Как один татарин заменил сто тысяч бойцов
Седьмая война солдата Гареева
07 февраля 2020
На шестую свою войну, в Афганистан, генерал-полковник Махмут Гареев прибыл в феврале 1989‑го – за неделю до вывода оттуда советских войск. Должность – руководитель оперативной группы наших военных при президенте Наджибулле. Расстрельная, в общем‑то, должность – западные военные аналитики всё просчитали: после вывода из Афганистана нашего стотысячного контингента власть Наджибуллы падёт за две‑три недели. О расчётах советских аналитиков история умалчивает. Зато известно: парочка боевых генералов, едва забрезжила перспектива отправиться в Кабул, тут же слегла в госпиталь. От греха подальше. Гареев в свои 65 жаловаться на здоровье не стал: приказы не обсуждаются.
Министр обороны СССР Дмитрий Язов, принимая командированного в Афганистан офицера, тактично поинтересовался:
– Ну как, не страшно туда ехать?
– Мне уже поздно бояться. Из нашей роты, что выпустили в Ташкентском военном училище в 1941 году, вернулись 26 человек, 26 из 119. Мне судьба после войны и так уже подарила больше сорока лет, грех обижаться…
СТРАШНО, ЕСЛИ ТЫ БЕСПОМОЩЕН…
На той, первой войне самым страшным для него были бомбёжки. В этом он признаётся военному корреспонденту, нагрянувшему в их батальон в 1942-м. Было это где‑то возле Медыни, на Западном фронте. Батальон только вывели с передовой, они рыли окопы на опушке леса. Корреспондент попался дотошный, всё пытался выяснить, что каждый испытывает в минуты опасности. Комбат Гареев, рассказав ему о своих страхах, пояснил: когда идёшь в атаку, тут или ты заколешь противника, или он тебя. Когда в воронку от разрыва артиллерийского снаряда забьёшься, то знаешь, что по теории вероятности второй снаряд туда не упадёт. Но когда сверху бомбят, а ты ничего не можешь сделать, – чувствуешь свою беспомощность…
О том, что, впервые попав под бомбёжку в ноябре 1941-го, он неожиданно для себя вдруг начал молиться, командир Гареев, конечно, корреспонденту не сообщил. Как всякий комсомолец, считал религию пережитком прошлого. Но годы спустя, вспоминая этот эпизод, всё объяснил: «Война – страшная вещь, и человек, оставшись один на один со своей судьбой, ищет защиты. Вера в то, что есть некая сила, которая в самый отчаянный момент будет на твоей стороне, поможет тебе, присутствует у любого человека, какого бы вероисповедания он ни придерживался».
Фамилия того корреспондента была Симонов. Их военные дороги пересекутся ещё не раз, они подружатся. Много лет спустя, в 1974-м, писатель Константин Симонов обратится к фронтовому товарищу за помощью: не допускают в военные архивы. Начальник Военно-научного управления Генштаба Махмут Гареев распорядится, чтобы запрет сняли, – для этого ему придётся получить добро от секретаря ЦК КПСС, главного идеолога партии Михаила Суслова.
В ДВЕ ШЕРЕНГИ СТАНОВИСЬ!
«Как же вы осмелились прибыть к нам в такое время, когда уже нет советских войск? Как мы будем держаться?» – таким вопросом встретил своего главного военного советника в Кабуле президент Наджибулла, он же Верховный главнокомандующий Вооружённых сил Афганистана. Сказано это было явно не без иронии.
Гареев не растерялся. «Я ему сказал, что в русской армии издавна существует поговорка: «Хороший командир может и одного татарина построить в две шеренги». Будем стараться все вместе, как мусульмане, удваивать наши шеренги и напрягать наши силы до последней возможности…»
Напрягать силы до последней возможности пришлось в не самой комфортной обстановке. В афганской армии, как потом вспоминал Гареев, царили упаднические настроения. Боеспособность её подрывали не столько атаки моджахедов, сколько внутренние противоречия в НДПА, конфликты и неорганизованность. Отсюда и задача, обозначенная советским военспецом: активизировать работу в войсках, преодолевать настроения обречённости. Предстояло внушить союзнику, что он в состоянии устоять под натиском оппозиции. А здесь одной военной науки было мало – нужно было проявлять и чудеса дипломатии. Притом что Москве в 1989‑м уже было явно не до Афганистана – Союз на грани развала...
Через полтора года командировки Махмута Гареева отзовут из ДРА. Домой он вернётся уже в звании генерала армии. Правительство Наджибуллы, которому западные спецы давали максимум три недели после вывода советских войск, всё ещё будет держаться. Рассказывают, одна из пакистанских газет по этому поводу напишет: «Русские вывели из Афганистана сто тысяч своих солдат, но ввели одного татарина…»
В ОКОПАХ ПОД МОСКВОЙ
Первый бой 18-летний младший лейтенант Гареев принял в ноябре 1941-го. Немцы подошли так близко, что от московских Чернышёвских казарм до фронта было совсем недалеко – добирались где на машинах, где пешком. Гареев должен был принять взвод – не пришлось. «Прибыл я в батальон. Идёт навстречу старшина с перевязанной рукой. Ранен. Спрашиваю: «Где командир батальона?» – «Нет». – «Кто есть из офицеров?» – «Никого нет, всех выбили», – вспоминал Махмут Гареев. – Я принял командование батальоном, хотя по штату комбат должен быть подполковником, минимум майором. Через двое суток нам прислали командира батальона – капитана. А я принял роту…»
Война для Гареева могла закончиться уже в августе 1942-го в Калужской области. Это было летнее наступление, он командовал отдельной ротой. Пуля нашла его, когда шёл в атаку. Перевязал наскоро руку – и снова в бой. Воевал ещё три дня – пока не прислали нового командира. Рука к тому времени стала багрово-синей, и хирурги в медсанбате долго не раздумывали: ампутировать! Выручила пожилая санитарка, организовавшая отправку бойца санитарным эшелоном в Рязань. Там руку смогли сохранить. Во второй раз Гареева ранило под Витебском, в голову. Подлечился – и снова на фронт…
В 1944-м батальон Махмута Гареева первым вошел в Молодечно (Гареев –почётный гражданин этого города. – Прим. ред.). «Попутно» во время белорусской операции его бойцы спасли несколько тысяч местных партизан из отряда имени Ворошилова. Немцы, пытаясь очистить свой тыл, бросили на их уничтожение несколько дивизий. Отряд укрылся в лесу возле озера, но был со всех сторон окружён, остался без продовольствия и, по сути, был обречён. Если бы не стремительный и неожиданный марш-бросок нашего подразделения, по бездорожью, сквозь боевые порядки немцев прорвавшегося к осаждённым…
«Практически всю войну, до середины 44‑го года, я воевал в самом низовом звене, – расскажет он о себе в одном из интервью. – Командир роты, начальник штаба батальона, комбат, затем в бригадном звене начальник оперативного отделения. Легких должностей среди них не было. Всё время в боях, всегда в окопах. Каждый день на войне мы проживали с одной лишь мыслью: выживу или нет?»
За пятьдесят лет армейской службы он дорос до должности заместителя начальника Генштаба СССР. Этот рост ничего общего не имеет с карьерой тех штабных офицеров, что ковали свои победы в границах Садового кольца. Военную науку Махмут Гареев осваивал в окопах под Москвой, в ржевских болотах, при штурме Кёнигсберга. И уже потом – в академиях…
И ВЕЧНЫЙ БОЙ
Девятого мая 1945-го майор Гареев встретил в воинском эшелоне на Дальнем Востоке. А после победы над Японией был Китай, где Махмут Гареев помогал строить Народно-освободительную армию. Потом были события в Сирии, в Египте, уже в 70-м, где он служил начальником штаба нашего главного военного советника...
Многие ли могли сравниться с Махмутом Гареевым, доктором военных наук, в профессиональных знаниях? Сам он, впрочем, как бы отвечая на этот вопрос, любил вспоминать эпизод из собственной жизни, случившийся на заре военной карьеры.
– Иду с ротой по узкой дороге, с обеих сторон поля. Навстречу сержант
из бывалых вояк, в медсанбат направляется. Решил поучить новичка: «Эй, лейтенант, что же ты роту колонной ведёшь?! Надо обязательно расчленить!» Я «расчленил»: половина справа, половина слева. Движемся дальше. Тут навстречу другой сержант. И тоже учит: «Ты чё, лейтенант, людей на минах подорвать хочешь? Немедленно выстрой их в колонну и веди посередине дороги». Выстроил, повёл… С тех пор окончил две академии, а точно не могу сказать, кто из моих советчиков был прав, – смеясь, заканчивал свой рассказ Махмут Гареев.
Увлечение военной историей – это, по сути, тоже часть его военной карьеры, благодаря чему, кстати, мы в своё время узнали о подвиге майора Петра Гаврилова и других защитников Брестской крепости. Дело в том, что через несколько лет после войны Гареев был назначен начальником штаба полка дивизии, которая располагалась в той самой крепости, а спустя какое‑то время стал командиром этой дивизии. Бойцы, разбирая завалы из битого кирпича, находили оружие, а на стенах – надписи защитников. Гареев сообщил об этом в журнал «Огонёк», и в Брест приехал писатель Сергей Смирнов...
СРАЖЕНИЕ ДОБРА И ЗЛА
Одна из последних книг, которую написал учёный и фронтовик Махмут Гареев, называется «Сражения на военно-историческом фронте». Эта книга о войне. О той самой, седьмой войне, в которой боец Гареев принимал участие до последнего своего дня. Это война за правду. Против обмана и фальсификации. Против тех, кто пытается принизить значение нашей Победы.
Эту седьмую для себя войну Махмут Гареев и Академия военных наук, где он был бессменным президентом,вели последние десятилетия. «Сражения на военно-историческом фронте», как и многие другие его работы, – высокоточное оружие против тех, кто пытается переписать историю. У них нет никаких шансов: факты, цифры, аргументы – многое из того, что использовал Гареев, создавая своё оружие, он не просто изучил, узнал или проверил – пережил.
Он очень хорошо знал, что за каждой цифрой – жизни тех, кто остался на полях сражений. И потому был так жесток, бескомпромиссен в спорах, когда речь шла о потерях, попытках преувеличить или преуменьшить число погибших с той или другой стороны. «Это уже не историография, не статистика, а грязная политика, – говорил он. – Некоторым людям хочется набрать как можно больше потерь, чтобы принизить Победу. Эта тема очень болезненная для нас, фронтовиков. Устраивать соревнование «кто больше придумает потерь» – это кощунство».
Он был председателем комиссии по определению потерь и был убеждён: «Правду о потерях, конечно же, надо говорить. Без этого невозможно в полной мере оценить итоги войны и значение достигнутой Победы». Это во многом благодаря Гарееву была в своё время обнародована цифра: потери Советского Союза в Великой Отечественной войне составляют 26,5 миллиона человек. Из них 18 миллионов – мирное население, жертвы фашистских зверств на оккупированной территории…
А ещё Махмут Гареев так и не научился менять своё мнение даже в угоду политикам. Отвечая на вопрос о роли Сталина в Великой Отечественной, осмелился заявить: «Убедительный ответ на этот вопрос можно получить из истории. Причём не только из истории Великой Отечественной войны. После победы в войне 1812 года так сложилось, что Россия едва ли не во всех своих войнах терпела поражения – и в Крымской войне, и в Русско-японской, и в Первой мировой войне. На мой взгляд, причина во многом состоит в том, что во главе государства, а значит, и армии все эти годы стояли не слишком грамотные руководители. Ни один народ не может не то что победить, но даже более‑менее согласованно действовать в условиях войны, если им кто‑то не будет грамотно руководить…». Гареев никогда не утверждал, что Сталин не был тираном, тем не менее за свою «вольность» получил от критиков по полной. Что, впрочем, не заставило его изменить свою позицию, как всегда подкреплённую фактами…
– Правду Великой Отечественной войны будут постигать ещё поколения и поколения учёных и писателей. И спекуляции будут рождаться всё новые и новые, по мере изменения конъюнктуры, нравов, культуры, – сказал он однажды. – Потому что эта война была самым концентрированным проявлением зла и добра во всей истории человечества…
Он не дожил до 75‑летия Победы меньше полугода. Но остались его книги, его высокоточное оружие, без которого сегодня никак. А значит, боец Махмут Гареев по-прежнему в строю. Он продолжает сражаться.
Афганская командировка
1 мая 1945 года.
Парад Победы. 2015 год.
ДОСЬЕ
Махмут Ахметович Гареев. Родился 23 июля 1923 года. Генерал армии, участник Великой Отечественной войны, войны с Японией и ещё четырёх войн и локальных конфликтов, в том числе в Афганистане. Доктор военных и доктор исторических наук. С 1993 года до конца жизни – президент Академии военных наук. Автор более 250 научных и публицистических трудов. Среди них – «Военная наука», «Если завтра война?..», «Неоднозначные страницы войны», «Маршал Жуков. Величие и уникальность полководческого искусства», «Полководцы Победы и их военное наследие», «Сражения на военно-историческом фронте» и др. Награждён орденом Ленина, четырьмя орденами Боевого Красного Знамени, орденом Александра Невского, многими другими орденами и медалями. Похоронен 27 декабря 2019 года на Федеральном военно-мемориальном кладбище Минобороны в Мытищах.
Фото из семейного архива Гареевых
Добавить комментарий