизведанное пугает. И манит. Когда в 2006 году на Ашальчинском месторождении реши­лись на эксперимент и взялись бурить первую
скважину, сторонние наблюдатели чуть ли не в один голос предрекали энтузиастам неудачу.
«Все говорили, что это невозможно, – расска­зывал репортёрам Роберт Ахмадуллин, первый заместитель начальника управления по добыче сверхвязкой нефти ПАО «Татнефть». – Но на­шёлся один человек, который сказал: «Пробурим всё равно!»
Этим упрямцем был заместитель генерально­го директора по бурению Михаил Студенский. И прав оказался именно он, хотя первую гори­зонтальную скважину бурили ровно столько, сколько понадобилось героям Жюля Верна, чтобы совершить кругосветное путешествие.
Первая скважина, первая пара скважин, первая закачка пара… Каждый этап будущей технологиче­ской цепочки был настоящим прорывом. Наконец, когда, разнежившись и помягчев в подземной паровой бане, подгоняемая насосами нефть в пер­вый раз соизволила подняться на поверхность, стало понятно: технология добычи сверхвязкой, разработанная татарстанскими нефтяниками и учёными, имеет право на существование.
А щупальца-трубопроводы, уходящие в землю под какими-то немыслимыми углами, – это и есть те самые уникальные скважины, теперь уже обу­строенные. По одним в недра направляется пар, по другим транспортируется на поверхность углеводородное сырьё…
БЕЗ БАНКЕТОВ И ГРОМКИХ СЛОВ
По случаю добычи первых тонн сверхвязкой нефти на Ашальчинском месторождении, кста­ти, пышных банкетов не устраивали. Событие произошло без громких слов и приглашения прессы. Однако найденный ключ к подземным кладовым оказался очень недешёвым. Каждая тонна нефти из экспериментальной скважины давала… 40 тысяч рублей убытка.
Стоило тратиться и ломать голову вместо того, чтобы продолжать себе качать обычную нефть и по­лучать гарантированные доходы? Если не думать о развитии и завтрашнем дне – наверное, не сто­ило. Но в истории так всегда: одни живут днём сегодняшним – и проигрывают, другие рискуют – и становятся генри фордами, придумавшими конвейер…
В «Татнефти» выбрали второй вариант. Ашаль­чинское месторождение превратилось в своеобразный полигон, на котором отрабатывается и совершенствуется технология добычи сверхвяз­кой нефти. Рассказывать широкой публике про множество прорывных находок и решений, к которым пришли в процессе опытно-промыш­ленной эксплуатации месторождения, навер­ное, не имеет смысла – слишком специфическая тема. А вот результаты, полагаю, оценят даже неспециалисты.

ИТАК, ХРОНИКА СОБЫТИЙ...
2006 год. Май. Впервые в России завершено бурение двух горизонтальных скважин с выходом на поверхность. Июль. Из горизонтальной сква­жины добыта первая тонна сверхвязкой нефти.
2012 год. Добыча сверхвязкой нефти на место­рождении начинает приносить доход. От опыт­но-промышленной постепенно переходят к про­мышленной эксплуатации. Теперь здесь за сутки извлекается более 200 тонн сырья. С начала раз­работки месторождения его получено уже 176 тысяч тонн. «Первую скважину на Ашальчинском месторождении бурили 80 суток, последнюю – в четыре раза быстрее. Задача – бурить за 15 суток, тогда это будет уже не мастерство – искусство!» – эмоционально заявляет генеральный директор «Татнефти» Шафагат Тахаутдинов.
2016 год. Февраль. На Ашальчинском месторо­ждении добыт первый миллион тонн сверхвязкой нефти.
2017 год. Октябрь. Оператор-бригадир НГДУ «Нурлатнефть» Алексей Степанов отбирает пробу трёхмиллионной тонны нефти из скважины 15064. Событие историческое, на этот раз на него пригла­сили прессу. И происходящее теперь на Ашальчин­ском месторождении уже не назовёшь единичным экспериментом с непредсказуемым итогом.
– Первый миллион мы добывали десять лет. Следующие два миллиона – два с половиной года, – поясняет Марат Амерханов, начальник управления по добыче СВН. – Задача на следующий год – не менее двух миллионов…
2018 год. Декабрь. На татарстанских месторожде­ниях сверхвязкой нефти добыт пятый миллион тонн сырья. Каждые сутки из недр здесь извлекают более 5600 тонн углеводородного сырья. Если учесть, что примерно треть запасов сверхвязкой нефти страны находится в Татарстане, напраши­вается скромный вывод: разумное и эффективное освоение этих богатств может стать серьёзным вкладом в обеспечение энергетической безопас­ности России.
Наконец, август 2020-го. В Татарстане получе­на десятимиллионная тонна сверхвязкой нефти. На залежах СВН эксплуатируются 1046 скважин. Себестоимость добычи, по сравнению с 2016 годом, снизилась в два раза. Проект СНВ-3200, реализуе­мый в компании, нацелен на добычу 3 миллионов 200 тысяч тонн уже в этом году.
Сегодня здесь обкатываются новые, более со­вершенные технологии, методы повышения не­фтеотдачи и подготовки полученного сырья. Даже ставшая за почти 15 лет классической схема добычи с двумя горизонтальными скважинами, оказывает­ся, может быть изменена. Учёные придумали схему, при которой на то, чтобы поддать парку для ра­зогрева продуктивного пласта, а затем извлечь «сомлевшую» нефть, используется не пара, а од­на-единственная скважина. Фантастика? Уже нет. Просто одну и ту же скважину «научили» работать в циклическом режиме: сначала она доставляет на глубину горячий пар, затем добывает. Дальше – снова пар и опять добыча… Представьте, какие средства в итоге можно сэкономить.
РИСК, КОТОРЫЙ СЕБЯ ОПРАВДАЛ
И всё же сверхвязкая нефть никогда не будет обходиться дешевле, чем обычная. Строитель­ство котельных для производства пара, достав­ка его на глубину, сложнейшее оборудование для горизонтального бурения, наконец, доведение полученного сырья до стандартов, позволяющих отправлять его потребителям… Но речь, напом­ним, о стратегическом энергетическом ресурсе, который призван восполнить приближающийся дефицит нефти традиционной. Альтернативой может стать нефть арктического шельфа, но она, скорее всего, будет обходиться в разы дороже. Там, в Арктике, в избытке только холод и лед…
– Российская сверхвязкая нефть находится в обжитой средней полосе, где есть всё необ­ходимое для организации её добычи: трудовые ресурсы, инфраструктура, дороги. В отличие от шельфовой части Северного Ледовитого океана, куда сегодня направлены взоры многих. Так не рациональнее ли сегодня вложиться в новые технологии здесь, чем браться за шельф, где затраты будут гигантскими? – вопрошал ещё в начале освоения Ашальчинского место­рождения Шафагат Тахаутдинов.
С другой стороны, плюсы, о которых он гово­рил, одновременно и минусы. Да, наша сверхвяз­кая нефть в обжитых местах, в отличие от той же канадской. Но это и опасно.
– У канадцев река, тундра, а у нас везде на­селённые пункты, везде водные источники. Не дай бог, будет нанесён ущерб экологии! – сетовал генеральный директор ПАО «Татнефть» Наиль Маганов на традиционном нефтяном саммите два года назад. – Нужен качественный мониторинг.Риски гигантские, и на нивелирова­ние этих рисков мы тратим гигантские средства.
При всей разнополярности высказываний преж­него и нынешнего «генералов» оба тем не менее сходятся в одном принципиальном моменте. Не­лёгкое бремя первооткрывателей, которое взвали­ли на себя татарстанские нефтяники, обходится в копеечку. Затраты на отработку и внедрение новых технологий, на экологию действительно колоссальные. К тому же, во-первых, не всякая компания готова добровольно взвалить на себя подобное бремя, во-вторых, ресурсы пионеров тоже е безграничны.
Где выход? Здесь, по-видимому, имеет смысл вспомнить пример, который на одном из нефтяных саммитов привёл советник Президента РТ Ре­нат Муслимов. «В американском штате Техас, –
напомнил он, – за пять лет удвоили добычу нефти, а в ближайшие пять лет планируется её удвоить ещё. А мы добудем? Нет, не добудем. Потому что не та среда. Государство в США управляет процессом. И очень бережно относится к нефте­отдаче. Проекты по нефтеотдаче имеют везде льготы: и федеральные, и в конкретном штате. Но самое главное, некоторые проекты на 40–50 и даже на 80 процентов финансируются государ­ством. И в этой цитадели капитализма дичайший контроль за всеми этапами реализации проекта. При нашем менталитете мы не можем так, но стре­миться-то надо…»
С Муслимовым в чём‑то солидарен и экс‑глава Комитета Госдумы по энергетике Иван Грачёв.
– Я всегда считал добычу СВН важнейшим направ­лением, которому необходимы максимальные нало­говые льготы. Если при добыче на Севере их дают, то почему бы не дать их и не менее эффективным в потенциале месторождениям? – пояснил он свою позицию в недавнем интервью, данном «РБК Та­тарстан», отметив заодно, что для промысловиков Арктики налоговая нагрузка близится к нулю.
Но говорить, что стратегический проект ни­как не поддерживали, конечно, не совсем верно. Пусть не сразу, но была обнулена ставка НДПИ на добычу сверхвязкой нефти (с 2008 г. – Прим. ред.), до 10 процентов снизилась экспортная по­шлина… Сэкономленные средства использовали строго по назначению. На недавней встрече с ин­весторами и аналитиками генеральный директор «Татнефти» Наиль Маганов сообщил:
– Благодаря мерам налогового стимулирования «Татнефть» инвестировала более 105 миллиар­дов рублей в проект разработки месторождений сверхвязкой нефти – направление, которое мно­гими конкурентами в отрасли рассматривалось как слишком рискованное с точки зрения техно­логических вызовов и экономических условий.
Правда, сегодняшние реалии таковы, что го­ворить о дальнейшем наращивании добычи сверхвязкой нефти приходится с большой осто­рожностью. С одной стороны, новый налоговый режим, который вступает в силу с будущего года, с другой – ограничения по добыче, которые приня­ты по соглашению ОПЕК+. Впору задуматься о том, стоит ли вообще развивать дальше перспективное, но не самое доходное предприятие.
Впрочем, пессимистические мысли по пово­ду ближайших перспектив теперь развеивает уже сама гостья из нашего будущего – сверхвязкая нефть, вернее технология её добычи. Особенность которой в том, что после закачки пара в пласт и создания паровой камеры добычу уже не оста­новишь.
– Несмотря ни на что, мы продолжим разрабаты­вать те поднятия, которые уже введены, – сообщил недавно Рустам Халимов, первый заместитель генерального директора «Татнефти». – Но вот в вопросах новых поднятий СВН мы, конечно, будем учитывать сложившиеся реалии.
Так будет ли развитие? Не берёмся решать за всю страну, но позиция «Татнефти» вселяет надежду. Здесь, как и прежде, убеждены: поддержка пер­спективных проектов в добыче создаёт мульти­пликативный эффект для всей отечественной экономики – за счёт появления новых производств и рабочих мест, инновационного рывка.
Всё это, собственно, больше не нужно доказы­вать. Опыт разработки месторождений сверхвязкой нефти в Татарстане – лучшее доказательство.



Месторождение – вот оно, под ногами. Почти. До не­фтяного «пирога», ухо­дящего на километры в глубину, наверное, как до смотровой площадки дубайского небоскрёба «Бурдж-Халифа», – метров сто двадцать.
 
Фото: официальный сайт ПАО «Татнефть»
 
Аскар Сабиров